«Нагрузка просто нечеловеческая»: откровения красноярских судей о резонансных делах, выгорании и зарплате

С работой судей большинство знакомо поверхностно. Всем известно, что они носят мантию, выносят приговоры и получают хорошую зарплату. Однако за этим растиражированным образом стоят живые люди и удивительные истории. Мы проехались по нескольким судам Красноярска и поговорили с опытными судьями, чтобы узнать то, что обычно скрыто от глаз обывателя. Нас ждали удивительные истории о выгорании и жизни на работе, о громких делах и успехах, о том, как бывшие супруги делят в суде эмбрионы, как во время ремонта находятся произведения искусства и многое другое.

Первым мы посещаем суд Ленинского района. Председатель Сергей Кийков с порога предупреждает, что «звездных» подсудимых, о которых судачит весь город, тут нет.

— Все известные личности рассматриваются там, на левобережье, — усмехается он.

Кийков признается, что Ленинский район отличает от других обилие уголовных дел. Их тут существенно больше, чем гражданских и административных. Опытный судья вспоминает, как на заре карьеры его удивил случай: вор разбил витрину магазин, набрал еды и выпивки, но никуда не убежал, а сел тут же и спокойно ел-пил, пока за ним не приехал наряд. На суде он объяснил, что жить ему негде, прошлую зиму он еле пережил, а следующую точно не переживет. Вот и решил устроиться в колонию — там хоть крыша над головой.

Тогда на Сергея Геннадьевича это произвело сильное впечатление, а сейчас мало что в этой жизни может его удивить. Дела порой такие забористые — как в криминальных романах. Прямо сейчас в Ленинском суде заканчивают разбирать одну историю — не для слабонервных. Убийство семьи с маленьким ребенком произошло в 1998 году, но поймали подсудимого только в 2023-м.

Четверть века назад он пришел домой к знакомому просить об отсрочке долга. Его знали и впустили не боясь. Получив отказ, мужчина застрелил приятеля-кредитора. В соседней комнате были жена и пятилетняя дочка убитого. Когда злодей зашел туда, женщина пыталась закрыть собой малышку. Подсудимый расстрелял обеих как ненужных свидетелей. Три тела он увез на дачу к бывшему тестю и закопал в яме. Все эти годы семья пользовалась дачей, сажала грядки с овощами, не подозревая, что за теплицей находится маленькое кладбище.

После ряда таких историй сам собой возникает вопрос — как судьи живут со всем этим багажом? Нет ли психологического выгорания? Ответ: еще как есть.

— Я, как руководитель, отмечаю текучку кадров. Как в нашем суде, так и в целом по России. Это связано в первую очередь с просто огромной серьезнейшей нагрузкой на каждого судью. Последнее время такая тенденция: едва дослужившись до пенсии, буквально в 45−47 лет на самом пике своего опыта и возможности работать, судьи просто выходят на пенсию. Просто вырабатываются судьи, можно сравнение привести — выжатый лимон, невозможно дальше уже работать, потому что до такой степени устали, психологически, в том числе, — делится Сергей Кийков.

Сам председатель, похоже, выгорать не планирует. Он вырос в селе Краснотуранского района и так сложилось, что дважды за школьные годы получил ножевое ранение. Первый раз заступался за товарища, второй раз — за одноклассницу.

— Сталкивался с несправедливостью еще тогда, в школьные годы, вот это, наверное, и поспособствовало тому, что после школы пошел в институт, потом в армию, потом в судебную систему, — вспоминает Сергей Геннадьевич.

Сейчас по штатному расписанию должно работать 440 судей в семи районах Красноярска и в районах края. Но 72 из этих ставок вакантны. Об этом нам рассказывает председатель краевого Совета судей Виктор Борисович Федоренко. По его словам, найти людей крайне сложно.

— У нас начинающий судья приходит на зарплату в 110 тысяч рублей. Это большая зарплата для человека, который нигде не работал. Но для юриста со стажем это уже не так много. А стать судьей может только человек с приличным опытом. К тому же надо сдать специальный экзамен, его осилят далеко не все. При этом у нас работают с раннего утра до позднего вечера, и в выходные, и в отпусках. Восьмичасовой рабочий день судьям даже не снится. Это мечта. Раньше народ стремился стать судьей. Сейчас настолько стала высокая нагрузка, что не очень много желающих, а мы среди желающих еще производим отбор, потому что должны прийти достойные из достойных, — откровенничает Виктор Борисович.

Он сетует, что зарплата судьи не конкурентоспособна на рынке юридического труда. Стать судьей может только очень способный юрист с хорошим опытом. Но такой юрист может получить солидный заработок и в коммерческом секторе. Зачем ему становиться судьей за меньшие деньги и жить на работе с утра до ночи?

— За год один судья рассматривает 1100−1200 дел. Вот посчитайте: 22 рабочих дня в месяц, 12 месяцев, эта нагрузка, она не посильная, она просто нечеловеческая.

Со временем зарплата судьи вырастает до 140-150 тысяч, также ему выдают премию раз в квартал, но в коммерции всё равно можно получить больше.

Нельзя сказать, что в судьи не идет никто. На одну вакансию может претендовать трое-четверо, а бывает и семеро человек, но им еще надо пройти квалификационную коллегию, потом согласование полпреда в Сибирском федеральном округе, потом в Верховном суде, потом в комиссии при президенте РФ по назначению судей.

— Бывает, что президент отклоняет ту или иную кандидатуру. Очень высокие требования. Всегда изучается родословная, возможные конфликты интересов. Нельзя, например, чтобы близкие родственники были связаны с предприятиями, с которых идет много дел в данный суд, где человек хочет работать. Или, допустим, сестра работает в администрации, а судья будет рассматривать какие-то дела, связанные с этой администрацией. Это конфликт интересов, у сторон могут возникнуть сомнения в объективности суда, — объясняет Виктор Борисович.

Он говорит, что основной кадровый резерв — это помощники судей. В помощники могут взять сразу со студенческой скамьи, а потом годами будут смотреть, как человек растет и развивается в профессии.

— Мы на этих людей смотрим, видим их подход к работе. Если человек поверхностный, то нам такие не нужны. А если добросовестный — другое дело. У меня было три помощника, которые сейчас уже работают судьями краевого суда. Они прошли все этапы становления: помощник, потом судья районного звена, потом судья краевого уровня, — рассказывает Федоренко.

Интересно, что наличие судимых родственников отнюдь не закрывает вход в профессию.

— Мы смотрим в первую очередь на личность, на профессионализм. Также смотрим, за что родственник был судим, по какой статье. Бывают ведь и неумышленные преступления. У нас были случаи, когда президент назначал наших претендентов, у которых родственники судимые, — рассказывает Виктор Борисович.

Строгий контроль ведется за финансами судей (и претендентов). Председатель Совета судей поделился историей, как судью лишили полномочий из-за неосторожной инвестиции. Бывает и так: человек без задней мысли открыто заключает договор с финансовой организацией, вкладывает в нее некую сумму в расчете на доход. Организация инвестирует средства в различные акции, предприятия, банки. Иногда и в иностранные. А по российским законам госслужащий не имеет права владеть иностранными активами или финансовыми инструментами.

— Ему пришли проценты на счет. Всё это вскрылось. Мы прекратили его полномочия. Ушел из суда. В принципе, неплохой был судья. Но надо было внимательно читать договор вклада, — разводит руками Виктор Борисович.

Льгот, по словам Федоренко, не так чтобы много. Отпуск длится почти два месяца, но первые годы службы судья проводит половину отпуска (а иногда и весь) в кабинете, заканчивая многочисленные дела.

Можно компенсировать билеты туда-обратно к месту отдыха в России (только для себя, не для семьи). Можно компенсировать треть стоимости путевки для санаторно-курортного лечения. Служебные машины полагаются лишь председателям судов и только для рабочих поездок. Пожалуй, самая привлекательная льгота — пенсия через 20 лет службы.

— Есть еще судейская неприкосновенность, которая нужна для защиты от возможного произвола, например, полиции. Едет судья на работу, его останавливают, а у него дело особой важности. Естественно его нельзя задерживать. Но если судья совершил преступление, то он пойдет на скамью подсудимых как обычный человек. У нас был факт, когда судью задержали за взятку, миллион двести тысяч рублей. Наш же коллега судил в Краевом суде. Дали 13 лет без всякого снисхождения, — говорит Виктор Борисович.

Центральный суд отличается от других районных кардинально — этакий суд для «белых воротничков». В центре расположено большинство госорганов, городская и краевая администрация. Поэтому именно тут несогласные граждане оспаривают действия и бездействие властей. Здесь не так часто разбирают насильственные или наркотические дела, зато часто — должностные и экономические преступления.

И, конечно, в центре много гражданских споров, некоторые из них не вписываются ни в какую категорию. Председатель Центрального суда Альфред Исмагилович Заббаров рассказывает совершенно удивительный случай: однажды бывшие супруги судились… из-за эмбрионов.

Еще будучи в браке, пара обратилась в репродуктивную клинику. Женщина сдала яйцеклетку, мужчина — семя. В клинике из биоматериала получили несколько эмбрионов и поместили их в криокамеру. В будущем супруги планировали провести подсадку этих эмбрионов и зачать таким образом ребенка. Но отношения разладились, брак распался.

В какой-то момент женщина решила завести ребенка одна. Однако по договору с клиникой, получить эмбрионы она могла только вместе с бывшим мужем. А он уже не хотел иметь с ней общих детей.

Тогда женщина подала иск в суд с требованием разрешить ей распоряжаться эмбрионами в одиночку, а с бывшего мужа снять все родительские права и обязанности по отношению к будущему ребенку. Суд отказал ей по всем пунктам.

— Мужчина был не согласен, потому что могли потом быть последствия в виде установления отцовства. Женщина хотела прямо в решении суда закрепить, что он не будет иметь никаких прав на будущего ребенка, но это по закону невозможно, раз он биологический отец. Мы отказали в иске, — говорит Альфред Исмагилович.

Сложно поверить, однако в суде люди способны делить не только эмбрионы, но и места кладбище. К Центральному району относится «Бадалык», поэтому Центральный суд порой разбирает споры о погосте.

— Женщина приходит на кладбище и видит, что на могиле ее свекрови захоронена еще одна женщина: на памятнике из гранита висит табличка с другим именем. Оказалось, что один из родственников посчитали возможным похоронить там свою тещу. Прямо в ту же могилу. Женщина обратилась в суд, показала документы, что именно она — ответственная за данную могилу, именно она изначально получала разрешение на захоронение здесь свекрови. Мы обязали ответчика убрать оттуда прах тещи. Пришлось ему провести эксгумацию и перезахоронить прах, — описывает председатель Центрального суда.

Но среди таких полукурьезных случаев судья вспоминает и абсолютно душераздирающие эпизоды. Многие, наверное, вспомнят трагедию в Покровке, о которой мы писали в 2022 году. В частном доме жили 50-летний отец, 42-летняя мать и пятилетний сын, а на подворье — крупная дворняга, которую взяли еще щенком охранять жилье. Собака всем казалась нормальной — лаяла на чужих, а со своими была спокойной. Но однажды она загрызла ребенка.

— Я рассматривал дело в позапрошлом году. Отец сидел с сыном дома. И в какой-то промежуток времени, буквально в течение получаса, отец играл на компьютере в игру и не заметил, как ребенок вышел во двор. А когда он спохватился и вышел на улицу, то обнаружил ребенка уже с травмами, которые были несовместимы с жизнью. Его обвиняли по двум статьям: по 109-й за причинение смерти по неосторожности и по 125-й за оставление в опасности. По 125-й мы его оправдали, поскольку там необходим был прямой умысел. Понятно, что никакого умысла не было. Осудили только по 109-й. Назначили исправительные работы. Он и так был убит горем. Для них это был очень долгожданный ребенок, они его около 10 лет с супругой ждали, — делится председатель Заббаров.

В Центральном суде нам удалось поговорить с молодой судьей Мариной Дю. Она в должности два года, выглядит бодрой, энергичной и жизнерадостной. Видимо, выгорание пока ей не грозит. Спрашиваем ее про нагрузку.

— Мне кажется, переутомление — это перманентное состояние судьи. Мозг не выключается ни на секунду. Ты стараешься быть профессионалом и, приходя домой, забывать о своих делах, но это не всегда получается. Но это нормальная ситуация, я считаю, потому что если судья будет очень легким и не заботящимся ни о чем, это, наверное, путь никуда. Мы стараемся, конечно, выбирать время для себя, для семьи, потому что долго в таком состоянии пребывать невозможно, — призналась Марина Александровна.

Когда подсудимого арестанта привозят в суд, то в зал он попадает не сразу. Если процесс назначен на одиннадцать часов, то служба конвоя доставит человека к десяти и поместит в специальную камеру. Тут он ожидает, пока его вызовут на заседание, тут же проводит время перерыва.

В этих камерах Советского суда проводили время многие известные люди: экс-дилер «Тойоты» Александр Кангун, бывшей депутат краевого парламента Юрий Ефимов, обвиняемый в обмане дольщиков застройщик и экс-депутат горсовета Геннадий Торгунаков.

Советский суд — самый загруженный из районных в Красноярске. В его архивах в данный момент хранится 41 тысяча дел. Материалы дела живут не вечно — через какое-то время их сжигают, оставляя только решение/приговор. Иначе для хранения не хватило бы никаких зданий. Лишь в исключительных случаях дело оставляют навсегда. Сейчас самый старый материал тут — от 1967 года.

Объясняя, с каким объемом документов приходится иметь дело, председатель Советского суда Андрей Сидоренко приводит в пример дело о финансовой пирамиде «Сберфонд», которую организовали Артур Чанчалашвили и Артем Дуванов. В деле было 1200 потерпевших и 500 томов. Оно поступило в суд в январе 2020 года, а приговор вышел в январе 2023-го. Впрочем, сейчас обвиняемые его обжалуют, так что дело еще не окончено.

— В нашем районе больше всего жителей — 368 тысяч человек, отсюда огромное количество исков, — рассказывает председатель Советского суда Андрей Сидоренко, — за год мы рассматриваем более 10 тысяч гражданских дел и примерно 1,5 тысячи уголовных. Одновременно у «гражданского» судьи в производстве находится 500-600 дел, у «уголовного» 100-150. Если вы приедете сюда к 7 утра, то вы увидите, что практически все судьи на местах, а также помощники и секретари судебного заседания. Помощник готовит проекты процессуальных актов, у секретаря большой объем работы по вызову сторон, по подготовке дела. В день у одного судьи может пройти 10-20 гражданских процессов. А за каждым делом стоит судьба человека, его проблемы, его вопросы и важные для него обстоятельства. Конечно, нам нужно больше людей. За последние три года Советский суд получил две дополнительные ставки судьи. Вот сейчас 36 судьей работают, а было 34. Также нужно больше места. Есть такие судьи, которые не обеспечены залом. Они смотрят, какой зал освободился, и в него заходят, а когда все залы заняты, рассматривают дела в своем кабинете, — подытоживает Андрей Викторович.

На то есть много причин. Виктор Борисович Федоренко перечислил лишь некоторые:

— Люди сейчас очень активны в защите своих прав, люди не молчат, люди идут с требованием возложить обязанности на то или иное должностное лицо. Люди спорят друг с другом, спорят с государственными органами для того, чтобы получить положенное им по закону.

Некоторые организации формально относятся к исполнению своих обязанностей и для всего ждут решения суда: «Дайте нам решение суда — мы сделаем». Порой в организации всем очевидно, что право гражданина нужно восстановить, но там надеются, что человек не пойдет в суд. А когда гражданин подал иск и выиграл, то эта организация без каких-либо проблем исполняет решение суда, даже не обжалуя его. И таких дел немало.

Существует и злоупотребление правом, когда люди используют разные процессуальные тонкости, чтобы затянуть процесс, если им это выгодно.

Общество очень изменилось. Законами стало регулироваться то, что раньше не регулировалось. Мы стали владельцами земельных участков, квартир. Как только появилась частная собственность — появились имущественные споры.

Трудовые споры раньше вообще суды не рассматривали. Сейчас, если сотрудник не согласен с увольнением, он идет в суд.

Мировые суды буквально завалены работой с судебными приказами. Такой приказ судья выносит по обращению кредитора о взыскании денег с должника. У нас люди не платят за коммунальные услуги, берут кредиты и не возвращают их. Это массовое поступление дел связано с тем, что много людей просто не выполняет свои гражданские обязанности.

Сейчас много исков, которые предъявляет прокуратура на нарушение действующего законодательства в разных сферах жизни. Чтобы привести число судей в соответствие с объемом нагрузки, нужно увеличение штатов по всей России примерно в три раза. То есть не только судей, а вообще сотрудников суда, всех. Секретарей, помощников, технический персонал, — рассуждает председатель краевого Совета судей.

При советской власти здание Краевого суда было Домом политпросвещения. Сейчас оно переживает большой ремонт. Раньше фасад был покрыт мрамором, но теперь его пришлось снять. Здание стоит с 1973 года и тяжелые плиты попросту начали отваливаться.

— С 2016 года мы просили деньги на ремонт. И когда очередная мраморная плита упала рядом с человеком, чудом не убив его, нам выделили средства — 85 миллионов, — рассказывает председатель Краевого суда Николай Викторович Фуга, — а по мере ремонта в здании вскрываются недостатки. Мы вскрываем пол, а там вместо бетона брошены старые куртки, фуфайки, всё. В 2020 году провалилось наше конвойное помещение. Сейчас стали ремонтировать, а там даже нет в железобетоне металлических конструкций!

Впрочем, ремонт выявил и нечто прекрасное. В одном из залов для судебных заседаний можно увидеть уникальный витраж известного советского художника. Монументалист Дмитрий Мерперт в 1973 году приехал из Москвы, чтобы создать огромную работу «Социалистическая Сибирь».

Высота витража почти три метра, а длина — 18 метров. Сейчас мы видим примерно треть картины: к сожалению, остальная часть спрятана под гипсокартоном в других помещениях. Но зато открытый фрагмент оборудовали подсветкой — только с ней можно оценить всю красоту произведения.

Витраж состоит из стеклянных кирпичиков, каждый из которых отливался отдельно. Потом группа студентов под руководством художника собирала из этих крипичиков картину, как пазл. В Красноярском крае больше нет работ, выполненных в такой технике.

Николай Викторович охотно рассказывает про знаковые для Красноярска дела.

— Мы были первые в России, кто распустил избирательную комиссию после выборов губернатора 2002 года. Больше нигде такого не было в России! — вспоминает председатель Краевого суда.

— Я похвалюсь: когда готовились к Универсиаде, то нужно было строить Николаевский проспект на месте Волочаевской улицы. А там дома стояли, и никто еще не решал, за какую сумму их выкупать, 400 строений. Мы работали с Октябрьским и Свердловским судами, чтобы в срок освободить территорию. И на президиуме говорили, что если бы суд хоть малейшее сделал неверное движение, то эту дорогу бы к Универсиаде не открыли. И еще когда Уяр сгорел, там было очень много дел, связанных с установлением права собственности, чтобы погорельцы смогли получить новую квартиру. Мы там за все лето рассмотрели более 400 исков, даже прокурор обратил внимание, как мы работали, — делится Николай Викторович.

Разговор не может обойтись без упоминания, пожалуй, самого знаменитого красноярского подсудимого — Анатолия Петровича Быкова.

— Рассматривали дело Быкова в Свердловском суде. Пока присяжные сидели в совещательной комнате, все руководство правоохранительных органов сидело по кабинетам и ждало вердикт, что же будет. И когда вынесли вердикт, что виновен, то люди выдохнули. Но после того, как присяжные признают виновным или невиновным, судья должен огласить приговор. И вот на следующий день в 9 часов судья огласила приговор, а потом она села в свой кабинет и долго не могла ни встать, ни говорить. Такое было нервное напряжение, — описывает председатель Краевого суда.

Несмотря на успехи, Николай Викторович тоже говорит про дефицит кадров.

— У меня по штату должно быть четыре зама, а у меня один зам. В двадцати судах края нет председателей. Из них в десяти его нет больше двух лет. А самый главный показатель: из 440 человек за последние 5 лет в отставку ушло 157. Уходят готовые судьи. Кто остается? Тот, кто не выработал стаж. На кого им равняться? Равняться им не на кого, потому что наиболее опытные ушли, — объясняет председатель Фуга.

Причины он видит те же — непомерная нагрузка.

— У нас 82% судей — женщины. Их дети дома не видят, их мужья не видят. Я один пример приведу, как работают женщины. У одной судьи шел процесс. Тяжело шел. Наконец, она видит, что дело идет к концу. И вот она ведет заседание, ведет, ведет, чтобы не откладывать уже. Заканчивает полдесятого вечера. К половине одиннадцатого она приехала домой. И тут только вспомнила, что дочери исполняется одиннадцать лет. Они обнялись вдвоем и долго-долго плакали, понимаете?