«Сестру пришлось похоронить прямо во дворе»: беженка из Мариуполя приехала в Красноярск и рассказала свою жуткую историю

Жительница Мариуполя Людмила Тимощенко вынужденно приехала в Красноярск полгода назад. Почти два месяца с начала спецоперации она провела под обстрелами. Ее родной город стал полем боя. Людмила с ужасом вспоминает, как градом сыпались шальные пули и снаряды. В результате погибла ее любимая сестра. Людмила решилась бежать в Россию, обосновалась в самом сердце Сибири и уже получила гражданство.

Людмила бежала в Россию в апреле 2022 года. Как сама рассказывает, она стала одной из последних, кто решился уехать. К тому времени жительница Мариуполя поняла, что вооруженный конфликт между Россией и Украиной в ближайшее время не разрешится. С трудом перебравшись через границу и преодолев тысячи километров, она осела в Красноярске — поближе к матери и сыну, которые живут здесь с 2014 года.

— В 2014 году, когда всё это только начиналось, у меня сын был призывного возраста. Но его сразу в украинскую армию не взяли из-за неправильного прикуса. Тогда это было основанием для отсрочки. А потом, когда всё это стало разгораться в Донбассе, стали в армию брать всех подряд. Тогда в моей семье уже начали задумываться о переезде в Россию. А потом у нас еще и дом сгорел, опять же из-за этого кризиса. Уголь подорожал, мы купили эти проклятые топливные брикеты, они и загорелись, — вспоминает украинка.

Людмила отправила сына и свою мать к родственникам в Красноярск. Спустя время они получили российское гражданство, пожилая женщина оформила российскую пенсию. Сама Людмила в то время переезжать не спешила. Счастливо жила в гражданском браке, вместе с мужем обустраивала новую квартиру в Приморском районе Мариуполя, ездила на работу в Польшу.

— В самой Украине достойно оплачиваемой работы, конечно, не было. Раньше я была ревизором в торговой сети, но зарплата была настолько маленькая, что не хватало даже на оплату коммуналки, потому что в то время все эти тарифы выросли в шесть раз. Поэтому я уехала на заработки в Польшу и проработала там три года на заводе пластиковых изделий, — рассказывает Людмила.

С новой работой Людмиле повезло. Несмотря на то что трудиться приходилось вахтовым методом, 6 дней в неделю по 12 часов, всё это воздавалось хорошей оплатой и дружным интернациональным коллективом.

— Я стала получать в три раза больше, чем на Украине. Раз в полгода возвращалась домой в отпуск на месяц и отдыхала у своего любимого Азовского моря. Ну и коллектив у нас был просто отличный. Помимо поляков, бригада из 36 человек с Украины. Причем нас только двое было с Мариуполя, еще несколько человек с Запорожья, а остальные все с западной и центральной Украины. Вот и представьте, все разговаривали на украинском, а мы на русском. Но никакого негативного отношения к нам никогда не было, потому что это были и есть хорошие люди, — говорит беженка.

16 февраля 2022 года Людмила поехала в очередной отпуск. Женщина вспоминает, что от этой поездки ее отговаривали даже поляки, которые говорили: «Пани, куда ты едешь, там [спецоперация] начинается!» А я им отвечала: «Какая [спецоперация]? Восемь лет живем под обстрелами. У нас в Мариуполе, слава богу, всё нормально».

— Конечно, я могла не ехать домой, — вздыхает беженка. — Но я же и представить не могла, что всё будет так страшно. Вот бомбили же Донецк восемь лет? Ну прилетело на окраину города, но не по домам же там стреляли! Ну что уж теперь говорить, видно, судьба так распорядилась. К тому же мне очень хотелось домой, как раз мой гражданский муж с рейса возвращался, он моряк.

Зарплату супруги успели вложить в дорогую машину «Ауди», которую, по несчастью, припарковали возле дома. Спустя несколько дней, 25 февраля, начались обстрелы и бомбежка Мариуполя.

— Нам все говорили, потерпите два-три дня, сейчас наши пройдут, освободят, и будет всё хорошо. Мы и надеялись, что Россия не даст нас в обиду, что нас быстренько заберут. Убеждали нас не запасаться продуктами. Потом уже стали говорить: «Максимум две недели». У меня все знакомые и родственники были за Россию, мы, конечно, верили и с нетерпением ждали, — говорит Людмила.

2 марта начали бомбить Приморский район Мариуполя, в котором жила Людмила с мужем. В домах пропали вода, электричество и газ. Выехать из Мариуполя в сторону Донецка уже не давали, вспоминает женщина, дорогу перекрыли украинские войска.

— У меня за городом в дачном поселке жила сестра с мужем. Когда бомбили, они сидели в подвале. А мы с мужем сидели у себя в квартире на пятом этаже. Хотя было опасно, если сильные бомбежки были, прямо трусило здания, а по соседству несколько обрушилось. На самом деле это словами не описать. Вот летит снаряд, его прекрасно слышно, а мы сели в коридоре и думаем, попадет или мимо пролетит. Не дай бог людям такое пережить, — говорит беженка.

До 19 марта несколько раз семья выходила на улицу вместе с соседями, чтобы собрать дрова, сварить обед на костре. Однажды, в период долгого затишья, решили дойти до сестры.

— Мы всё это время так далеко не выходили. Идем, дома все черные, дороги перекрыты автобусами, трупы лежат. Никто их не убирает и не накрывает. Это было так жутко, как будто апокалипсис. Дошли мы до дома сестры Вероники. Я зятя издалека увидела. Кричу ему: «Она живая?», а он говорит: «Нет», — вспоминает Людмила и изо всех сил сдерживает слезы. — Оказывается, у них было прямое попадание в подвал.

Сестра Людмилы, воспитатель по профессии, погибла на месте от крупных осколков бетона, которые прилетели ей прямо в голову. Муж Вероники спасся только потому, что его отбросило взрывной волной. Похоронить женщину пришлось тут же, во дворе частного дома.

Опасность подступала всё ближе к дому самой Людмилы. В подъезде по соседству погибли шесть человек. Они готовили еду на костре и не успели забежать в укрытие, когда начался минометный обстрел. Новую машину Людмилы тоже изрешетили, в соседних домах бушевали пожары из-за обстрелов. В конце концов снаряд попал и в квартиру Людмилы и ее мужа.

— В то время уже по середине города проходила линия фронта. По сути, с одной стороны Украина, с другой ДНР. Ну мы туда и перешли, на нашу сторону. Две недели сидели там в частном доме, впервые за долгое время затопили печку и отогрелись. Думали, вот сейчас-то уж точно близок конец [спецоперации]. А она всё не заканчивается и не заканчивается, — разводит руками беженка.

Тогда Людмила задумала ехать к сыну в Красноярск. Ее гражданский муж решение о переезде не поддержал и остался в Мариуполе вместе со своей престарелой матерью. Сейчас он с Людмилой на связи по телефону и в соцсетях: продолжает работать в порту и ходить в море.

— Я собиралась сюда к сыну только на время, пока всё не устаканится. И то поначалу сомневалась. Ведь у меня было два пути: в Россию и в Европу. После трех лет работы в Польше страна выдала мне вид на жительство, «карту побыту». То есть я могу без ограничений пересекать границу между Украиной и Польшей хоть каждый день и в загранпаспорте печати никто не ставит, — рассказывает Людмила.

До начала специальной военной операции женщина хотела и дальше работать на территории Польши. В свои 50 лет она не рассчитывала на хорошую пенсию на Украине, так как большую часть своего стажа трудилась неофициально.

— Меня и поляки звали обратно, говорили: «Пани Людмила, приезжай. Чего там сидишь?» Но я подумала, что [спецоперация] может развернуться до границ Польши и, может, я своих родных тогда не увижу, не смогу оттуда выехать. И еще я рассуждала так: если дружба с Россией закончится, закончится и газ, и свет, и что они там будут делать? Так я приняла решение в пользу родни и в пользу России, — откровенно говорит Людмила.

На границе с Россией Людмилу и других беженцев заставили проходить фильтрацию: снимали отпечатки пальцев, фотографировали, проверяли татуировки на теле. Таким образом отсекали потенциальных диверсантов. После этого беженцев военизированной колонной перевезли в Таганрог. Оттуда Людмила добралась до Красноярска.

Помимо того, что здесь у украинки живут родственники, Людмиле повезло с работой. Ее официально устроили администратором в гуманитарный центр Красного Креста. Сейчас женщина помогает таким же беженцам: подбирает для них одежду, сортирует продуктовые наборы. Жилищный вопрос она тоже для себя решила: сняла небольшую комнату в общежитии в Железнодорожном районе.

В ускоренном порядке Людмиле оформили российское гражданство. Нынешним беженцам его выдают спустя два месяца. Для сравнения, сын и мать Людмилы получили новые паспорта спустя три года нахождения в России, в 2017 году.

Эмоционально беженка уже отрезала от себя прежнюю жизнь, хотя, признается, далось ей это очень нелегко. Она не теряет связи со своими друзьями, коллегами. Выяснилось, что польский завод, на котором она хотела работать и дальше, все-таки не остановил производство. Руководство установило там солнечные батареи.

В Красноярске Людмила почти всё свое время тратит на помощь беженцам и мечтает найти какое-нибудь музыкальное сообщество, чтобы по вечерам и выходным петь там песни.

— Я всю жизнь пою, это мое любимое занятие, — признается она. — И мне хочется участвовать в самодеятельности, чтобы хоть немного занимать свои мысли и найти отдушину.

«Днем и ночью смотрим в окно — то там грохнет, то там». Репортаж из Белгорода, живущего под ежедневными обстрелами;

Первое в мире фото и «Афганская Мона Лиза»: как сложились судьбы людей со снимков, которые знает вся планета;

«Поеду в Луганск, отдохну хоть, устала в России». Сотни жителей Донбасса ежедневно уезжают на родину.