Пыточная или спасение: репортаж из центра помощи зависимым, куда нагрянули силовики

Реабилитационный центр для зависимых людей «Вектор» открылся в Солонцах два года назад. А теперь против его хозяина и одного из работников возбудили уголовное дело за незаконное лишение свободы двух человек. Мы смогли связаться с одним из потерпевших. Съездили в сам центр, где поговорили с директором, постояльцами и местными жителями. Наконец, мы пообщались с экспертами в области наркологии — они считают, что посадить в России можно почти любого, кто пытается помогать зависимым.

Версия следствия

По предварительной версии следствия, хозяин центра «Вектор» и один из его работников в разные периоды времени с 2018 года по октябрь 2020-го удерживали двух зависимых в жесткой изоляции от общества под предлогом оказания им помощи.

Подозревают, что мужчины наносили своим постояльцам побои, обливали их холодной водой, принуждали к физическому труду, приковывали наручниками к деревянным чуркам и запирали в холодном подвале высотой полтора метра на срок от нескольких суток до нескольких недель. В настоящее время хозяин и сотрудник «Вектора» арестованы. Дело возбуждено по пунктам «а, ж» части 2 статьи 127 УК РФ «Незаконное лишение свободы двух лиц, не связанное с их похищением, совершенное группой лиц по предварительному сговору». Максимальный срок — 5 лет.

В органах нам рассказали, что кто-то из зависимых приходил в центр сам, кого-то отправляли родственники. Средняя стоимость пребывания в месяц составляла 25 тысяч рублей. Плата оформлялась как добровольное пожертвование.

История «Вектора»

Мы съездили в центр «Вектор» и поговорили с его директором — Натальей Маховой. Она рассказала, что центр открыл ее сын Андрей, который сейчас арестован. Он когда-то вышел из мест лишения свободы и не смог найти работу. Так появилась идея — снять дом с подворьем, где могли бы жить и вести хозяйство бывшие зэки, которым некуда податься, и где смогут побороть зависимость алкоголики и наркоманы. Дом в Солонцах им сдали бесплатно, потому что изнутри здание тогда было в очень плохом состоянии, хотя снаружи выглядело добротно.

При регистрации фирмы указали основной вид деятельности — помощь на дому лицам с ограниченными возможностями развития, душевнобольным и наркозависимым. Медицинскую лицензию не получали, так как врачебных услуг не оказывали. Для реабилитации клиентов применяли метод изоляции и программу «12 шагов».

Постояльцы работают на грядках в огороде, содержат скотину, мясо которой едят сами и продают, сортируют коробки, которые им сдают продуктовые магазины.

Махов находился в центре почти постоянно, а Наталья приезжала туда раз в неделю и вела постояльцев в качестве психолога. Она много лет проработала в Красноярском психоневрологическом диспансере № 1, а последние годы работает в другом бюджетном учреждении — Краевом центре психолого-медико-социального сопровождения. Также в центре помогали бывшие зависимые, которые уже прошли реабилитацию.

Силовики пришли в центр в конце сентября. К тому времени два человека, ставшие потерпевшими по делу, Николай и Сергей, уже покинули «Вектор». Полицейские обыскали здание, изъяли документы и увезли с собой оставшихся реабилитантов — в тот момент их было 9 человек. Опросив всех, полицейские развезли их по домам. Один из клиентов вернулся в центр. В центре он рассказал, что его заставили написать заявление на Андрея Махова, — он вначале написал, но через несколько дней приехал обратно в полицию и забрал заявление.

Наталья подчеркивает, что центр не закрыли, никто не выдал предписание остановить деятельность. До сих пор в нем продолжают жить постояльцы. Четыре месяца с момента обыска Андрей оставался на свободе и спокойно работал в «Векторе», с него даже не брали подписку о невыезде. Задержали его только 25 января. В следкоме нам объяснили, что по делу шла долгая проверка.

В первую очередь мы задали Наталье вопросы про насильное удержание и издевательства над людьми.

История про подвал вызывает у нее изумление, говорит — кроме как для хранения овощей никак его не использовали. Наручниками, по ее словам, клиентов сковывали только по их собственной просьбе, когда они признавались, что готовы сорваться и навредить себе. Вновь прибывших иногда привязывали за руку к руке сотрудника, чтобы не сбежали.

С принудительным обливанием водой было не всё так однозначно.

— Когда поступает человек в состоянии наркотического опьянения, то с ним рядом будет либо один, либо другой поддерживающий человек 24 часа в сутки. С ним будут разговаривать, его будут поддерживать. С ним будут делиться своим опытом. Когда совсем трудно, то у ребят есть такой опыт и навык — они обливаются водой. Бывало такое, что [принудительно] обливали! Но потом ребята это делают регулярно сами! Он понимает, что ему плохо, — он берет полотенце и пошел. И обливается, — объясняет Наталья.

Добровольные пожертвования, по словам Натальи, вносили только те, кто мог себе это позволить. Люди без денег, бывало, платили мешком картошки.

Сейчас в «Векторе» остались только те, кто живет в центре бесплатно.

— Дома я сильно увлекалась алкоголем. Как освободилась — сильно запила. А здесь я не пью и не хочу. Но если мне надо, если езжу домой на какие-то праздники, то там сижу, выпиваю, а так не пью. А у себя в общежитии я сильно пила, у меня границ не было, я каждый день пила, — рассказала нам Анастасия.

Другой постоялец — Руслан — попросил не показывать его лицо, потому что сейчас он устраивается на работу. В начале лета он ушел в запой, и его друзья, бывшие реабилитанты «Вектора», позвонили Андрею. Тот приехал и забрал Руслана к себе. Мы попросили мужчину рассказать о Сергее и Николае — потерпевших по уголовному делу.

— Наркоманы, что о них рассказать? Так же реабилитацию проходили, как и все.

— Они могли работать?

— Конечно, тут все работают.

— Может, им плохо было, ломка?

— Когда я приехал, они здесь уже были, никаких ломок у них не было уже. Вот этот Коля, он вообще за рулем на машине ездил. И второй — то же самое, на машине ездил. Вот знаете, я скажу, если бы меня били, водой обливали, к чурке прицепляли, да я еще езжу за рулем, то я, наверное, уехал и ушел домой бы, правильно? Бросил бы эту машину где-нибудь и всё. Ну так, если логично подумать. Да что тут рассказывать — некоторые реабилитанты сами приезжают сюда, бывшие, просто в гости. Приедут, поговорят, чаю попьют да уедут, — недоумевает Руслан.

Ближайшие соседи «Вектора»

Мы опросили людей, живущих практически вплотную к реабилитационному центру. Жалоб у них на такое соседство или не было, или они не отличались от жалоб на любых других соседей. Иногда громко включали музыку. Иногда жгли мусор во дворе, дым летел к соседям. Бывало, телята, которых держали в центре, ходили по улице без присмотра. Одному жителю телята сломали недавно посаженное деревце. Он ходил в «Вектор» жаловаться и свободно зашел на территорию — ворота оказались незаперты.

Летом многие видели, как реабилитанты совершали пробежки трусцой по поселку. Кто-то отдавал им ботву с огородов для свиней, кто-то нанимал их на мелкую подработку. Одна пожилая женщина сказала:

— Хорошие мальчишки, работают, спокойно там у них, никаких криков мы не слышали. Если бы с ними что-то было не так, они бы могли покричать, позвать, мы же их через забор видим.

Потерпевшие по делу

Потерпевшими по делу проходят бывшие постояльцы центра — Сергей и Николай, обоим в районе 40 лет.

Сергея в начале 2018 года в центр привезла сестра — Марина Ч. Во время реабилитации брата она познакомилась с Андреем Маховым. Через год, когда ее брат уже не жил в центре, у нее с Андреем начались отношения, которые длятся до сих пор.

— Изначально Сергей сам узнал про «Вектор» и при свидетелях просил меня оплатить ему пребывание — 25 тысяч в месяц. Я согласилась. Просто он не знал, что там будет режим, что надо будет правила соблюдать. Думал, что будет делать, что захочет. Он провел там 9 месяцев, ушел, пробовал работать, но в основном всё равно я его содержала. Потом он опять сорвался, снова реабилитировался в центре у Андрея. В июне 2020 года он съехал оттуда последний раз. Сейчас то работает, то нет, колется, разводит на деньги нашу тетку. А главное, он требует у меня 3 миллиона рублей. Говорит, если заплачу, то уголовное дело против Андрея закроется, — объяснила нам Марина.

Марина и Наталья Махова уверены, что написать заявление Сергея уговорил еще один бывший реабилитант — Дмитрий В. Когда-то Дмитрия в «Вектор» отправила жена, сам он в тот момент находился в невменяемом состоянии. Забирая его, Андрей отдал супруге клиента смартфон Дмитрия. Пока муж был в центре, супруга вскрыла гаджет и обнаружила там доказательства измен — она бросила мужа. Узнав об этом, Дмитрий пообещал Андрею посадить его. По словам Марины и Натальи, у него для этого достаточно и денег, и связей.

Мы позвонили Сергею. На нашу просьбу рассказать, что с ним делали в центре «Вектор», он ответил коротко:

— Заливали водой, удерживали против моей воли.

Далее мужчина сказал, что не хочет вспоминать это, и бросил трубку.

Со слов Марины, второй потерпевший, Николай, ушел из центра вскоре после того, как в доме пропал дорогой инструмент. По мнению Марины, вывезти его вряд ли мог кто-то, кроме Николая. Связаться с ним для комментария нам не удалось — его актуального номера у центра нет.

«Посадить могут всех в любой момент»

Психиатр-нарколог с 40-летним стажем, бывший сотрудник института имени Сербского и Московского НИИ психиатрии Виктор Ханыков поделился с редакцией NGS24.RU своим мнением. По его словам, в стране десятилетиями существует проблема: у государства нет ресурсов для реабилитации зависимых, а у частных центров нет юридических прав удерживать кого-то без его согласия. Приведем его слова полностью:

— В таких центрах почти всегда работают бывшие наркозависимые. Они, как правило, используют систему «12 шагов» и изоляции. Это очень распространенная в мире, рабочая методика. Но насколько это приемлемо? Ведь, по сути, человека лишают свободы без решения суда. Я считаю, тут проблема только в одном: наше государство не удосужилось создать правовую основу для недобровольного лечения зависимостей. Хотя во многих цивилизованных странах такая есть.

Теоретически у нас можно добиться принудительного лечения человека через суд. Но на практике это лечение всё равно будет негде проводить. В государственных диспансерах пациента держат очень недолго, пока у него не пройдет первое тяжелое состояние. А потом нужно еще хотя бы полгода реабилитации — и она должна проходить вдали от привычного круга общения человека.

Надо понимать, что зависимые люди часто создают криминальную ситуацию в своих семьях, опасность насилия, ограбления, атмосферу абсолютной безнадежности. И сделать с этим ничего нельзя, пока человек не совершит преступление. Тогда его посадят в тюрьму, прописав обязательное лечение. Но лечить его, конечно, никто не будет, потому что в тюрьме нет условий и ресурсов. Так что, выйдя на свободу, он возьмется за старое.

Вот так и получается, что частные центры берут на себя смелость принудительно помещать людей на реабилитацию по просьбе родственников. И если бы государство узаконило этот процесс, то его было бы проще контролировать. И в эти центры могли бы приходить работать настоящие врачи. А пока медики избегают официально устраиваться в такие места, чтобы не стать соучастником незаконных действий.

Не оправдывая никакое нарушение закона, скажу: я знаю семьи, в которых дело бы кончилось смертью наркомана или убийством его близких, если бы не центры, куда помещают зависимых. И если взвесить пользу и вред от них, то пользы все-таки больше.

Комментарий о ситуации с реабилитационными центрами редакции NGS24.RU дал и Евгений Ройзман — создатель фонда «Город без наркотиков» и проекта «Страна без наркотиков», бывший депутат Госдумы и мэр Екатеринбурга:

— Самый страшный враг любого наркомана — это человек, лишивший его доступа к наркотикам. В такой ситуации наркоман напишет заявление на кого угодно, хоть на родную мать. И нет более лживых людей, чем наркоманы, они сочинят всё, что угодно. Сотрудники полиции про это знают и пользуются этим.

При этом в России нет сети государственных клиник для наркоманов, а частные центры работают на грани закона. Для избавления от зависимости поначалу всегда необходима изоляция. А когда уже какая-то осмысленность у человека появилась, тогда возможна и социальная реабилитация. Но в первую очередь — изоляция. Это во всем мире так.

Но в России нет закона о принудительном лечении, и, по сути, действия таких центров — нелегальны. Поэтому любой частный центр, какой бы он ни был эффективный, в любой момент могут закрыть, а всех сотрудников посадить, что много раз в России и случалось.