«Храню украинскую посвiдку»: пронзительный рассказ беженки из Херсона, которая живет в Красноярске и мечтает вернуться

Пенсионерка Лидия Кистенева со слезами на глазах отпраздновала новоселье. Квартиру-студию в красноярском микрорайоне Ветлужанка она купила по херсонскому жилищному сертификату. Это программа материальной поддержки переселенцев с Украины. Всю сумму за покупку нового жилья беженцам компенсируют из бюджета. Казалось бы, живи и будь спокоен. Но Лидия Юрьевна не находит себе места. Она рвется обратно в родной Херсон: скучает по дочери, которая в Сибирь ехать не хочет. Журналисты NGS24.RU поговорили с пенсионеркой и еще одной новой краснояркой о том, как они себя чувствуют в пяти тысячах километров от любимого берега Днепра.

— Это моя внучка Дарина. Я ее сама на родах принимала. И дни рождения у нас в один день, — Лидия Юрьевна показывает на телефоне фотографии 8-летней внучки и не может остановить слёзы. Видно, что нервы у пенсионерки сдают по малейшему поводу. К тому же после переезда в Сибирь беженку разбил инсульт, после которого она всё еще не может восстановиться.

Спецоперация разлучила ее с самыми любимыми людьми: дочерью и внучкой. Они отказались переезжать в Россию, и теперь новая сибирячка держит с ними связь в мессенджерах. В «избранном» несколько фотографий: вот внучка в одесской опере, вот на прогулке с мамой. А это разбомбленный садик, в который еще недавно ходила Дариша. Снова слёзы.

65-летняя пенсионерка пригласила съемочную группу NGS24.RU в свою новую квартиру, и журналисты пытаются отвлечь пожилую женщину от тревожных переживаний, просят провести экскурсию. Но и тут у бывшей херсонки мысли возвращаются к прежней жизни:

— Я эту квартиру выбрала из-за огромной лоджии. Вот, посмотрите, стол здесь поставила, сюда стульчики. Получилась летняя кухня, как на Украине...

Вообще-то Лидия Юрьевна — россиянка. У нее российское гражданство, от которого она не отказалась, прожив 30 лет на Украине. Лидия родилась на Сахалине, потом с мужем-офицером моталась по военным городкам: Одесса, Киев, Херсон, Мурманск, Оренбург. После развода в 1996 году она снова уехала на Украину — на родину матери.

— По матери у меня вообще-то польские корни, сама она была родом из Хмельницкой области, это Западная Украина. После того как закончилась фашистская оккупация и Великая Отечественная война, мама переехала на Сахалин и встретила там моего отца, он русский. А после они с папой переехали в Красноярск. Здесь я и выросла, окончила 96-ю школу, — делится она фактами своей биографии. — Когда я была в шестом классе, мы с мамой поехали в отпуск в ее родное село Чепеливка в Красиловском районе Хмельницкой области. Нас там встречали как самых дорогих гостей! Оказалось, что у нас там осталась большая родня. Увидели и бабушек, и тетушек, все были нам очень рады.

Лидия Кистенева прожила на Украине 30 счастливых лет. После смерти матери в 2018 году она из родительского дома перебралась в дом лучшей подруги в самом центре Херсона.

— Херсон был прекрасным небольшим городом. Я сейчас вот живу в Красноярске и устаю от мегаполиса. А там я почти всегда ходила пешком. Это был зеленый, тихий, спокойный город. Там было русскоязычное население. Люди, которые переселялись туда с Западной Украины, очень отличались. К ним, честно говоря, в Херсоне относятся негативно. В общем, западенцев там не любят, — рассказывает Кистенева. — Еще до спецоперации местные власти решили в Херсоне построить самый высокий флагшток, чтоб в Крыму видно было. И вот этот жовто-блакитный флаг у меня под самыми окнами оказался, я же в центре жила.

Даже будучи на пенсии, Лидия Юрьевна старалась работать. Была охранником на местной кондитерской фабрике. Параллельно занималась продажей БАДов через интернет. Жизнь пожилой женщины поменялась 23 февраля 2022 года.

— У нас не было никаких предпосылок, вообще ничего. У нас было абсолютно всё спокойно. Мы строили планы на лето, ведь у нас из Херсона 100 километров до Черного моря и 300 до Азовского. Я всегда любила отдыхать на Азовском море, на Арабатской стрелке. И тут в 2022 году мы так же строим планы, куда поедем. 23 февраля с внучкой разговариваем по телефону, она мне говорит: «Бабушка, я боюсь». Я говорю: «Чего ты боишься?» «Нас завтра будут обучать, как спускаться в бомбоубежище». Я говорю: «Че за дурь такая?! При чём тут какие-то бомбоубежища?» Ни разговоров, ничего не было. Даже по городу никаких не было слухов. Я говорю: «Не бойся. Не будет никакой войны», — вспоминает те страшные дни беженка.

С течением времени становилось только хуже. Херсонка не смогла получить свою российскую пенсию, так как перестали работать банки. Интернет тоже пропал, женщина потеряла дополнительный заработок. В городе творился хаос. Лидии Юрьевне удалось связаться с сыном, который после службы в армии осел в Красноярске.

— Когда у меня сын проходил срочную службу, он попал на войну в Абхазии. И он мне сразу сказал: «Мама, то, что сейчас происходит, скоро не закончится. Выезжай сюда ко мне», — рассказывает Лидия Кистенева.

После звонка сына пенсионерка собрала в чемодан личные вещи и практически налегке выехала из Херсона через Крым на эвакуационном автобусе. Большим ударом для нее стало то, что дочь с мужем и внучкой не поехали вместе с ней в Россию. Из-под обстрелов они выбрались в Одессу.

Приехав в Красноярск, херсонка некоторое время жила у сына. Почти сразу устроилась на работу, снова в охрану. На ее минимальную пенсию в Сибири не проживешь. Женщина получает социальную выплату — 8700 в месяц, после инсульта стали доплачивать 1300 за инвалидность. Сейчас Лидия Юрьевна следит за порядком в общежитии, зарплата небольшая, но хоть какая-то прибавка. Еще будучи в Херсоне, она узнала о российской программе помощи вынужденным переселенцам из Херсона и области.

— Когда в Херсоне началась всеобщая эвакуация и стали с правой стороны Днепра вывозить на левую, вот тогда сразу стали говорить о том, что можно поменять паспорта и получить сертификаты для приобретения жилья в регионе, куда переселяетесь. Дочка мне тогда говорила: «Че-то с трудом верится». То есть там никто не верил в то, что это всё реально, — рассказывает беженка.

В Красноярске переселенка обратилась в Министерство строительства, подтвердила свою прописку в Херсоне и очень быстро получила сертификат на сумму 2 миллиона 900 тысяч рублей. Риелтор помог найти подходящую квартиру в Ветлужанке — студия в новостройке на первом этаже, 21,5 квадрата. Для одинокой пенсионерки идеальный вариант. Правда, вышла некоторая заминка с оплатой квартиры. Обналичить сертификат в счет покупки всё никак не получалось. Деньги долго не переводили, они зависли где-то на целых два месяца.

— Я нервничала, потому что продавцы квартиры уже хотели отказаться от сделки. А цены росли не по дням, а по часам! Я пошла в Министерство строительства разбираться, написала в приемную президента Путина. Как это так? Сертификат выдали, а деньги забыли? У меня же мог сорваться договор, а потом мне кто будет помогать? Сказать — это одно, а фактически проплатить — это другое, — возмущается она.

В последний момент сделка всё же состоялась. Переселенка выкупила у соседки б/у мебель и кое-какую технику. Начала обживаться в пяти тысячах километров от дома. Но, признаётся, каждый вечер гуглила новости о любимом Херсоне, смотрела фотографии городских улиц и снова плакала.

— Я созваниваюсь с подругами, которые там остались. Со всеми праздниками друг друга поздравляем. И вот я одной из подруг говорю: «Танюшка, получила сертификат». Она говорит: «Ты знаешь, тут никто не верил, что сертификаты выдаются и что правда квартиры можно купить. Там что, своим некому давать квартиры?» Я говорю: «Не знаю, но закон есть закон. Президент же предусмотрел это». Они все, конечно, за меня очень рады были. Эта же подруга мне еще говорила: «Ты не спеши сюда сейчас. Сейчас сюда ехать некуда. Успеешь приехать еще».

Постепенно у новой сибирячки разладились отношения с невесткой — женой сына. В Красноярске она почувствовала свое одиночество. Мысли всё время возвращались к одному: надо ехать назад. Скопив денег, Лидия Юрьевна купила билеты на поезд до Краснодара, а оттуда на автобус до Крыма. По телефону договорилась и с перевозчиком, который доставит в Херсонскую область. Но за несколько дней до отъезда Лидию Юрьевну разбил инсульт. Вместо железнодорожного вокзала она уехала в БСМП.

— Я ведь тогда думала, что точно уеду, доберусь правдами и неправдами. Всё-таки у меня на Украине дочь осталась и внучка. И вообще я очень скучаю по Херсону. Очень скучаю, — она снова начинает плакать. — На всякий случай храню украинскую посвидку — вид на жительство.

После инсульта женщина решила поберечь здоровье и не отправляться в рискованные путешествия. Сделала попытку выманить в Сибирь семью дочери, но столкнулась с жестким сопротивлением.

— Я им говорю: «Доченька, может, если будет возможность, выезжайте. Ты же видишь, всё реально. И помощь выплачивается, и жилищный сертификат работает. Приедете, жилье купите свое. А [спецоперация] закончится, назад возвращаться будем, продадим квартиры, там деньги понадобятся. И вернемся назад». Она мне сказала: «Нет, мам, ты мне за Сибирь даже не говори. Я выеду, но Россия — это будет последнее место, куда я поеду».

Россиянка признаётся, что со своей дочерью, которая хочет сохранить украинское гражданство, старается никогда не спорить и не говорить на политические темы.

— Мы не ругаемся на эту тему. Наоборот, всё время удивляемся, насколько разделились семьи, срываются друг на друга как с цепи. Я думаю, что всё это пройдет. Потому что сейчас ситуацию никто толком не понимает. Я всегда говорю ей: «Доча, не озлобляйте сердца. Только любовь спасет мир. Не надо никого делать виноватыми. От нас ничего не зависит. Мы можем только молиться. Мы же не кухонные политики, которые уселись разбирать, кто плохой, а кто хороший. Сколько людей, столько и мнений, кто плохой, а кто хороший». Дай Бог, чтобы [спецоперация] закончилась, чтобы обстрелы закончились. А там всё будет решаться. Россия никогда не оставит. И восстановят всё, и средства на это будут, — уверена беженка. — А на возвращение в Херсон у меня всегда найдутся силы. И никакой возраст не помеха. И ничто не помеха. Я очень хочу вернуться туда.

Еще одна беженка — 32-летняя Яна Дашевская — рассказала о своем переселении в Красноярск. В Сибирь ее убедил переехать гражданский муж, который задолго до СВО ездил из Херсона вахтовиком на русский Север.

— Мы приехали в Красноярск с украинскими паспортами. Мне и сыну гражданство сделали за неделю, так как у нас херсонская прописка была. А мужу мы полгода ждали паспорт, так как у него прописка была кировоградская, — рассказала она.

Прежде чем получить жилье по херсонскому сертификату, семье 8 месяцев пришлось жить на съемной квартире. Заминка, как и у Лидии Кистеневой, получилась не с выдачей самого документа, а с поступлением денег от государства. На полученную сумму — 3 миллиона 700 тысяч рублей — переселенцы купили двухкомнатную квартиру в «сталинке» на Мичурина.

— Конечно, нам домой хочется. Я очень хочу домой. У меня там мама и бабушка остались, — говорит Яна. — Но кто же знает, когда это всё закончится... Да и к тому же в Красноярске возможностей намного больше, чем у нас там. А с такой ситуацией, как сейчас, там вообще никаких перспектив не осталось. И нескоро они появятся.

По данным регионального Министерства строительства, жилищные сертификаты для вынужденных переселенцев в Красноярске получили единицы беженцев. Большую часть такой материальной помощи выдали на юге России — в Краснодарском крае и Ростовской области.

«Никогда в жизни здесь не останусь». Честный рассказ россиянина, который переехал в Германию и разочаровался в стране.

Недовольны мигрантами и делят людей на своих и чужих. Почему в российских городах развернулась травля приезжих из республик СССР.

Парк советского периода: чем сейчас живет Болгария и как здесь отдыхается российским туристам.