«Стало обидно»: как пожилой педагог победила страх на митинге в Красноярске

Символом недавней протестной акции в Красноярске стала маленькая пожилая женщина с рюкзачком за спиной. Она оказалась самой смелой из пришедших — когда все молчали, боясь реакции полиции, она поднялась на постамент памятника Ленину и проговорила вслух всё то, что было на уме у присутствующих. Ее слова о страхе, нечестном суде и несправедливом отношении к Алексею Навальному встретили овацией, и безмолвный протест оживился. Осмелевшая толпа под предупреждения полиции пошла гулять по центру, а она — домой, потому что замерзла и устала после рабочего дня.

Корреспондент NGS24.RU Татьяна Стриганова сегодня встретилась с Еленой около Советского районного суда сразу после того, как ее признали организатором митинга и оштрафовали на 20 тысяч рублей — полтора ее месячных заработка.

Елене до пенсии остается несколько лет. Она работает педагогом в театральном кружке для дошкольников и няней у знакомых. А в молодости была журналистом независимой красноярской газеты «Комок» и организатором сходок «ролевиков», чем занимается и сейчас.

— Елена, почему решили выйти на митинг, а потом еще и выступить на нем?

— Обычно я хожу на митинги, потому что считаю это своим долгом. Необходимо показывать власти, что есть люди, которые не согласны с ней в каких-то вопросах. Мне кажется, что порядочные люди должны выходить на митинги. Навальный в этом случае — не причина, а повод скорее.

Этот внеочередной, спонтанный митинг состоялся, потому что нас всех потрясла вот эта обструкция человека, мучения его в заключении, невозможность получить врачебную помощь. Тот, кто болеет, должен получать нормальную помощь. Если этой помощи нужно добиваться голодовкой, это ни в какие ворота не лезет. Если заболел — к врачу. Это нормально для любого человека и для заключенного тоже, в том числе Навального. Я полагаю, что такие вещи могут произойти с любым из нас, если он окажется в тюрьме.

Как всё произошло. Прошел практически час после начала, всё это время я гуляла вокруг памятника. Сильно замерзла и устала, потому что приехала в центр после работы. Решила уже поехать домой, но мне вдруг стало обидно: приехать, погулять, и всё. Я решила высказать свою гражданскую позицию, просто без всякого рупора, своим голоском на этой большой площади. Я хотела сказать, что меня достало, что мне не нравится, что мне хотелось бы изменить. То, что меня после этого «арестовали» и привезли в суд, мне кажется совершенно ненормальным. Это какой-то бред. Я не организатор митинга, я его не придумала. Но за высказанную позицию я уже получила штраф, за просто открытый рот. Это невероятно.

— Какие у вас основные претензии к власти?

— Мне не нравится ее несменяемость. Когда один лидер в течение очень долгого времени находится у власти при помощи разных уловок, это противоречит всем нормам демократии. Я считаю, что власть должна меняться. Также нам совершенно необходимы беспристрастные суды. Я вот сейчас не в таком суде.

— Как давно вы в такой оппозиции, какие у вас были настроения при советской власти, в 90-е и 2000-е?

— Я всегда была диссиденткой, с самого детства, у меня это от родителей. Мой отец, а он был простым слесарем 6-го разряда, принципиально не хотел идти куда-то выше. Его даже как-то избрали депутатом городского совета, но он отказался от должности, потому что увидел, что там что-то не так. Он был умным человеком, и его сложно было «оболванить». Он научил меня критичному отношению к власти, к людям, к науке.

Я ходила на все акции, когда еще были «белые ленточки» или 31-го числа каждого месяца в честь 31-й статьи Конституции. В демократической стране, где нарушаются законы, это обязанность человека — выйти и сказать об этом.

— А работа в журналистике тоже была про протест против системы?

— Да что вы, совсем нет. Я больше всего в жизни люблю детей. После института я занялась воспитанием сына и дочки, сейчас им уже более 30 лет, они разъехались по стране: сын в Казани, а дочь в Москве. А после выхода из декрета главред независимой газеты «Комок» Татьяна Созыкина позвала меня писать в детский раздел «Комочек». Тогда работать в прессе было просто счастьем. Пишешь всё, что думаешь. И я захлебывалась счастьем, когда писала. А потом начали «давить», всё началось в 2004–2005-м, особенно в 2006 году. У нас же в газете было много критических статей, поэтому были суды, очень часто звонили владельцу газеты. И в итоге он принял решение закрыть газету. Но даже тогда журналистика была совсем другой. То, что сейчас можно увидеть по госканалам, это же уши в трубочку сворачиваются.

Потом даже не знала, куда идти работать, но решила снова заняться с детьми. До сих пор веду у них театральный кружок по несколько раз в неделю. Для совсем маленьких еще детей, дошкольников. С детьми постарше мы сочиняем истории, сказки. Но уже опасаюсь, учреждение бюджетное, и если туда «накапают», то меня могут уволить. Было бы обидно. Для понимания, 20 тысяч рублей — это полтора месяца моей работы педагогом и беби-ситтером (вторая работа Елены. — Прим. ред.). Хорошо, что есть дети и они помогут мне.

— Возвращаясь к митингу. Там было замечено очень много молодых людей, школьников, студентов. А вы много лет работаете с детьми. Скажите, они вообще осознают, с какой целью идут на протест?

— Я считаю, что большинство, кто приходит, — осознают. Они могут не осознавать далекоидущих последствий, как я не осознавала в советское время, но они понимают, что их могут арестовать, оштрафовать. Мой сын в Казани 23 января был задержан, он провел в полиции двое суток. Когда сейчас я оказалась в похожей ситуации, он мне переслал все необходимые документы, в целом меня моя семья поддерживает.

— Что дальше?

— «Апология протеста» предоставила мне адвоката. Будем подавать апелляцию, и есть намерение дойти до Европейского суда по правам человека.

Следователь написала в протоколе, что я намеренно во время митинга призывала к смене власти. Я ей говорю: «Я призывала к сменяемости власти, а не к революции». А она мне: «А разве это не одно и то же?»

В Красноярске в этом году прошло три протестных акции в поддержку Алексея Навального. Первая, 23 января, была самой массовой и набрала несколько тысяч участников. Затем был митинг у БКЗ. В морозный выходной туда пришли несколько сотен человек — всех их задержали и погрузили в автобусы. О последнем митинге мы написали пару дней назад.