История одной подлости: как Минобороны сделало вид, что разбомблённая Каменка в полном порядке

5 августа 2019 года в деревне Каменка Ачинского района Красноярского края начался пожар в войсковой части. Загорелся склад боеприпасов, снаряды начали взрываться. Дождём из осколков и взрывными волнами накрыло всю деревню. Корреспондент и видеооператор NGS24.RU побывали в поселении год спустя, пообщались с жителями и подготовили материал о том, как с жертвами ЧС поступили «защитники отечества».

У статьи есть видеоверсия, в ней собраны интервью с каменцами, которые согласились говорить в открытую. Текстовая версия содержит также сообщения, сделанные на условиях анонимности, и информацию, найденную в документах.

Каменка — это небольшая деревня, которая условно делится на два района: частный сектор и так называемый городок — шесть панельных пятиэтажек, школа, садик и клуб. Расположено всё почти вплотную к воинской части. Мы начали своё знакомство с Каменкой в частном секторе.

— Тут огненный шар шёл такой силы, что прямо… ну это было страшно. Очень. И как он прошёл, всё было повалено в левую сторону — и стайки, и баня, и гараж. В доме лопались стропила: 50 на 20 сантиметров в толщину — они лопались! — рассказывает Михаил Петрович Клюев.

— Так стреляло, так бахало, что мы не могли даже открыть стайки, чтобы они [домашние животные] разбегались во все стороны, потому что у нас за огородом началась эта пальба, а потом в соседский дом влетел снаряд, мы видели вот это вот огненное… и нас там мотало по двору с мужем от волны этой, — говорит Надежда Васильевна Леонова.

Первые взрывы прогремели 5 августа 2019 года. На следующий же день на место ЧП прибыл замминистра обороны России генерал Дмитрий Булгаков. Тогда на брифинге журналисты задали ему вопрос: правда ли, что от Каменки ничего не осталось? Его ответ многие люди помнят до сих пор:

— Значит, вы никому не верьте, я сказал: покорный ваш слуга пешком прошёл все эти вопросы и вернулся полтора часа назад оттуда. Вся деревня стоит живая. Те [сгоревшие] дома, про которые я говорил, назову их дома, их всего набралось пять штук. А остальные все стоят, я насчитал по всему населённому пункту где-то 15 расстеклённых окон и три крыши. На одной пять листов шифера [отсутствует], на другой три листа шифера, — заявил заместитель министра.

Это интервью брали во вторник, 6 августа. В течение следующего дня, 7 августа, на официальном сайте Минобороны появились новости о Каменке. Всего несколько коротеньких заметок: сапёры собирают разлетевшиеся снаряды, самолёты тушат часть с воздуха, пострадавшие получат компенсации. В одной говорится, что «социальные объекты и жилые дома не получили повреждений». В другой, что по домам жителей ходит комиссия, описывает ущерб, список пострадавших будет готов к концу рабочей недели. Всё, с тех пор ачинская Каменка на портале МО РФ не упоминается ни разу.

Но как раз в пятницу вечером, 9 августа, деревню накрыло второй серией взрывов, ещё более разрушительной. Никаких открытых официальных заявлений об этом военные не сделали. В федеральных новостях за прошлый август встречаются скупые сообщения неких анонимных источников из Минобороны, что молния попала «в стеллаж с боеприпасами с нарушенной молниезащитой». Позже эту версию никто официально не подтвердил и не опроверг.

Сейчас из рассказов каменцев становится понятно это деликатное молчание военных о второй волне взрывов:

— После девятого [августа], когда нас добило ещё сильнее, у нас и стена насквозь лопнула, и фундамент в доме с обеих сторон лопнул, а они уже больше к нам не пришли, — говорит Ольга Леонидовна Бычкова о комиссии по оценке ущерба, — ту сумму, что тогда оценили после пятого числа, нам… ну вообще ни о чём нам выдали!

По её словам, они с мужем с трудом пережили зиму, в сутки жгли по 8 вёдер угля, вместо привычных двух-трёх: расколотый дом совсем не держал тепло. Независимая экспертиза, которую хозяйка оплатила сама, установила сумму ущерба — больше двух миллионов рублей. Получить Ольга Леонидовна смогла в четыре раза меньше. Теперь восстанавливает жильё за свои деньги.

— Сам командующий Булгаков был, [командующий ЦВО] Лапин был: «Вы не переживайте, всё будет! Мы вас не бросим, мы вам поможем!» Вот и помогли. Даже [заместитель председателя правительства края] Анатолий Цыкалов, он вот прямо: «Вы не переживайте, будет у вас и дом, у вас всё будет!» Вот у нас всё и есть, — грустно усмехаются Бычковы.

После ЧС стало известно, что у Минобороны был договор со страховым акционерным обществом «ВСК» на оказание услуг «по страхованию гражданской ответственности владельца опасного объекта за причинение вреда в результате аварии на опасном объекте». Именно «ВСК» и выплачивало компенсации хозяевам разбитых подворий.

— До девятого [августа] только окошко выбило, да теплицы разбомбило, а после девятого всё что можно разлетелось. Крыши все разбило, всё было выбито полностью, подсобное хозяйство восстанавливал сам. Подавали мы в «ВСК», они за подсобное хозяйство мне, за крыши, 100 тысяч заплатили, про остальное — тишина, — говорит Юрий Итименев. Он купил дом в 2015 году в ипотеку на 10 лет, теперь, помимо ежемесячных платежей, тратится ещё и на ремонт.

Семья Надежды Михайловны Клюевой почти год переписывалась с Минобороны, ничего не добилась и в мае подала в суд. Независимая экспертиза оценила их ущерб более чем в 2 миллиона 600 тысяч рублей, а выплатили Клюевым меньше 400 тысяч.

— Мы этот дом строили с мужем 30 лет, всё понемножку, понемножку. Думали, старость доживать будем хорошо. А получилось, что огромное Министерство обороны разбомбило у нас всё-всё! Ходили к нам эти офицеры каждый день, подходят: «Хозяюшка, да не плачьте! Всё мы сделаем ещё лучше, чем было». Булгаков у нас был, замминистра, заместитель Шойгу: «Ой, что вы! Мы вам восстановим!» Уехал — как всё было. Крышу накрыли, и всё, — рассказывает Надежда Михайловна.

По её словам, на одном из недавних судебных заседаний представитель ответчика поднял вопрос о второй серии взрывов:

— Говорит: «Не было девятого взрывов!» А судья говорит: «Как это не было?» И мы говорим: «Как это не было?!» — «А у вас нет бумажки!» А к нам после девятого не пришли, не посмотрели, а основное разрушение было девятого числа!

У Татьяны Пырховой история немного иная, чем у односельчан, но тоже возмутительная. Ей насчитали действительно заметную сумму ущерба — миллион девятьсот тысяч рублей. Минобороны нашло подрядчика, чтобы починить дом — ООО «Просто». И, судя по документам, оставшимся у женщины, подрядчик выполнил работы и получил за них деньги. Вот только сам ремонт, по мнению хозяйки, ни на какие миллион девятьсот даже близко не тянет. Например, в смете указана разборка-сборка второго этажа, сделанного из бруса, в реальности её не было.

— Надо было второй этаж полностью разбирать, потому что он полностью наклонился. Ну они там кран пригоняли, что-то там подделали, и они меня уговорили: «Давай не будем тебе разбирать, зима, куда ты пойдёшь? Мы подделаем, стяжки все сделаем», — объясняет Татьяна Михайловна.

Женщина, как и многие, писала обращения в Минобороны России. В официальном ответе ведомства ей объяснили, что ремонт в её доме оплатили не военные, а частная фирма в качестве «добровольного пожертвования», и все претензии она может адресовать подрядчику.

В частном секторе нам удалось найти всего несколько человек, довольных компенсацией или проведённым ремонтом. Мы отправили в Минобороны официальный запрос с просьбой прокомментировать такие крупные расхождения между начисленными суммами ущерба и реальными, а также возможность компенсировать эти расхождения за счёт МО РФ.

Среди множества потерпевших были и так называемые погорельцы — это 8 семьей, у которых всё подворье сгорело дотла, до основания. Они как раз получили от «ВСК» выплаты, которые позволили им купить либо квартиры, либо частные дома в другом месте: по 2–4 миллиона на семью, в общей сложности около 20 миллионов. Но сказать, что люди благодарны, язык не повернётся. Надежда Васильевна Леонова купила в ближайшем к Каменке посёлке Ключи дом и участок. Они, по её словам, неплохие, но это далеко не то, что было у них раньше. А главное — по сей день женщина не может забыть, как в середине августа мужу от переживаний стало так плохо, что он чуть не умер у неё на руках.

— Вот муж до сих пор, если в Каменку заезжаем, он потом неделю болеет. Мы там с нуля всё построили сами. Благодарны мы не можем им быть. Одно то, сколько мы потеряли здоровья из-за этого всего,— какое там «благодарны», — говорит Надежда Васильевна.

Про компенсацию за ущерб здоровью даже говорить нечего. По официальным данным краевого Минздрава, после всех взрывов набралось 40 пострадавших, из них как минимум 13 были госпитализированы в состоянии средней тяжести. Но даже они за ущерб здоровью не получили ничего. А уж таких, как муж Надежды Васильевны, — пожилых людей, заработавших в прошлом августе лишний рубец на сердце, — вообще никто не считал.

С отдельной «теплотой» в деревне вспоминают, как всем обещали помощь психологов, особенно детям, перепуганным бомбёжкой. Долго шли разговоры про бесплатную поездку в Крым для ребятишек, даже составлялись какие-то списки, потом оказалось, что поехать можно только за свой счёт. Конечно, все отказались. Дальше родители уже сами находили психологов своим детям, пугавшимся теперь каждого громкого звука.

Одна из мам, Анна Данилова, рассказывает, что ей пришлось сдать свою квартиру в Каменке и снять другую в Ачинске, потому что её сын боится жить на прежнем месте. Взрыв застал их дома, разбилось окно, осколки порезали женщине спину и руку, Анна вся была в крови, и мальчик не может забыть эту картину.

Есть в Каменке семья, чью потерю не измерить никакими деньгами. Любовь Ефременко умерла через полтора месяца после взрывов. Как и большинство каменцев, 9 августа она была дома, поверив военным, что это безопасно. В тот день, по словам мужа, от взрывной волны её буквально подбросило. Почти сразу начались недомогания, женщина обратилась к врачу и получила диагноз «баротравма», но никто не объяснил ей, насколько серьёзными могут быть последствия, и она отказалась от госпитализации.

В середине августа её увезли на скорой прямо с работы — из той же злополучной войсковой части: там всегда трудились многие жители Каменки. А в середине сентября женщины не стало. Вскрытие также выявило признаки баротравмы. Но когда семья захотела предъявить претензии Минобороны, произошло удивительное.

— Медицинская [экспертиза] показала, что у неё обнаружена баротравма лёгких, а также головного мозга. А заключение судмедэкспертизы — здесь этого ничего нет. То есть они переписали оттуда и сделали своё заключение, что она умерла от отрыва тромба. И про взрывы вообще в судмедэкспертизе не сказано, что впоследствии взрывов, — говорит Денис Ефременко, сын погибшей.

— Такое ощущение, что она умерла сама по себе, а она не умерла сама по себе. Она умерла в результате ЧС. Особенно после девятого числа, когда осколками весь этот дом забросало. [Военные] разрешили жить, живите, ради бога, опасности нет! Люди и возвращались сюда, раз опасности нет. Ну, они же [военные] находились на территории, они же смотрели, там танки ходили, бронетанк этот ходил. Они же видели, какая там опасность. Почему людей-то не эвакуировали? Я вот их виню, что моя сестра погибла! Чисто по их вине! — утверждает Татьяна Степановна Калмыкова, сестра погибшей.

В многоквартирных домах Каменки взрывной волной сместились бетонные плиты стен. Насколько безопасно теперь жить в этих пятиэтажках — никто не знает.

— Мы тогда отодвинули плинтус — до плеча ушла рука на улицу. Мы позаделывали щели сами лично, никто ничего нам не делал. Торцевая стена — весной и осенью просто идёт дождь по стене. Но больше всего страшно, что несущие балки накренились и продолжают накреняться, потому что поклеенные новые обои начинают рваться, — говорит одна из жительниц.

А ещё в квартирах повыносило окна и двери, перебило технику, люстры, посуду, пострадало много домашней утвари. И сейчас, когда слушаешь рассказы жителей, как описывали и компенсировали их ущерб, то мелочность Министерства обороны России просто поражает.

— Поставили они окна! Вот кто их ставил — я бы им морду набил за эти стёкла! [Мы потом] за свои деньги ставили стёкла, и всё! — возмущается пенсионер Михаил Васильевич Серихов.

— Они не проходили, один этот лейтенантик посмотрел холодильник и сказал: «А вы докажите, как его могло так растрескать, что он треснул, и всё», — вспоминает Галина Митрофановна Байдина.

— Двери входные вообще плохие, самые дешёвые. Вот две железки, и всё, внутри пусто, они как бубен, — объясняет Людмила Михайловна Яковлева.

— Стены после взрывов между комнатами были сильно повреждены (одна стена была треснута прямо) и смещены, меж комнатами, между залом и комнатой. На балконе окна, они протекают, у меня постоянно течёт балкон, — рассказывает Александра Протасова.

От визита в Каменку остаётся ощущение, что работа комиссии по оценке ущерба была организована как одно большое издевательство. Некоторые жители описывают такую картину: после взрывов по квартирам ходят люди в форме и фотографируют повреждения. Хозяева спрашивают их, можно ли уже прибираться, получают в ответ «да» и выносят на помойку обломки мебели и межкомнатных дверей. Через какое-то время выясняется, что фотосессия делалась для внутренних нужд военных и не имела к оценке ущерба никакого отношения, а настоящая комиссия не верит никому на слово и просит показать сломанное.

Другие вспоминают, как члены комиссии, едва пройдя по квартире, сходу, фактически «на глазок», называли сумму ущерба — 5 тысяч рублей.

Некоторым впоследствии вообще объявили, что их подписанные акты оценки где-то потерялись и не нашлись.

У жителей частного сектора пала домашняя скотина и птица. В комиссии попросили предъявить трупы животных. Люди только разводили руками: хранить останки на летней жаре до прихода комиссии было негде, от них избавились.

У одной пожилой пары, державшей большое хозяйство, было шесть холодильников и морозильных камер для хранения запасов. После пожара техника стояла обгоревшая у всех на виду, но в комиссии всё равно не поверили, что у одной семьи может быть столько холодильников сразу.

Один из пострадавших в Каменке рассказал нам на условиях анонимности, как год назад пытался «добиться правды», вступал в дискуссии с приезжавшими чиновниками, разбирался, какие документы надо собрать для судебного иска к МО РФ, звал односельчан делать это вместе.

— Я пытался проявлять инициативу, объединять народ. Так меня вызвали в прокуратуру на беседу. Приехал молодой прокурор из Красноярска и сказал мне: «Подумай над тем, что своя рубашка ближе к телу. Зачем тебе людей объединять, ты свои вопросы реши. Знаешь больше других? Ну и делай себе, что тебе надо». Дали мне понять, что не надо народ заводить.

Справедливости ради стоит упомянуть, что более двух тысяч человек в Каменке и её окрестностях получили из краевого бюджета по 10 тысяч рублей, в качестве меры социальной поддержки в связи с наступлением ЧС. Про эти 10 тысяч им потом напоминали каждый раз, когда они писали претензии в какие-либо местные инстанции.

Конечно, жители Каменки отправляли многочисленные жалобы и в само Минобороны и получали официальные ответы. Эти ответы они показали нам. Там говорится буквально следующее: «представителями ЦВО заключены государственные контракты на закупку необходимых материалов и произведён ремонт помещений в многоквартирных домах, закреплённых за Минобороны России».

На сайте госзакупок есть очень много разных тендеров от ЦВО — Центрального военного округа, но ни одного, касающегося Каменки. Кстати, самим жителям после ремонта не оставили никаких бумаг: ни актов выполненных работ, ни договоров об оказании услуг по ремонту, ни гарантийных талонов на окна и двери. Таким образом, выяснить, сколько денег было выделено МО РФ на восстановление многоквартирных домов, а сколько реально потрачено, — невозможно.

В своём официальном запросе в ведомство мы также попросили показать ссылки на упомянутые госконтракты, чтобы можно было сравнить заявленное в них с полученным в реальности.

С частными домами ещё интереснее: о них в тех же письмах МО говорится: «Дома частного сектора за счёт средств Минобороны не восстанавливались». На практике это значит, что за частные дома платила «ВСК». Но, как мы уже написали выше, компенсации от страховщика совершенно не покрывали реальные затраты. И чтобы люди не сидели без крыши и окон, ремонт им организовала администрация Ачинского района — в меру своих возможностей. Со слов некоторых потерпевших, чинить их дома пригоняли обычных зэков, ничего не понимавших в строительстве и ремонте.

Часть подворий починило за свой счёт местное крупное предприятие. Ещё в некоторых работы вело ООО «Спутник».

Мы нашли в госзакупках контракт между районом и этой фирмой на 5 миллионов рублей на восстановление девяти домов в Каменке и ещё шести домов в соседних посёлках. Там же нашёлся контракт на 1,4 миллиона рублей на временное размещение эвакуированных в посёлке Малиновка. И целый ряд контрактов на перевозку жителей из одного населённого пункта в другой на общую сумму порядка 800 тысяч рублей. Мы отправили в администрацию Ачинского района запрос: пытались ли местные власти взыскать эти расходы с Минобороны РФ. Нам обещали ответить позже.

Складывается впечатление, что местные и краевые власти не смогли добиться от военных, чтобы те в полной мере ответили за последствия взрывов. Поэтому решено было сделать вид, что всё и так неплохо. Во всяком случае, 18 октября прошлого года официальные лица бодро сообщили, что каменцы возвращаются в свои свежеотремонтированные квартиры из временного пункта в Малиновке. Жителей навестили заместитель председателя правительства края Анатолий Цыкалов и глава Ачинского района Евгений Розанчугов. Вот цитата с сайта районной администрации:

«Мы довольны, — делится с визитерами первыми впечатлениями от возвращения мама четверых детей. — В квартире заменили окна и межкомнатные двери, наклеили обои. За диван вот вам отдельное спасибо, а то старый после взрывов и ремонта пришлось выкинуть…Так неудобно… Вы и так столько внимания нашей семье уделяете».

Часть жителей Каменки уже смирилась со всем произошедшим, часть пытается судиться с Минобороны. Однако сейчас людям откровенно дают понять, что иски им надо будет адресовать не министерству, а паре человек, которые отвечали за разгрузку боеприпасов в части 5 августа 2019 года. Они теперь проходят подозреваемыми по делу о взрывах. Одна из жительниц Каменки, которую признали потерпевшей по этому уголовному делу, пересказала нам свой разговор с военным следователем:

— Имея юридическое образование, я его спрашиваю: «А как же презумпция невиновности?» Он: «В смысле?» Я говорю: «Карплюк и Тяглов будут виноваты только тогда, когда суд вынесет приговор, а пока они подозреваемые!» На что он мне ответил: «Ну вы же понимаете, что вина будет на них».

Карплюк и Тяглов — это заведующая хранилищем воинской части Антонина Анатольевна Карплюк и врио заместителя начальника склада — начальник хранения капитан С. С. Тяглов. Напрашивается предположение, что этих двоих хотят сделать «стрелочниками».

Когда произошли первые взрывы, военное управление следкома возбудило уголовное дело по части 2 статьи 349 УК РФ «Нарушение правил обращения с оружием и предметами, представляющими повышенную опасность для окружающих, повлекшее по неосторожности смерть человека» (имеется в виду смерть пожарного Андрея Марачкова, погибшего при тушении воинской части).

Теперь людям, которые хотят добиться нормального возмещения ущерба, выдают постановление о признании их потерпевшими по данному делу. Копии документов есть в распоряжении редакции NGS24.RU, из них мы узнали вот что.

По версии следствия, 5 августа 2019 года в части шло перемещение «152-миллиметровых артиллерийских выстрелов» с открытых площадок в закрытые хранилища. Боеприпасы везли на машине, а потом скатывали их по деревянному трапу на бетонный пол. Один солдат подавал снаряды из кузова, другой принимал их внизу. В какой-то момент срочник не успел подхватить очередной цилиндр, он покатился, врезался в капсюльную втулку другого снаряда, тот загорелся, начался пожар, а затем взрывы.

В документе есть явный упор на отсутствие тары для снарядов. В нашем официальном запросе в МО РФ есть также вопрос — где капитан части и завскладом должны были взять «исправную порожнюю тару и специальные рамы или каркасы».

Антонина Анатольевна Карплюк живёт в той же Каменке, её все знают, и в её виновность там никто не верит. Знакомые рассказывают, что она проработала в части около 30 лет и имеет огромный опыт, отзываются о ней как об очень ответственном человеке.

Мы смогли найти Антонину Анатольевну и немного поговорить с ней. Обычная женщина пенсионного возраста сидела на лавочке в своём дворе вместе с соседями. Рассказывать что-то о себе она не стала: объяснила, что сама не знает, что ей сейчас можно говорить, а что нет, но дала телефон своего адвоката. Адвокат подтвердила, что её клиентка находится в статусе подозреваемой, обвинение не предъявлено, по делу ещё идут экспертизы, большая их часть — в других городах.

Сама Антонина Анатольевна грустно пошутила, что, возможно, её посадят, и что знакомая уже вяжет ей тёплые носки.

Здесь остаётся только напомнить, что склад боеприпасов в Каменке планировали расформировать к 2022 году, но после взрывов в Минобороны решили ускорить этот процесс и закончить всё в 2020 году.