«Система пытается сделать тебя безликим и серым»: почему молодые учителя не идут работать в школы

В России средний возраст учителя составляет 45–47 лет — об этом в марте рассказал министр просвещения Сергей Кравцов. Молодые люди идут в учителя неохотно: смущает маленькая зарплата, отсутствие роста и возможностей, диктатура школьных администраций и элементарное отсутствие благодарности со стороны детей и родителей. А опытные учителя постепенно уходят на пенсию. Отсюда и нехватка учителей.

Согласно данным банка вакансий Агентства труда и занятости, сейчас только в Красноярском крае больше 2 тысяч предложений по вакансиям педагогов. Самая большая нехватка приходится на учителей иностранного языка — 246 вакансий, математики — 187 вакансий, русского языка и литературы — 171 вакансия. По официальным данным Росстата, средняя зарплата учителя в регионе составляет 44,6 тысячи рублей. Реальность однако не настолько радужна. Даже опытным учителям, чтобы зарабатывать 40 тысяч, нужно работать очень много, при обычной средней нагрузке зарплата начинается от 16 тысяч рублей.

Корреспондентка NGS24.RU Саша Симутина пообщалась с молодыми учителями и выяснила, почему они или не идут в школы совсем, или при любой удобной возможности увольняются оттуда, даже несмотря на любовь к детям и профессии. Все герои попросили изменить их имена — они опасаются за свое будущее в сфере образования, если выскажутся открыто.

Валерия

— Я пришла работать в школу еще во время учебы в педагогическом университете, как и многие студенты. Если говорить от чистого сердца, я никогда не хотела быть педагогом и особо не стремилась к этому. Несмотря на слова преподавателей о том, что у меня всё прекрасно получается и мне точно нужно идти работать по специальности, я первые курсы не воспринимала это всерьез. Но праздное любопытство победило, и я устроилась работать в одну из красноярских школ.

У работы в школе много приятного и важного. Мне больше всего нравилась работа с учащимися и сам образовательный процесс. И, конечно, для каждого учителя важно видеть победы своих учеников. И я не про те, что написаны на грамотах и благодарственных письмах, а про их личные победы, когда, пройдя тернистый путь борьбы с собой, они добиваются важного для себя результата. Порой даже выступление с докладом перед классом — победа над собственной робостью, стеснительностью. Для кого-то победа — заветная четверка, а не привычная тройка.

Все ученики очень разные, и к каждому нужно найти подход, понять, как замотивировать даже самого отстраненного. Педагог — сценарист, режиссер и актер в одном флаконе. Урок — стендап, где у тебя нет права на ошибку. Либо твой материал «зашел», либо нужно дальше над ним работать. Только у стендап-комиков есть открытый микрофон, где можно проверить материал, а у учителей нет. Нужно уметь работать с учениками, работать с аудиторией, правильно подбирать слова, в нужных местах заставить задуматься, где-то посмеяться. Чтобы всем было интересно, нужны эмоции.

Думаю, о том, что не нравилось, можно рассказать в четырех основных пунктах:

1. Бумаги. Современная школа не о детях и образовании, а о бесконечных бумагах, которые отнимают большую часть времени.

2. Потребительское отношение родителей к учителям, школе. Некоторые родители открыто заявляют, что они родили ребенка, привели в школу, купили ему канцелярию, рабочие тетради, обули и одели, а всё остальное обязаны дать в школе. Но задача школы дать знания и лишь скорректировать воспитание, если это необходимо, а не быть родителями для каждого учащегося. Конечно, для таких родителей всегда был отдельный разговор, где приходилось всё объяснять, тогда отношение менялось, но не у всех.

3. Администрация школы, которая всегда была безоговорочно на стороне учеников и их родителей, даже в самых абсурдных ситуациях. Директору было проще «попросить» уволиться коллегу, чем согласиться с тем, что он прав. К сожалению, все ученики знали об этом и пользовались. Завучи чаще всего поддерживали и заступались за учителей, но это никого не спасло. Стоит отметить, что так не во всех школах. Всё зависит от директора.

4. Система, которая пытается сделать тебя безликим, безмолвным и серым. Это касается не только учеников, но и учителей. Мне «повезло» попасть в период выборов, работать на которых я отказалась. Как и скидывать завучу фото со своим бюллетенем, где должна была сделать «правильный» выбор, о чем на педсовете сообщал ранее директор. Моя позиция стала поводом для того, чтобы на педсовете директор поставила меня на ноги и прочла осуждающую речь о том, что я кусаю руку, которая меня кормит.

Зарплата моя составляла 16–18 тысяч рублей, однажды при максимуме нагрузки я выжала зарплату в 25 тысяч рублей.

Моей причиной увольнения стал конфликт с директором, чей тоталитарный стиль управления мне не был близок. Этот человек позволял себе открыто оскорблять и унижать педагогов при учениках, обращаться на «ты», пугать тем, что накажет рублем (лишит стимулирующих). Думаю, такое отношение к подчиненным непозволительно во всех организациях. Когда работаешь за идею, а не за достойную заработную плату, то хотя бы отношение должно быть ко всем человеческим.

При этом отношения в нашем коллективе были весьма теплыми, я до сих пор общаюсь с коллегами, с кем-то даже стали друзьями. Старшее поколение делилось на тех, кто радуется молодым педагогам и всячески помогает на первых этапах работать с документацией, подсказывает о том, как лучше поступить в той или иной конфликтной ситуации. Другие же наблюдают с презрением или натягивают улыбку, тут же обсуждая за спиной внешний вид, стоимость новой сумочки и на какой машине ты приезжаешь на работу. Они иногда могли что-то ехидно сказать о том, что я сама недавно окончила школу, или о моей разнице в три года с одиннадцатиклассниками. Но даже такие коллеги в нужный момент могли поддержать. Как и везде, были совсем возрастные коллеги, которые молодых педагогов вытравливали из коллектива, мотивируя это тем, что они ничего не смогут дать учащимся, ведь у них нет опыта.

Если в целом, то типичный женский коллектив, который можно именовать змеиным гнездом. Главное — не ужалить себя. Некоторых молодых учителей это смущало, они чувствовали некоторое напряжение, предпочитали запираться у себя в кабинете и не общаться с коллегами. Меня это не волновало, потому что на работу я прихожу работать, а не для того, чтобы всем нравиться.

Мы старались поддерживать дружескую атмосферу, несмотря на директора, которая «запрещала дружить» и совершала всяческие нападки. Школа — это место, где нужно держаться вместе.

Детей в школах могу охарактеризовать одним словом — интересные! Они шире мыслят, им понятны личные границы и многое другое, что стоит понять и их родителям. Самое приятное для меня, что сейчас ребята более эмпатичные. Почти в каждом классе есть задиристый ученик, который кажется оторванным от общества и реальности, но и с ним можно найти точки соприкосновения для плодотворной работы.

Периодически я думаю о возвращении в школу, скучаю по тем временам. Иногда хочется вновь зайти в свой кабинет, написать тему урока на доске, поприветствовать учеников и начать урок, но понимаю, что не готова променять свой уровень жизни, свободу и высокий доход на борьбу с системой. Да, получая удовольствие от этой работы, но за смешные деньги, без возможности уехать среди недели в другой город, открыто высказывать на работе свою позицию без материальных санкций.

Дарить знания, учить новому — это для меня большое счастье, поэтому я продолжаю давать несколько частных уроков в неделю, совмещая с основной работой.

— Я работаю в школе около семи лет учителем английского языка. Вопрос выбора профессии особо не стоял. Английский язык — это единственный предмет, который я любил и понимал. Еще в восьмом классе я для себя решил, что свяжу свою жизнь с ним. Но, к сожалению, на переводоведение мне не хватило ни имеющихся знаний по другим необходимым дисциплинам, ни амбиций, ни смелости — так что пошел в пед. Чувствовал ли я некое призвание быть учителем? Нет.

Мне нравится ощущение того, что я приношу пользу обществу. Английский язык — это не только об общении с иностранцами, это и о развитии памяти и логики, то есть я помогаю ученикам развивать их умственные способности.

Я очень радуюсь успехам ребят. Для некоторых детей ощущаю себя старшим братом, мне нравится мотивировать их к изучению языка своим примером.

Отношения с коллективом у меня хорошие, старшие коллеги мне помогают, поддерживает по сей день. Они, конечно, позволяют себе порой менторский тон, но я им это прощаю в силу понимания их опыта и возраста. Важно донести до них, что ты не один из их подопечных, а такой же равноправный работник школы, как и они, и в общении с тобой не стоит использовать пренебрежительный тон. В целом если атмосфера и не дружеская, то скорее приятельская и уважительная. Может быть, мне повезло оказаться в школе, которая не похожа на серпентарий. Может, просто конфликты и склоки обходят меня стороной. Но, глядя на свой коллектив, я могу сказать, что он довольно-таки сплоченный. Тому свидетельствуют различные массовые выезды и мероприятия, а также легкое, уважительное общение друг с другом на педсоветах и совместных рабочих собраниях.

В работе учителя самый большой минус — уровень оплаты труда. Чтобы тебе получать 35–40 тысяч, нужно иметь минимум 2 ставки + классное руководство + вести какое-нибудь дополнительное образование или кружок. А какой КПД будет у учителя, когда у него такая нагрузка? Учителя набирают немыслимое количество рабочих часов, обязанностей — только так и выживают. Ты учишься в университете несколько лет, осваиваешь ряд дисциплин, а твоя ставка равна ставке работника другой сферы, где профессиональное образование не нужно. Логично ли это? Нет. И несправедливо. Я зарабатываю 27 тысяч рублей за 36 часов нагрузки, это 2 ставки. Дай бог еще 3 тысячи стимулирующих наберется, но это нестабильно, один месяц они есть, в другой их может не быть.

В нашей работе нет рычагов воздействия на детей с проблемами поведения. Дети есть всякие, в том числе и те, которые не понимают правил поведения в школе и обществе. Зачастую проблему усугубляет беспомощность или бездействие родителей таких детей. Конечно, школа пытается «исправить» сложных детей, но этих мер недостаточно или же они малоэффективны, так как родитель и ребенок в итоге не несут никакой ответственности.

Молодых учителей стараются добровольно-принудительно впихнуть в любую школьную деятельность, нагрузить как можно большим объемом обязанностей, послать на всевозможные конкурсы. Я чем только не занимался помимо ведения уроков. На мои слова об усталости мне говорили: «Ну ты молодой, у тебя сил и времени полно». А ты понимаешь, что эффективность твоей работы падает из-за того, что ты занят чем угодно, кроме ведения уроков.

Что касается детей, мое мнение — они такие же, какие были всегда. Есть умные, способные, сообразительные, воспитанные, искренние, которыми занимаются родители (это видно сразу, и это здорово!). Есть неуправляемые, капризные, хулиганистые и невоспитанные. Вообще же школьники сейчас вольные и свободные. Могут не иметь никаких рамок и не признавать авторитет учителя. Для нашего поколения учитель был фигурой, требующей по умолчанию уважения и вежливости.

Скажу банальность, но век высоких технологий и интернета отражается на нынешних детях. Они имеют доступ к соцсетям — к фактически открытой нараспашку личной жизни сверстников и педагогов. Смотрят блогеров и пранкеров, не стесняющихся в выражениях и тезисах. В смартфонах собран целый мир отвлекающих игр и развлечений. Стали ли они от этого хуже или лучше — нет, не думаю. Они просто другие в силу изменившейся с течением времени новой реальности. Хотя это и может восприниматься острее в сравнении с тем, как было раньше.

Честно, если мне вдруг завтра подвернется высокооплачиваемая работа, обязанности которой меня устроят, — я уволюсь. Профессия учителя требует стальных нервов и здоровья — а я у себя один.

— Я работаю в школе недавно, всего чуть больше года. Изначально не хотел работать учителем, но в школу пришел и понял — в принципе, это мое, поэтому пока остаюсь здесь. Пришел, потому что есть поддержка в этой сфере от государства и выгодно работать (доплачивают 30% к зарплате).

Коллектив у нас очень разрозненный, после прихода нового директора поделился на молодых, которые между собой вообще не общаются, и старших сотрудников. Я больше общаюсь с теми, кто работает давно, мы нашли с ними общий язык. Дело в том, что новый директор делает ставку на молодых педагогов, а более взрослым сотрудникам, я думаю, это всё слышать обидно. Атмосфера так себе, но, если не обращать внимания и придерживаться того, что мы приходим к детям, — работается нормально. На работу это не сильно влияет.

Школьники меня любят, мы с ними отлично нашли общий язык и легко общаемся друг с другом. Мне 27 лет, детям по 13–14, у нас много общего. Они понимают, что я в тренде и знаю, что интересно им. Дети уважают и даже побаиваются меня, потому что я строгий учитель. Когда пришел, они не делали домашнюю работу — учителю было всё равно на то, как и что они учат, она им ставила оценки просто так. Я политику поменял, они приходят готовые, и это заметно по тому, что выросли результаты всероссийской проверочной работы. Это то, что нравится в работе.

Не нравится — зарплата, поддержка со стороны государства, которое не стимулирует молодых идти в школы. Если хотя бы была компенсации оплаты съема жилья, это бы уже сильно помогло — наша зарплата не позволяет это делать. Мне, чтобы получать хотя бы среднюю по Красноярскому краю зарплату (около 40 тысяч), приходится работать больше чем на 2 ставки — это по 7–8 уроков в день, а мне еще тетради проверять нужно. На мой взгляд, из-за этого уровень преподавания и подготовки школьников падает. Также я руковожу одаренными детьми и пойду на ЕГЭ сидеть наблюдателем. При этом у более опытных учителей доход может быть иной раз даже ниже, так как у них зачастую просто нет сил столько работать.

Дети бывают разные. Кто-то наслушается от родителей, что учителя плохие, поэтому начинают провоцировать других учеников или даже учителей. Я как-то вышел по делу к завучу, другой завуч зашел, и школьник сказал ему, что я не дал задание и ушел. А кто-то, наоборот, защищает. Мне кажется, когда я учился, уважения к учителям было больше.

Родители тоже бывают разные. Бывает, что ищут конфликты, но зачем — я не понимаю. Таких меньшинство, на самом деле в основном поддерживают и понимающе относятся. Я учитель строгий, дети рассказывают, что на меня родители в чате катят бочку, но мне всё равно, главное, что дети ко мне хорошо относятся и слушаются.

Раньше я активно занимался творчеством, его можно найти в интернете. Я ничего не убирал, и ни от руководства, ни от родителей претензий не было, хотя я знаю, что были случаи, когда у учительниц были проблемы из-за фото в купальниках. Небольшой страх есть, что на меня могут начать давить из-за моего творчества, но пока всё спокойно.

Пока мне платят надбавку как за молодого специалиста, я остаюсь. Если в плане зарплаты ничего не изменится — нужно что-то менять. Есть идея уехать в Москву и поработать учителем там. Там платят больше 100 тысяч — это раза в 2–3 больше, чем в Красноярске.

— Я, как и моя мама, учительница русского языка и литературы. Я много времени проводила с ней на работе, было интересно взаимодействовать с учениками и наблюдать, как она ведет уроки. В детстве мои игры были связаны со школой и организацией урока, выдавала куклам ручки, листочки и что-то пыталась им рассказать.

В педагогике я уже три года, это только начало моего пути. Я чувствую, что нахожусь на своем месте. Мне нравятся дети — это самый благодарный слушатель. Мне приятно видеть практически мгновенный результат моей работы, по крайней мере на уроках литературы. Заставить ребенка прожить, прочувствовать определенную тему, произведение, поймать это мгновение озарения на детском лице — прекрасно! Прекрасно знать, что ты сопутствуешь духовному росту юной личности.

Сложно быть в системе, которая далеко не идеально работает. Сложно оказывать «образовательную услугу». Отношение в современном мире к педагогу поменялось, к сожалению. Хотелось бы больше уважения и понимания со стороны учеников и их родителей.

Основные проблемы в работе — много документов, на которые уходят силы и время, но пользы для учащихся в них никакой. Заработная плата формируется из нагрузки: чтобы иметь возможность себя обеспечить, приходится брать больше часов. Это, в свою очередь, негативно сказывается на остальных сферах твоей жизни, времени и сил попросту не остается. Отсюда и отсутствие возможности должным образом выполнять обязанности классного руководителя — хотелось бы быть ближе к «своим» ребятишкам. XXI век: капитализм, технологии, а в классах, как и несколько десятков лет назад, только доска, парты да стулья. Финансирования бы — и современности придать нашим школам.

Сейчас я работаю в комфортной для себя обстановке, могу рассчитывать на поддержку коллег и руководства. В начале пути пришлось столкнуться с халатным руководством, даже с психологическим давлением. Часто сталкиваюсь с предвзятым отношением к молодым педагогам. Это задевает, но иногда также является неким вызовом, шансом показать себя. Мой нынешний коллектив и руководитель — предел мечтаний. Задерживаться на работе приятно, выполнение поручений руководства тоже приносит удовольствие. Добавить нечего.

Бывают трудные времена: проверки, экзамены и прочее. Но мы умеем объединяться и мирно проходить все испытания.

Не так давно я прошла курс повышения квалификации по своему профилю. Моими одногруппниками были коллеги, которые отдали этому делу по 20 лет, а то и больше. В первые дни занятий мне, правда, было сложно заставить к себе прислушаться, предвзятость не только витала в воздухе, она нарочито высказывалась неуместными замечаниями. Но уже к концу курса установились теплые отношения — меня «приняли», в меня поверили, меня даже поблагодарили за переданные идеи и «инструменты».

«Во дни сомнений и тягостных раздумий...» я присматриваюсь к другим профессиям. Но неизвестность меня пугает больше, чем уже родные трудности. Да и душа пока не находит отклика в другого рода деятельности.

— Молодые учителя — более непосредственные и более смелые — чаще всего обращаются к нам ввиду давления, связанного с их активностью или политическими взглядами, так как они еще не сильно погрязли в нашей косной системе. Самая основная проблема, с которой обращаются, — маленькие зарплаты. В России в 60% регионов минимальный оклад учителя, установленный регионом, меньше минимального размера оплаты труда, поэтому учителю для того, чтобы начать зарабатывать больше МРОТа, приходится выполнять большую нагрузку, и много формальных требований, в том числе довольно бессмысленных.

Еще у нас довольно много обращений от людей, которых призывают участвовать в праймериз, в голосовании по Конституции и голосовать определенным образом. Делятся, что порой в школу приходят депутаты, держат флажок «Единой России» и перерезают ленточку, якобы они помогли что-то отремонтировать, хотя отремонтировали это за счет бюджетных средств и информация легко подтверждается сайтом госзакупок.

Учителей, которые готовы делиться своими проблемами, не так уж и много — к тому же сейчас наблюдается такая тенденция, что объединить учителей в коллективе сложно. Молодые учителя часто одиночки, особо смелые и деятельные вступают в профсоюз и открыто заявляют о своих проблемах и позиции, еще 2–3 человека их поддерживают, но стараются сильно не светиться. И всё. Коллективы разрозненные.

Молодой учитель должен максимально подстроиться под систему и стать, как те, кто отработал 25 лет, — молчащим тогда, когда надо. Иначе он вступает в разногласия с системой.