Чистый воздух, дешевая еда и губернатор без кортежа: красноярская активистка, дозвонившаяся до Путина — о жизни в Калининграде

Красноярская активистка Ксения Бессонова известна тем, что на протяжении последних пяти лет активной общественной деятельности выступала за улучшение жизни в Солнечном. Она предлагала строить школы, детские сады и парки в микрорайоне, который активно обрастает жилой застройкой. В 2019 году она дозвонилась на прямую линию с Владимиром Путиным и публично пожаловалась президенту на невнимание красноярских властей к проблемам Солнечного. Теперь сибирячка живет вместе с семьей в Калининграде. Корреспондент NGS24.RU Руслан Руденко поговорил с ней и узнал, почему Бессонова решилась на переезд.

— Я уверен, что часть читателей NGS24.RU знает о вас и вашей активной общественной деятельности в прошлом. Вы родились и выросли в Красноярске?

— Нет. Вообще я родом из Сибири. Я родилась в маленьком нефтяном городе Стрежевой, это Томская область, возле Нижневартовска. Закончила университет в Томске, вышла замуж за красноярца переехала в 2008 году. Мы прожили в Красноярске 15 лет. Пока мы там жили, родились наши дети, родители тоже жили в Красноярске. После того, как они переехали в Калининград, спустя год решились на переезд уже и мы сами.

— Почему вы решили заниматься общественной деятельностью в интересах жителей Солнечного?

— Основным триггером была ситуация, когда мы покупали жилье в Солнечном. Тогда были буклеты и реклама о том, что это будет полноценный микрорайон со школами и детскими садиками. А по факту, когда процентов 90% микрорайона было застроено, включая те места, где должны были быть школы и детские сады, мы узнали, что ничего из социальных объектов там строить не планируют. Вместо этого возводили многоэтажные жилые дома. В 2017 году в Солнечном была тяжелая ситуация со школами и детскими садами. И меня это задело лично. Меня, получается, обманули: обещали одно, а получилось совершенно другое. С той поры всё как-то так и завязалось.

— Правильно понимаю, что в какой-то момент вы как активист столкнулись с каким-то разочарованием?

— В самой общественной деятельности меня разочарование не настигло. Розовые очки я не носила и не ожидала чего-то сверхъестественного в этом. У каждого человека, который занимался общественной деятельностью, помимо каких-то эфемерных плюсов — узнаваемости, к примеру, которая тебе на самом деле ничего не дает, есть и определенные минусы, из-за которых тебе «прилетает». Разочарование было в связи с выборами, я посмотрела на всё изнутри. Увидела, что всё решают деньги. Я шла от партии, и с победителем выборов по моему округу № 6 у меня был минимальный разрыв, но уже тогда я поняла, что всё решают деньги: а каких-то крупных спонсоров из финансово-промышленных групп и корпораций у меня не было. Потом оказалось, что и результат выборов был предрешен без меня.

— Почему вы выбрали именно Калининград?

— До осени 2021 года я вообще не задумывалась о переезде. Мои родители уехали с Севера и около 10 лет прожили в Красноярске. Всё это время они думали о том, чтобы перебраться из квартиры в свой дом. Но на тот момент подходящего варианта в Красноярске найти не смогли. У них была мечта — уехать на Юг. Краснодарский край как вариант рассматривался, но там очень жарко. Они хотели, чтобы и мы переехали, жили рядом. Почему в итоге всё сошлось на Калининграде? Наши друзья, которые на тот момент жили там уже полтора года, постоянно звонили нам и приглашали в гости, чтобы мы приехали и посмотрели на город. Позже, после выборов, мы решили съездить в Калининград. Тогда мы поехали с родителями и старшей дочерью, взяли билеты на 2 недели, особо ни на что не рассчитывали. В пригороде Калининграда родители нашли дом, который устроил их по всем запросам. Они его купили и переехали еще до наступления Нового года.

Мы же вернулись обратно в Красноярск. А после отъезда родителей начали задумываться о том, чтобы уехать к ним. Личным толчком для меня стали сильные аллергические реакции, появившиеся у дочери. Если поначалу они шли в определенный период, то позже появлялись круглогодично. Лечение не помогало. Когда мы приехали в Калининград, у нее всё прошло. Не знаю, из-за смены климата или экологии, да мне это было и не столь важно. Я поняла, что нет смысла оставаться в Красноярске. Мы с мужем решили переезжать, что и сделали в мае 2022 года.

— А что кроме климата и экологии вы начали замечать, когда вы уже переехали и обустроили быт в Калининграде?

— Понятно, что тут всегда свежий воздух и проблемы с какими-то выбросами и загрязнением в принципе не стоит. Помню, мы прилетели в аэропорт, вызвали такси. Водитель, местный дяденька, узнав о том, что мы из Красноярска, тут же упомянул про «режим черного неба». Мы спросили у него: «А откуда вы про это знаете?». Он сказал нам, что в Калининграде уже довольно много красноярцев, которые при переезде жалуются, что в их городе очень плохая экология. И добавил, что местный воздух нам понравится и мы захотим здесь остаться.

Количество зелени в Калининграде можно сравнить со старой частью застройки Академгородка. Просто весь город и вся область утопают в зелени. Здесь огромное количество парков, которые постоянно поддерживают в нормальном состоянии. К озеленению местные довольно трепетно относятся.

Конечно, город растет — в последние несколько лет регион стал достаточно популярным среди приезжих. Но, несмотря на это, здесь Балтийское море необычайно чистое, оно прозрачное, и в нем мусора не найдешь. Плюс песчаные пляжи... Здесь нет ротавирусных инфекций в воде, как это часто бывает в Краснодарском крае.

Что еще кинулось в глаза: цены на продукты ниже, чем в Красноярске. Мясо и молочка существенно дешевле. Цены на свинину — от 200 до 300 рублей за килограмм, чаще всего в районе 200 рублей. Молочка раза в полтора дешевле точно. В Калининграде много фермерских хозяйств и производителей сметаны, творога. Фрукты и овощи тоже дешевле: зимой помидоры дороже 350 рублей я не видела, средняя цена — 200 с небольшим. И это зимой, не в сезон. Их вкус и запах не сравнить с китайскими в Красноярске, за которые ты еще можешь и больше денег выложить.

Существенный плюс — низкая стоимость коммунальных услуг. Мы купили трехкомнатную квартиру около 100 квадратов. И квартплата за два месяца с отоплением — три с половиной тысячи рублей. Мы можем самостоятельно регулировать отопление, что тоже влияет на стоимость. Еще в марте, когда температура дома держалась в пределах 20 градусов тепла, мы его вообще отключили. У наших друзей примерно такая же большая квартира, но с центральным отоплением, зимой они платили 6–7 тысяч рублей. Я думаю, это не так дорого, как в Красноярске.

Коммуналка еще дешевле в домах, где двухконтурные котлы установлены, есть газоснабжение. Все новостройки здесь с газом. Калининградская область, если не ошибаюсь, — самый газифицированный регион России. Мои родители живут в частном доме, у них есть газовое отопление, а также централизованное водоснабжение и канализация, как в городе. Без каких-либо септиков и прочего деревенского головняка, который в Сибири воспринимается как должное. Конечно, в области можно найти населенные пункты, где таких благ нет, но это буквально такие деревни, в которых всего 30 домов.

Фонд капитального ремонта здесь — это та контора, которая реально работает. Они реставрируют максимум домов, постоянно и круглогодично, по всей области. Они восстанавливают старые немецкие дома: поднимают архивы и документы, чтобы дать им первоначальный облик, восстанавливают в старинных домах витые лестницы и двери, украшенные мелкой мозаикой. В местном фонде капремонта есть отдельное подразделение, которое занимается именно реставрацией старинных дверей, которые приезжие иностранцы фотографируют. Здесь есть такой поселок Железнодорожный, который находится примерно в 80 километрах от Калининграда — явно не близкое расстояние. Там — немецкий жилой фонд, который власти полностью реставрировали за счет бюджета области. Из поселка сделали местную туристическую мекку, хотя там живет человек 500 от силы. Туда пустили скоростную электричку, облагородили всё. Когда приезжаешь в этот поселок, ощущаешь себя, словно в Европе: всё красиво, чисто и в цветах.

Конечно, в Калининграде, как и везде в России, стоят и старые хрущевки. Но власти их тоже реставрируют, делают им красивые фасады. Если бы мне сказали, что такой дом — хрущевка, то я бы никогда не поверила.

Губернатор области — по-моему, один из самых молодых региональных руководителей в России (Антону Алиханову 36 лет. — Прим. ред.), и он очень требователен. Может быть, его стиль чем-то смахивает на ручное управление регионом, но он буквально везде. К примеру, по поводу онкоцентра, который здесь строят несколько лет, губернатор проводит еженедельные совещания, на которых ему отчитываются о поэтапном ходе работ. И так во многих вещах.

Что еще меня сильно поразило. Мои родители купили частный дом в поселке Знаменск, под Калининградом. Здесь есть свои старинные кирхи. Их разрушили во времена войны, сейчас восстанавливают. В этом поселке есть кирха, которую построили еще в 1280 году (кирха Святого Якоба, сохранилась как руина. — Прим. ред.). Есть туристические маршруты, сплавы на реке, рестораны, в которые приезжают иностранцы и губернатор во время своих поездок по области. И обслуживание в этих ресторанах — на высшем уровне.

В области проводится международный фестиваль классической музыки «Кантата», на который приезжают российские и зарубежные виолончелисты, скрипачи. Билеты разбирают за несколько часов. Однажды мы приехали послушать музыку на фестиваль, туда же приехал и губернатор области, без какой-либо массовой охраны и больших кортежей. Он стоял в полуметре от меня. Никакой шумихи, ажиотажа СМИ. Человек просто спокойно стоял среди людей, слушал классическую музыку, после чего так же спокойно уехал. Есть примеры, когда люди обращались к губернатору через его Telegram, и буквально на следующий день их вопросы или проблемы решались.

Эта близость к народу меня поразила. Почему та история с Солнечным вышла на федеральный масштаб? С нами, активистами, красноярские власти в принципе никогда не хотели разговаривать. И дальнейшее общение с ними после публичного звонка Путину — сквозь зубы. Их заставили, они не хотели принципиально этот вопрос решать. В Калининграде я такого не вижу. Конечно, здесь есть проблемы по социалке: детским школам и садам. Но эти вопросы решают.

— Про разницу между красноярскими и калининградскими властями теперь становится понятнее. А что насчет простых людей: чем-то отличаются жители Калининграда от жителей Красноярска?

— Да, у них совершенно другой менталитет. Что меня поначалу удивляло и какое-то время раздражало: они очень медленные. Живут как будто в Таиланде. У них вечно всё нормально, они никуда не спешат. Какой-нибудь специалист обещает тебе, что придет завтра, а потом он может просто на это «забить». Другой пример: мой вопрос, отправленный через «Госуслуги», решали на протяжении двух с половиной месяцев.

Чувствуется, что уровень патриотизма здесь выше. Много военных, военные базы, граница и Балтийский флот. Для человека, который не жил в военном городке, это диковато выглядит: в Балтийске, к примеру, каждый второй ходит в форме. Много в области людей, которые живут на две страны. У нас есть родственники, они русские, но уже много лет живут в Германии, могут приехать на месяц, пожить здесь. Они такие ярые патриоты... Когда приезжают сюда, могут буквально хаять немецкое правительство и хвалить Путина.

В последние полтора года сюда приезжают жить русские, кто в 90-е и в 2000-е переезжал жить за границу. Эта тенденция есть, и она очень яркая, о ней говорят и риелторы. Это связано с тем, что в Германии уровень жизни стал пониже и жить стало этим людям потруднее. Даже немецкая пара, у которой мои родители покупали частный дом, заявляла, что в случае ухудшения экономической ситуации в Германии они будут готовы вернуться обратно в Калининград. Люди жалуются на систему ювенальной юстиции в Германии, говорят, что ее сотрудники начали вести себя намного жестче после начала СВО. Участились случаи, когда у украинцев и русских забирают из семей детей. После этого практически нереально обратно вернуть себе ребенка. Многим приезжающим обратно в Калининград русским явно не нравится практика, что изъятого из семьи ребенка могут передать в однополую семью.

— После начала СВО пришлось ли сталкиваться Калининграду с проблемами в поставках продуктов или товаров?

— Летом 2022 года была проблема с цементом. Когда закрыли проезд ж/д поставок через Литву и Латвию. И пока до Калининграда запускали дополнительные паромы, здесь возникал дефицит цемента на пару месяцев. Он стоил какие-то космические деньги: чуть ли не несколько тысяч рублей за 50-килограммовый мешок. С продуктами я таких проблем не ощущала. Местные говорят, люди садились в машину и за 40 минут приезжали в Польшу закупаться продуктами — цены там были даже еще дешевле, чем в Калининграде. Сейчас этого нет. Раньше продукты из Европы можно было купить чуть ли не в каждом ларьке, а сейчас этого стало меньше. Но люди всё равно находят пути и возят оттуда продукты.

— На ваш взгляд, какое будущее ждет Красноярск?

— У меня большая надежда на нового врио губернатора (Михаила Котюкова. — Прим. ред.). Это как лучик в темном царстве. Я надеюсь, что он надежду эту оправдает. Помню, когда приезжала в Красноярск в 2008 году, город считался очень крутым. Была эта вечная борьба Красноярска и Новосибирска, да и сам регион был одним из самых лучших на тот момент, мне кажется. А где-то с периода Виктора Толоконского, мне кажется, Красноярский край начал конкретно сдавать.

Меня это расстраивало. Какого-то просвета я не видела, с этим «черным небом», не было надежды на то, что мы перестанем периодически задыхаться и кашлять неделями после выбросов. Я очень надеюсь, что ситуация с этим изменится. Если нет, будет грустно. Мне жаль наш Красноярский край, я считаю Красноярск одним из самых красивых городов Сибири: он большой и классный, люди тоже хорошие. Не жалею, что этот город был одним из периодов моей жизни.

Некоторые говорят, что если ты однажды начал заниматься общественной деятельностью, стал активистом, то это — на всю жизнь. Но здесь, в Калининграде, я не хочу вести какую-то борьбу. Да и в Солнечном у нас не было такой цели — борьба с властью просто ради борьбы. У нас были определенные цели: чтобы строили школы, детские сады. К сожалению, в Красноярске не получалось вообще каким-либо образом договориться с местными властями, они не были готовы идти на диалог с людьми. В Калининграде с этим попроще.

— Я помню, когда вы дозвонились Путину и рассказали ему о проблемах Солнечного, в Сеть попала ваша совместная фотография с Уссом и Ереминым, на тот момент — губернатором и мэром соответственно. И когда я смотрел на их лица на той фотографии, то мне почему-то казалось, что улыбки у них были такими вымученными... Это так и было?

— Их просто заставили. Им пришлось разговаривать с общественниками. Первое время было какое-то движение, имитация, с их стороны, бурной деятельности и вовлеченности в решение проблемы. Потом, когда шумиха утихла, всё заглохло. Никакой стройки школы, ничего, только детский сад начали делать. И я тогда снова отправила обращение уже на следующую прямую линию с Путиным. Со мной связались редакторы федеральных СМИ, сюжет попал в эфир, и после этого снова началось какое-то движение. А так, какого-то интереса от властей к людям я тогда не ощущала. Как будто бы их заставляли работать каждый раз, а они этого не хотели: «Что вы к нам прицепились с этой школой?». Словно вахтовики-временщики. Надо сделать свои какие-то личные дела успеть, а что будет дальше, после меня — гори оно синим огнем вообще.

Активистов Солнечного пытались выставить в неприглядном свете, изобразить их чуть ли не городскими сумасшедшими. Был смешной случай с Ереминым: группа активистов держала руку на пульсе в истории по поводу стройки парка в Солнечном. Тогда подрядчика оштрафовали на очень большие деньги. И в какой-то момент на площадку стройки должен был приехать Еремин. Активистам об этом сообщили, я у себя в соцсетях распространила информацию о приезде мэра и о том, что мы тоже придем. И его приезд тут же отменяется. Как будто бы он бегал от нас.

Последний раз, когда я лично видела Усса, это как раз тогда, когда была сделана та совместная фотография. Он оставил двоякое ощущение. Он дипломат, политикан, явно образованный человек, который знает, как и с кем себя нужно вести. Конечно, случались и проколы имиджевые, как было с «поправлением воротничка», но тем не менее. И всё равно, при всем этом, общаясь с ним, меня не покидало ощущение, что у человека во время разговора с тобой есть какая-то маска, которую он держит.

Был интересный диалог с Уссом: он рассказывал мне о том, что однажды его как-то повезли в Солнечный, когда построилась школа № 156. Он мне говорил о том, что когда его туда везли, то он посмотрел в окно и увидел «какие-то трущобы». Последнее он сказал словно с таким отвращением... Я тогда послушала его и думаю: о каких трущобах он говорит? Долго не могла понять, что он имел в виду. И потом я поняла: в его понимании ими были «Снегири», где дом на доме плотно настроен. Для него это были трущобы, в которых живет какой-то контингент. Больше с Александром Викторовичем я не общалась и не виделась.