«Мать Вадима сама смывала кровь в подъезде»: красноярцы хотят увековечить память о зверски убитом журналисте

Около 19:30 26 декабря 1995 года в подъезде дома на Дубровинского, 106 зверски избили красноярского журналиста Вадима Алферьева. Журналист скончался в тот же день, не приходя в сознание. Незадолго до убийства публиковалась его статья про недвижимость в районе Удачного-Сосен. Спустя почти 30 лет красноярцы — родственники, коллеги и знакомые Алферьева — продираются сквозь бюрократию ради установки мемориальной таблички на доме, где убили журналиста. Корреспондент NGS24.RU Руслан Руденко побывал на сходе жителей дома, посетил место убийства и погостил в квартире, до которой Вадим Алферьев не дошел в последний день своей жизни.

В центре двора дома на Дубровинского, 106, своей длиной смахивающего на гармонь (всего в доме 10 подъездов и 320 квартир) еще за полчаса до официального начала схода жильцов собралось несколько человек: сотрудница администрации Центрального района, еще три женщины и один мужчина. Одна из женщин — двоюродная сестра Вадима Алферьева Лариса Рутковская. Она держит в руках черно-белый портрет брата. Люди на слегка повышенных тонах обсуждают установку памятной таблички.

— Вы поймите, я не против таблички как таковой. Но я лично не знал этого человека. И такой не я один. Ну и какой смысл, что она будет висеть на какой-то части дома? Что изменится? — объясняет мужчина.

Пока чиновница записывает голоса за, женщины говорят, что памятная табличка для того и нужна, чтобы люди узнавали, знали и помнили. Спустя немного времени людей во дворе становится чуть больше: приходит, прихрамывая и с тростью, глава краевого Союза журналистов Дмитрий Голованов, который следом вступает в диспут с жителем дома по поводу нужности памятной доски.

— Человека убили за выполнение профессионального долга. Он открыто расследовал и публиковал статьи о криминале, грабительской приватизации, — говорит Голованов.

Он напоминает: идею об установке таблички пробивают с 2017 года. И до весны 2023 года процесс тонул в бумагах. Всё сдвинулось с мертвой точки лишь в середине апреля. Оживление, отметил Голованов, «вдруг» совпало по времени с отставкой Александра Усса с поста губернатора края. Он назвал это «странным совпадением».

— С Вадимом происходили странные бюрократические вещи. Ну вот, сейчас ситуация поменялась. Мы 6 лет пробивали этот вопрос. Вот сейчас он вдруг начал решаться. Странное совпадение, но как-то вот так получилось, — сказал Голованов.

Фамилию экс-губернатора еще упомянут жильцы дома.

Районная чиновница констатирует: на сход пришло недостаточное количество жителей дома, чтобы принять решение. Ее вердиктом собравшиеся недовольны. Кто-то вслух замечает, что по поводу установки кондиционеров на фасаде дома мнением жильцов не интересовались. Другие говорят, что неизвестные якобы срывали объявления о сходе с досок у подъездов.

Мужчина-скептик покидает собрание, на прощание еще раз объяснив, что в целом он не против установки таблички. Но у него есть свое «но».

— Если, как вы говорите, он публиковал статьи про власть и про тех, кто тащил, то получается, что все остались на своих местах. И его потом убили из-за этого, по вашим словам. Ну и ради чего тогда всё это было? — сказал он, уходя по своим делам.

Еще один пришедший житель дома по имени Владимир вспомнил, как увидел Вадима Алферьева, лежащего в луже крови.

— На него напали на первом этаже. Там нет квартир, только лифт. Еще и темно было, накануне лампочки куда-то исчезли. Наши с ним квартиры — на одной площадке. Слышу, что в подъезде сначала шумят, а потом будто мычат. Поначалу подумал, что пьяный кто-то упал и валяется. Потом вышел и спустился вниз, увидел лежащего на полу Вадима, весь в крови. Вызвали скорую, я помогал медбратьям погрузить его на носилки и вынести его до машины. Явно его кто-то пас... — рассказывает мужчина. Он упоминает в разговоре «Петровича» (Анатолия Быкова. — Прим. ред.), который, по его мнению, «не ангел», после чего уходит.

Журналист Алексей Тарасов рассказывал, как расправились с Вадимом: множество колотых ран, переломленное основание черепа и гематомы на голове от ударов железной трубой. В таком состоянии его обнаружили около 19:30. Через несколько часов он умрет, не приходя в сознание.

Собравшиеся вспомнили, что еще до убийства неизвестные избили Алферьева и чуть не сбросили его в Енисей с набережной во время утренней пробежки. Словно это было предупреждением: не угомонишься — будут меры серьезнее. Следом упомянули и последние статьи Вадима Алферьева — «Тьма власти» и «Разборки в Удачном продолжаются?», — в них затрагивалась тема стройки коттеджей в районе Удачного якобы за счет денег, выделенных на северный завоз. Первую статью опубликовали 26 октября 1995 года, вторую — 23 декабря, за три дня до убийства. В октябре 2001 года мать Вадима Алферьева Ольга во время судебных разбирательств обвинила в причастности к убийству ее сына Александра Усса, на тот момент спикера краевого Заксобрания.

Тема недвижимости Усса всплывет снова спустя 20 с лишним лет, когда автор этих строк обнаружит московское жилье политика, купленное в 2003 году, которое годами не фигурировало в его декларациях.

Лариса Рутковская всё время встречи держит с собой черно-белый портрет брата. Она вспоминает: на момент гибели Вадиму было всего 30 лет. Он не успел обзавестись семьей и детьми, работа занимала всё его свободное время, и домой он возвращался поздно. Когда все начали расходиться, я прошу ее помочь попасть в подъезд дома, где убили Алферьева, чтобы самому увидеть место преступления.

Глядя на место, где, по словам Ларисы, нашли Вадима, задумываешься о том, что кровь словно въелась в материал и оставила после себя пятна, заметные спустя почти 30 лет.

— Здесь это и произошло. На первом этаже квартир нет, поэтому поначалу никто и не услышал ничего. Ольга, мать Вадима, потом сама смывала кровь в подъезде... — вспоминает Лариса.

Она предлагает посмотреть квартиру на шестом этаже, в которой вместе с матерью жил погибший журналист. По ее словам, интерьер и бытовая техника дома не изменились с середины 90-х годов. Женщина просит прощения за то, что в квартире «ничего нет к чаю».

— Ольга тянула всю семью на себе одна, без мужа. Позже она пыталась еще раз выйти замуж, но рано овдовела. Сейчас, когда она попала в больницу, я ухаживаю за ней и поддерживаю порядок в квартире, — говорит женщина.

В квартире действительно порядок: ни затхлости, ни запыленности, ни грязи. Время в ней будто остановилось — словно на дворе всё тот же конец декабря 1995 года. Фотографии Алферьева смотрят на тебя, когда проходишь в гостиную и в его комнату.

Лариса предлагает немного посидеть «на дорожку». За пустым кухонным столом она рассуждает, получится ли сохранить память о ее брате и поставить табличку о нем на фасаде дома. Поинтересовавшись, где я сейчас работаю, она не удерживается от напутствия.

— Вам всего 31. У вас еще всё впереди... Берегите себя, — сказала она, провожая до дверей лифта.

С учетом трагедии, которая катком прошлась по ее семье, ее оптимизм по поводу моего будущего удивляет.

Спускаясь на первый этаж и проходя мимо того места, где вечером 26 декабря 1995 года в луже крови нашли Вадима Алферьева, я выхожу из подъезда и под козырьком думаю о дороге домой. На улице моросит дождь, а на доске объявлений у двери висят листки, рекламирующие «прогноз астролога» и «психологические курсы» для женщин. В отличие от объявлений о сходе жителей дома их никто не срывает. Такая вот избирательность.