«Главное, чтобы не построили подземную газовую камеру»: будет ли красноярское метро радиоактивным

Красноярское метро строят уже почти 30 лет, но горожане видели лишь заборы с буквой «М», а сейчас еще и любуются на красивые баннеры вокруг стройплощадок. За это время метро успело обрасти мифами и уголовными делами. Но сегодня мы хотим немного помечтать и представить, что подземка у нас уже есть. Представили? Корреспондентка NGS24.RU Екатерина Щербакова вспомнила, что красноярский ученый с мировым именем Рем Хлебопрос говорил о радиоактивном газе радоне, который может выйти наружу из-за строительства подземки, и узнала у экспертов, насколько реальны его опасения. Пока мы это выясняли, нам рассказали, что «черное небо» может добраться и до метро, оно рискует превратиться в «подземную газовую камеру».

Ученый с мировым именем, доктор физико-математических наук, специалист по теории катастроф и профессор Сибирского федерального университета Рем Хлебопрос в интервью заявлял, что строить метро в Красноярске — не самая лучшая идея.

— Хуже идеи, чем постройка метро в Красноярске, даже придумать нельзя! У нас уровень подземной природной радиации в 2,5 раза выше среднемирового, а местами и в 5–6 раз. В том числе в почве есть и радон — и этот уровень не меняется тысячи лет. Даже в подвалах некоторых домов радиация зашкаливает — чем глубже, тем опаснее. По сути дела, строить подземку — значит выгонять всю эту радиацию наружу. Обратно мы ее уже не загоним. Есть масса других способов для разгрузки улиц — скоростной трамвай, городская электричка, монорельс, — говорил Рем Григорьевич в интервью NGS24.RU в 2016 году.

В 2017 году в интервью агентству Regnum доктор физико-математических наук развил эту идею.

— Я не могу сказать, что являюсь противником строительства метро в Красноярске. Однако, по моему мнению, в XXI веке можно вместо метро рассмотреть какой-либо другой вариант решения проблемы общественного транспорта. […] Если мы выроем землю, мы выпустим радиацию. А если ее выдувать, то возникает вопрос, как это делать и кто будет это делать. Эта сторона дела должна быть отдельно выделена при строительстве метрополитена. Однако, к сожалению, опыт, который имеется при строительстве метро в России, не такой, чтобы эта проблема заранее учитывалась, — отмечал Хлебопрос.

В том же тексте, правда, он говорил, что в центре города метро всё же можно построить, но совместить с другими видами транспорта. Это и планируется сделать в Красноярске, ведь у нас строят именно метротрам.

— Опыт Парижа и Бостона показывает, что только центр нуждается в подземном метро, а потом можно выходить наружу и сочетать его с обычными трамваями, электричками и так далее. В общем, если учесть все замечания, метро в Красноярске строить можно. Но, боюсь, как всегда все пойдут по пути наименьшего сопротивления — чтобы работы поменьше и подешевле. А «подешевле» не надо, так как метро делается не на один день, — говорил доктор физико-математических наук.

Радон — это продукт распада урана, находящегося в почве. Газ примерно в 7,5 раза тяжелее воздуха, поэтому скапливается в расположенных под землей или близко к земле непроветриваемых помещениях: в подвалах, заброшенных шахтах, оврагах, говорится на сайте «Роспотребнадзора».

— Основную угрозу он представляет при вдыхании. Это признанный Всемирной организацией здравоохранения канцероген. По данным ВОЗ, радон является причиной 3–14 процентов всех случаев заболеваний раком легких в мире. Радон накапливается в плохо вентилируемых местах: шахтах, пещерах, водоочистных сооружениях, подвалах и жилых домах с неотлаженной системой циркуляции воздуха. В таких случаях он действительно может попасть в легкие человека в опасном количестве, — говорится на сайте «Роспотребнадзора». Особенно вреден радон для беременных и детей.

Как рассказал NGS24.RU источник в научных кругах, много лет назад в Красноярске проводился большой мониторинг по радону — проверяли подвалы, школы, землю. Тогда были выявлены повышенные концентрации, об этом, видимо, и упоминал Хлебопрос в тех интервью.

— Да, у них были повышенные где-то там в подвалах значения. В метро всё-таки большая вентиляция. Я думаю, что в метро, если там нормальная вентиляция, никаких проблем с радиоактивностью не будет, — добавил ученый, пожелавший остаться неназванным. Он пояснил, что газ скапливается обычно в застойных зонах.

Ранее мы писали об этом. На портале СФУ публиковали исследование группы экспертов по радиационной безопасности, согласно которому на территории Красноярска около 2,3 процента зданий находятся в зоне с 10-кратным и более превышением активности радона.

Один из экспертов, директор компании «ШАНЭКО-Сибирь» Владимир Чечёткин, пояснял, что отдельные горные породы под Красноярском обладают повышенным содержанием природного радиоактивного урана. Через трещины газ проникает наружу и может накапливаться в подвалах и первых этажах жилых домов и других зданий. С 1996 года Роспотребнадзор и частные лаборатории активно следили за наличием радона.

Опираясь на данные более шести тысяч замеров, эксперты поделили Красноярск на четыре потенциально опасные зоны. В первую (самую большую по площади) зону попадают части территорий Октябрьского, Железнодорожного и Свердловского районов, здесь отдельные значения превышают норму в шесть раз. Всего на территории города выявлено 265 потенциально опасных помещений в 162 зданиях.

«В их число входят, — говорилось в исследовании, — жилые дома, детские дошкольные учреждения, школы, больницы и другие объекты общественного назначения с повышенной социальной значимостью». Во всех них провели мероприятия для защиты от газа.

Позже корреспонденты NGS24.RU сами проверили улицы Красноярска с дозиметром и выявили в некоторых местах опасные превышения.

Заказчиком строительства метро в Красноярске является государственное предприятие «Центр транспортной логистики» (ЦТЛ), а подрядчиком — группа компаний «Моспроект-3». Как сообщили в ЦТЛ, сейчас получено положительное заключение госэкспертизы на восемь этапов строительства, остальные находятся на согласовании или в разработке.

В письме от представителей «Моспроекта-3» говорится, что оценка концентрации радона была проведена, и ничего опасного пока не выявлено.

— Для проекта «Строительство линии скоростного подземно-наземного легкорельсового транспорта в городе Красноярске. Первый этап» были выполнены инженерно-экологические изыскания, включающие измерение мощности эквивалентной дозы (МЭД) гамма-излучения на территории, оценку радоноопасности территории путем измерения специалистами аккредитованной лаборатории плотности потока радона с поверхности земли в контрольных точках и отбора проб грунта с определением удельной активности природных и техногенных радионуклидов на участках строительства станций.

По результатам радиационной оценки участков проектирования установлено, что поверхностные радиационные аномалии на участках изысканий не обнаружены; измеренные показатели мощности эквивалентной дозы (МЭД) гамма-излучения на территории, плотности потока радона с поверхности земли, удельных активностей радионуклидов в грунтах на изыскиваемом участке не превышают допустимые уровни, установленные СанПиН […], — говорится в документе.

В письме также делается вывод, что «по результатам исследований плотности потока радона и МЭД гамма-излучения, специальные мероприятия, учитывающие природные радиационные риски, при строительстве проектируемых поверхностных сооружений не требуются».

Ученые успокаивают, что проблема с радоном в метро — не уникальная для Красноярска, и существуют пути решения. Кандидат географических наук, директор Института экологии и географии Руслан Шарафутдинов считает, что опасаться нечего, и аналогичная ситуация с радоном наблюдается в метро Санкт-Петербурга, которое успешно работает.

— В отношении «несостоявшегося» красноярского метрополитена часто говорят, что его завершение стало бы ошибкой из-за того, что местные горные породы отличаются повышенной радиоактивностью. Это весьма непростая тематика — далеко не каждый житель города интересуется явлением радиоактивного распада и дозовой нагрузкой.

Действительно, в недрах под городом (да и в целом в нашем регионе) присутствуют породы с повышенными концентрациями естественных радионуклидов уранового и ториевого рядов. Они являются источниками радона и торона. Это инертные газы, которые не вступают в химические реакции, но являются радиоактивными. Они плохо удерживаются в кристаллической решетке минералов и ищут себе путь наружу — диффундируют, попадая в воздух. С этим мы сталкиваемся и дома, поскольку естественные радионуклиды содержатся и в бетоне, и в кирпичах, да и, если говорить честно, в нас с вами тоже. Но наши квартиры хорошо проветриваются, а вокруг нас не так много строительных материалов, в основном мебель либо и вовсе — пустое пространство.

Но на глубине горные породы окружают нас со всех сторон, и все они в той или иной степени являются источниками радона и торона. А тектонические разломы и любые другие полости, пустоты в недрах земли играют роль коллекторов для радона. Поэтому даже слаборадиоактивные породы, в которых проходят тоннели метрополитена, могут представлять большую, чем более радиоактивные породы, опасность, если они характеризуются высокой эманацией или рассечены тектоническими нарушениями, накапливающими радон. Спусковым механизмом резкого возрастания объемной активности радона могут стать незначительные, но резкие и одновременные изменения температуры и давления, микросейсмы. А для человека очень длительные или постоянные ингаляции из радона вовсе небезопасны.

Всё это верно и достаточно давно и хорошо изучено. Как ни странно, почти любой метрополитен мира так или иначе сталкивается с этой проблемой, и решают ее инженеры. С этим сталкиваются метростроители в США и Чехии. Высокий уровень радоноопасности характерен, например, для Санкт-Петербурга, где он обусловлен повышенным содержанием естественных радионуклидов в гранитах Балтийского кристаллического щита. Но, как все мы знаем, метрополитен там успешно функционирует. Ведь метрополитен — это не просто «дырка» в скале, это сложное инженерное сооружение. При строительстве заливаются тысячи тонн бетона, при необходимости наносят радонозащитные покрытия и многое другое. А главной защитой является периодическая принудительная вентиляции служебных и технологических подземных помещений метрополитена. Ну, а уровень радона в воздухе на станциях определяют специальным оборудованием, — рассказал Руслан Шарафутдинов.

Красноярский эколог Сергей Михайлюта считает, что опасность радона преувеличена, но есть гораздо более реальная проблема — непонятно, где метрополитен будет брать чистый воздух для вентиляции при неблагоприятных метеорологических условиях (НМУ), которые нередко бывают в Красноярске.

— Проблема радона — из школьного курса физики. Я думаю, что Рэм Григорьевич так любил шутить. Это особенность любого деятеля науки — запугивать чиновников для привлечения к себе внимания, многие профессоры так делают. Любой инженер-строитель тоже это знает, и знают, как с этим работать, чтобы не было последствий, — отметил Михайлюта.

Но эколог добавил, что существует и другая проблема.

— В дни «черного неба» штольни и коридоры метро с поездами под землей в ограниченном пространстве будут заполняться выбросами автономных источников теплоснабжения, автотранспорта и выбросами с ТЭЦ? При НМУ концентрации вредных веществ в воздухе растут, и органы власти рекомендуют не открывать форточки, а как тогда делать вентиляцию метро, где они будут брать чистый воздух для подземных сооружений? Опасные выбросы могут заполнить все станции. При строительстве метро нужно очень внимательно следить, какие технологические решения используются, чтобы не получилось, что для красноярцев построили подземную газовую камеру. Или метро не будет работать в НМУ? Этот вопрос должен быть под строгим контролем всех органов власти и Роспотребнадзора, — заявил эколог.

Корреспондентка NGS24.RU спросила в Роспотребнадзоре, будет ли ведомство контролировать ситуацию с радоном в метро и возможное влияние этого газа на пассажиров.

— Говорить на эту тему преждевременно, так как у нас нет данных даже по проекту и нет полномочий на стадии строительства и проектирования контролировать этот процесс, — отметили в надзорном ведомстве.

Проекта еще нет, но вопросов к нему уже много. Беспокоит, как планируется защищать пассажиров красноярского метро от радона и как будет осуществляться вентиляция в дни, когда красноярский воздух очень грязный? Эти вопросы пока остаются без ответа.

Ранее губернатор Красноярского края Михаил Котюков рассказал, почему метро еще не начали активно строить. Риелторы утверждают, что квартиры у будущего метро уже пользуются повышенной популярностью. А NGS24.RU писал, что станет с памятником Ленину при рытье котлована на площади Революции.