«Забор красили дети таджиков»: глава Литературного музея потеряла работу из-за претензий к ремонту здания-памятника

Из Красноярского литературного музея недавно уволилась его заведующая Ольга Ермакова, работавшая с 2002 года. Она рассказала NGS24.RU, что ее фактически вынудили уйти, когда она попыталась привлечь внимание к некачественному ремонту здания музея — деревянного особняка конца XIX века, включенного в список объектов культурного наследия. По словам Ермаковой, памятник архитектуры просто убивают. Корреспондентка NGS24.RU Мария Антюшева пообщалась со всеми сторонами конфликта.

Дом Цукермана» на Ленина, 66 — единственный сохранившийся элемент бывшей крупной городской

торгово-жилой усадьбы. Ее построили в последней трети XIX века сосланные в Сибирь богатые одесские торговцы — супруги Фрима и Элий Цукерманы. На первом этаже было три квартиры, на втором — апартаменты для состоятельных людей. В 1894 году там жил сам губернатор Енисейской губернии.

В 1911–1913 годах архитектор Владимир Соколовский реконструировал этот дом, превратив его в настоящее произведение искусства. После революции Цукерманы эмигрировали. В 1920 году дом был национализирован. Первое время в нем размещались техникум, Красноярская коммуна, общежитие летчиков, потом жилые квартиры. В конце 80-х и начале 90-х здание отреставрировали, а в 1997 году там открылся Литературный музей им. В. П. Астафьева.

В 2019 году краевой Минкульт выделил три с лишним миллиона рублей на ремонтно-реставрационные работы в музее-особняке. Был разыгран госконтракт. Из документов на сайте закупок видно, что привести в порядок должны были забор, крышу и прилегающую территорию. Список работ включал создание на участке отмостки и дренажа, которые защитят фундамент и подвал от размытия талыми и дождевыми водами. Ремонт завершился в 2020 году.

А вот как описывает последствия ремонта Ольга Петровна Ермакова, которая была заведующей музеем до 5 апреля этого года:

— В крыше точно есть дыры, потому что когда начал таять снег, то протекло всё до первого этажа. Стены снаружи вспухли. Отмостка вокруг здания пропускает воду, всё течет в подвал, в подвале всё гниет. От такой сырости внутри здания штукатурка на стенах пошла пузырями.

Ее поддерживает сотрудница музея, работающая там с момента его открытия, Аделя Владимировна Броднева.

— Перед покраской крыши с нее старую краску снимали установкой, пускающей струю песка под напором. И вот этот пескоструй доканал уже окончательно нашу бедную железную крышу, которую поставили в 90-х годах. Сквозь нее теперь на небо можно смотреть. Стены здания и уникальный резной забор красили мальчишки 13–15 лет — дети таджиков, которые на объекте работали. Хотя объект культурного наследия должны ремонтировать только специалисты. Отмостку, которая должна отводить воду от здания, сделали с уклоном в сторону самого здания — вся вода пошла под фундамент и в подвал! — недоумевает Аделя Броднева.

Проблемы с ремонтом здания Ольга Ермакова заметила еще в первой половине прошлого года. С просьбой разобраться она обратилась к непосредственному руководителю. Литературный музей подчиняется Краеведческому музею, именно он и был заказчиком ремонтных работ. Контракт с подрядчиком подписывала директор Краеведческого музея и непосредственный начальник Ермаковой — Валентина Михайловна Ярошевская.

— На мои устные обращения она не реагировала. Тогда в начале осени я написала докладную на имя Ярошевской о том, что мы портим музей, портим здание. Я потребовала собрать комиссию и оценить состояние здания и качество работ. Ответа я никакого не получила. Ну потом комиссия собралась. После этого рабочие, не просушив стены, замазали их краской. Дыры на крыше залатали чем попало, без соблюдения правил обращения с объектом культурного наследия, — возмущается Ольга Ермакова.

После этого, по словам Ольги Петровны, на нее открылась травля. Она работала в Литературном музее с 2002 года ведущим методистом, а с 2014 года — заведующей. Ранее к ней претензий не было, но после той докладной о ремонте выговоры посыпались один за другим.

— Если руководитель настроен избавиться от человека, то он избавится. Например, есть «антиковидный» приказ, что группы посетителей должны быть не больше 5–7 человек. Когда на платную экскурсию к нам приходит целый класс — об этом все знают и все закрывают глаза. А когда я однажды провела бесплатную встречу с приехавшим из Москвы писателем на 15 человек (все были в масках), то получила выговор.

— Другой раз я решила поучаствовать в междугородней научной онлайн-конференции по теме готовящейся выставки. В музее техника не позволяла выйти на видеосвязь. Я уехала домой, чтобы поучаствовать из дома. Предупредила об этом научного секретаря. А потом получила дисциплинарное взыскание как за прогул. И еще ряд таких случаев был.

Наконец, мне на 2021 год поставили абсолютно не выполнимый план по количеству посетителей — 22 500 человек за год. У нас в сытый «доковидный» 2019 год вышло 16 700 посетителей. А сейчас — со всеми ограничениями и прочими проблемами — откуда вдруг 22 тысячи возьмутся?

Я не выдержала и 31 марта написала заявление с открытой датой. Я думала, мне дадут возможность спокойно передать дела, но меня уволили уже пятым апреля, — заканчивает Ольга Ермакова.

Аделя Броднева, которая 40 лет занимается музейным делом и до 2014 года сама заведовала Литмузеем, рассказала нам, что в норме сверка фондов и передача материальной ответственности при смене руководителя занимает минимум месяц.

— От Ольги Петровны явно хотели избавиться, и побыстрее. Ее жалобы на ремонт стали последней каплей. Ведь Ольга Петровна помимо прочего уделяла внимание и научной работе, а Ярошевская категорически против любой научной или исследовательской работы в музее. Для нее смысл музея только один — зарабатывать деньги на посетителях, — признается Аделя Броднева.

Вслед за Ермаковой в течение апреля уволились еще четыре специалиста музея — художник-дизайнер по оформлению выставок и три сотрудника, проводившие мероприятия. Аделя Броднева сказала, что пока остается в музее. Ольга Ермакова устроилась заведующей отделом в дивногорскую библиотеку.

Мы обратились в краевой Минкульт с двумя вопросами — как в ведомстве относятся к уходу из музея сразу пяти сотрудников и что же произошло с ремонтом. Нам ответили, что назначение, увольнение и поиск новых сотрудников — исключительно прерогатива директора Краеведческого музея. А вот что касается ремонта:

— Краеведческому музею были выделены средства в размере 3,15 миллиона рублей на работы по сохранению объекта культурного наследия «Деревянный двухэтажный особняк, конец XIX века». В течение 2019–2020 годов необходимые работы были выполнены. Фактические расходы составили 3,12 миллиона рублей. Остаток средств в размере 0,03 миллиона возвращен в бюджет края, — сообщил представитель министерства.

С уточняющими вопросами по качеству ремонта нас попросили обращаться в сам краеведческий. Мы поговорили с Валентиной Ярошевской. Некоторые ее ответы противоречили друг другу. Например, в начале разговора она сказала, что ремонт не в ее компетенции:

— Про ремонт здания я ответить не могу. Там всё делалось под контролем службы по охране памятников.

А в конце разговора заявила:

— Пока в 2020 году там шел ремонт, то мы все занимались этим ремонтом, а Ольга Петровна не пришла туда ни разу. Как так можно — не заботиться о здании, в котором работаешь?

Также Валентина Михайловна утверждает, что никто не заставлял Ермакову проводить экскурсии на целые классы, нарушая «антиковидные» приказы:

— Филиалы нам не докладывают про каждую свою экскурсию, как она прошла и сколько там было человек. Если у Ольги Петровны были экскурсии с количеством участников, большим чем 5–7 человек, то это ее решение, ее же никто не заставлял их проводить. Я вообще в эти вопросы не вмешиваюсь.

И тут же Ярошевская заявляет, что Ольга Петровна «отказывалась выполнять государственное задание по увеличению посещаемости и увеличению доходной части музея».

— Она не хотела работать, работала кое-как. Уходила и приходила когда хотела. Ольга Петровна находила любой случай, чтобы не быть на работе. Придет позже, уйдет раньше. У нас всё записано на видеокамеры. Она прогуливала — это факт. Отлучалась на научную конференцию? Про научные конференции мы ничего не знаем, что там была за конференция и надо ли было в ней участвовать. Она это с нами не согласовывала. Также она не согласовывала с нами выставки, считала, что она там сама по себе, — подытоживает Ярошевская.

Ольга Петровна написала официальное обращение в правительство края с просьбой разобраться в ситуации. Ей ответили, что ее письмо передано в Минкульт, в службу охраны памятников и в службу контроля в сфере закупок. Ответов она пока не получила.