«Мы по факту до сих пор сырьевой придаток»: режиссер Буйлов — о возвращении в Красноярск, его минусах и плюсах

Следующий герой нашей серии материалов «Почему выбирают Красноярск» — режиссер, продюсер и основатель кинокомпании «Саянфильм» Василий Буйлов. Как и урбанист Петр Иванов, Василий переехал в Красноярск из Москвы, куда ездил для учебы во ВГИКе и работы в киноиндустрии. Уже несколько лет он снимает фильмы в Красноярске и о Красноярске — людях, которые здесь живут и делают город лучше.

— Василий, твой отъезд в Москву для получения профильного образования (даже двух) — вполне понятен. А вот почему ты решил вернуться обратно?

— Мне показалось, что Красноярску нужна моя помощь в каком-то смысле.

А вообще решение получилось спонтанным. Приехал на очередной свой день рождения и подумал: почему бы не попробовать здесь развивать то, чем я хочу заниматься — киноиндустрию. Я получил образование, работал на «Мосфильме», потом поехал в США для работы над документальным проектом. Путешествие получилось большим, почти 8 месяцев. И после Штатов я уже не захотел оставаться в Москве. Уже физиологически там не хотелось быть, я чувствовал себя там изолированным. Но и переезжать в США мне уже было поздно. Если бы было 25 лет, я бы спокойно это сделал. А в 33 мне показалось, что уже поздно, чтобы начинать всё заново. Плюс я уверен, что после переезда в другую страну ты всё равно будешь оторван от культуры, в которой сформировался, даже спустя годы. Я вижу это по своим друзьям, которые хотели бы вернуться, но не могут: они обзавелись семьями, привыкли к уровню комфорта в другой стране.

— Когда ты вернулся, каким ты увидел Красноярск?

— Уехал я в 2005 году, вернулся в 2017-м. Красноярск почти не поменялся, на мой взгляд, и стал даже хуже. Да, где-то что-то подремонтировали, построили новое. Но по сравнению с другими городами, как они за это время продвинулись, разрыв получился очень значительный. Поэтому Красноярск стал хуже. Мы и сейчас на самом деле в хвосте. Иногда, конечно, мы бьем себя пяткой в грудь, администрация, например, без устали хвалится в Instagram, что чистит дороги. Но это не самое большое преимущество города. Например, транспорт наш общественный... Если бы товарищи, которые работают в мэрии, ездили сами бы на общественном транспорте, у них было бы совсем другое представление о Красноярске. Они бы меньше хвастались какими-то достижениями.

— Если взять 2017-й и начало 2021-го, как оцениваешь изменения в городе?

— За этот период Красноярск сильно продвинулся вперед. Импульсом стала Универсиада, хотя это не было таким уж событием международного масштаба... и она явно не оправдала, я думаю, всех ожиданий жителей. Но подготовка к ней дала толчок к изменениям. Было открыто много имен, даже в архитектуре. В Красноярске были сделаны вещи, которые понравились даже тем, кто даже не подозревал об их существовании. Многие спросили: «А что, так можно было?» И продолжили развиваться. Среди примеров — уличная мебель на проспекте Мира и в других локациях, освещение. Цвет, дизайн, форма. Всё это было сделано очень хорошо и это «попало в людей».

— Но есть и минусы?

— Если мы будем сравнивать с Москвой и с ее развитостью, то мы по факту до сих пор «сырьевой придаток» или «колония». Не де-юре, а де-факто. Возможно, поэтому у нас тут постоянно что-то горит или разливается. Исходя из этого, не видно, чтобы мы как-то особенно любили свой край и заботились о нем. Причем благоустроенность — это не самый главный вопрос, вопрос отношения важнее. Когда ты приезжаешь в деревню, заходишь в старый, покосившийся дом, но видишь, что хозяйка до блеска чистит плиту — вот про это отношение я говорю. Нужно больше внимания уделять сохранению окружающей среды, а не ждать, что всё само по себе станет лучше.

И мы уже движемся в эту сторону, потому что я вижу много людей, которые тратят свою жизнь на то, чтобы заниматься образованием, просвещением, даже в бизнесе. Приходят клиенты к заказчику и хотят, к примеру, поставить свет, сделать архитектурную подсветку. И владелец компании не просто ликбез проводит для них, он ведет их тем путем, который прошел сам, чтобы объяснить много вещей: почему свет должен быть определенной температуры, как он должен идти по фасаду, какую площадь заливать и так далее. Так делают настоящие фанаты, но благодаря им город очень сильно меняется. Это процесс медленный, но важно решить — либо мы будем жить здесь, либо мы будем «доживать» и «выживать».

— В фильме «Активация» про Красноярск ты поднимаешь вопрос оттока жителей в другие города, в другие страны. На твой взгляд, чего не хватает Красноярску, чтобы люди не переезжали, а оставались здесь?

— Ключевое слово в ответе на этот вопрос — газификация. Красноярск — прекрасный город, очень хорошо сложенный от природы, и у него есть одна самая главная проблема, которая не решается просто, — загрязнение атмосферы. Но это опять же не решится само собой. Если бы мы могли скинуться, как в 1930-е это смогли сделать жители Сан-Франциско. Люди скинулись, объединили усилия и построили самый дорогой и красивый в мире мост. Спрашивается, зачем, если жрать было нечего. Они понимали, что только так они выйдут из кризиса. И они вышли из кризиса раньше всех. Это демократическое мышление общества. У нас всё по-другому. У нас всё императивно. У нас все ждут сигнала сверху, мы, по сути, еще в СССР живем. У нас даже гимн не поменялся.

— В своих фильмах про Красноярск ты не касаешься темы экологии. Почему?

— Это сложный вопрос, и мы пока изучаем его. Потому что недостаточно сказать, кто виноват. Мы и так их знаем. Мы понимаем, что это накопленная халатность, которая привела к этой ситуации. Многие годы принимались неправильные решения, которые в итоге привели к тому, что есть сейчас. Например, по ГЭС делались расчеты, что вода будет замерзать на подходе к Красноярску, в 30 километрах. А она замерзает через 250. Решение этой проблемы есть, нужно только заниматься. Экология — очень сложный вопрос. Может быть, о ней и не надо говорить, нужно поднимать тему любви к месту, в котором ты живешь, и люди найдут решение, как сделать его лучше.

— Давай про кино и его производство поговорим. Как тебе уровень киноиндустрии в Красноярске?

— Есть любительский кинематограф, инициативные люди снимают игровое кино. В документальном кино у нас есть профессионалы. Но в игровом кино у нас индустрии нет. В Красноярске нет операторов и режиссеров, но вот актеры есть, потому что они «прикреплены» к конкретным театрам, они там работают и развиваются. Остальных системообразующих кинематограф профессий у нас в городе не представлено. Потому что здесь нет ни образования, ни рынка — что им здесь делать? Вся индустрия в Москве, в европейской части России.

— Тем не менее ты сейчас здесь занимаешься съемками фильмов. Судя по информации с «Кинопоиска», иногда тебе удается совмещать много профессий — композитор, режиссер, актер, оператор, продюсер.

— Это скорее не «удается» совмещать, а приходится. Если бы у нас была создана среда кинопроизводства, то каждый бы занимался своим делом. Но ее нет, поэтому иногда приходится быть оператором. Если бы я занимался только операторским искусством, думаю, у меня неплохо бы получалось. Точно так же я бы не хотел быть актером, но мне пришлось сыграть в собственном фильме, потому что не удалось найти человека, который убедительно бы играл роль настройщика пианино.

— Какая профессия тебе ближе всего?

— Вообще мне нравится писать музыку. Если бы я не снимал фильмы, я бы занимался исключительно этим. Но со временем я попал в зависимость, наверное. Ведь художник реагирует на разные вещи, на несправедливость, например. Я никогда не думал, что буду снимать документальное кино. Но в Красноярске сейчас я снимаю именно его, потому что это нужно сделать.

Сейчас мы снимаем новый фильм, это логическое продолжение «Активации», фильм называется «Архи Тектура». Он о том, как на жителей влияет архитектура, природа, о том, как работает свет, как он меняет архитектуру, меняет жилище человека. Это история о среде обитания человека на примере Красноярска.

Так же готовим к выходу цикл короткометражек в партнерстве с художественным музеем имени Сурикова — про разные известные картины. Параллельно работаем над «пандемической» короткометражкой «Эфир» про парня, который живет взаперти и общается в Сети.