«Не разучились противостоять суровым условиям»: красноярец, переживший удар молнии, бесплатно учит скалолазанию на Столбах

Александр Дубынин по образованию эколог. Работал в Красноярском институте геологии и минерального сырья геофизиком и сейсмологом. Ездил на полевые работы в тайгу, ходил юнгой на парусном бриге. Был журналистом, редактором в краевой экологической газете, вторым режиссером на съемках фильма. Последние семнадцать лет работает в промышленном альпинизме и бесплатно учит скалолазанию красноярцев. Корреспондент NGS24.RU Алексей Тайганавт пошел вместе с ним тренироваться на Столбах.

Под хрустом снега отступают утренние сумерки. Растворяются в толстых сугробах и белых таёжных завалах. В тишине леса слышно, как мелко сыпется снег с нечаянно задетой ветки ельника. Фидель — ник, который Александр Дубынин взял себе много лет назад в интернет-форумах, и с тех пор он закрепился среди альпинистов — ведет за собой группу человек в двадцать.

Идем к дальней границе туристической зоны нацпарка Столбы. Туда, где безлюдные скалы уже полмиллиарда лет удерживают вокруг себя вечность, а город не имеет силы.

Час с небольшим от Центральных столбов пути и группа встает под Манской бабой. Скала около восьмидесяти метров высотой, на вершине которой, соприкасаясь всего в нескольких точках в основании, застыла многотонная глыба. Сегодня здесь тренировка по зимнему лазанию для начинающих столбистов и тех, кто хочет закрепить навыки.

Забираться на скалу сейчас особенно опасно — под припорошенным снегом скалы голый лёд. Надо переобуваться в трикони. Специальная обувь с металлическими набойками.

— Красноярск уникальный в этом смысле — единственный город в России, а может даже и в мире, где еще сохранилось лазание в триконях, — рассказывает руководитель группы Александр Дубынин. — Можно, конечно, и в альпинистских кошках, но это не так удобно и безопасно на наших скалах.

Трикони Александр делает сам: его друг отрисовал чертеж, по которому на станке ему вытачивают набойки. Дальше остается только прикрутить их к обуви. Используют как правило лыжные ботинки, ходить в таких холодно, а забираться в самый раз.

С двухметровой палкой, на конце которой прикручена щетка, Александр начинает забираться. Идет первым, без страховки. В узком скальном маршруте упирается ногами в камни — чистит ход от тяжело нависающих снежных карнизов. Его осыпает с головы до ног, сыпет за шиворот. Мерзнет, но надо забраться вверх, чтобы закрепить веревку — она для подстраховки остальных в группе.

— В начале двухтысячных у меня был первый серьезный выезд в горы. Тогда наш преподаватель из университета повез нас на Мунку-Сардык (вершина в Бурятии, высота 3500 м), — рассказывает Александр. — Мы, как и полагается новичкам, толком не проверили снаряжение. На месте выяснилось, что в нашей зимней палатке сломалась молния и она не закрывается вообще, а на дворе февраль, между прочим, он в горной местности совсем по-другому ощущается. Маленькая печка не спасала. Мерзли почти неделю. Но мне понравилось.

Теперь сам каждый год в начале января возит группы на Мунку-Сардык. Говорит, хорошая гора для того, чтобы потренироваться перед восхождением на более серьезные высоты.

— Кроме нас туда зимой практически никто не ездит. Потому что слишком сложно организовывать комфортный быт. И это именно экспедиция, там вопрос коллективного выживания, — говорит Александр. — Мы поехали командой, построили там, например, нормальный туалет, который до сих пор стоит, уже три года. А по одиночке всё тяжело. Зимние поездки, они коллективный дух формируют. Это очень важно. В этом сила сибиряков — мы еще не разучились коллективно противостоять суровым условиям. Хотя сейчас в обществе все направлено на то, чтобы как можно сильнее атомизировать людей. Культ индивидуальности. Но один — каким бы ты не был красивым и замечательным — тяжелое бревно не перенесешь.

У него самого двадцатилетний стаж столбиста, восхождения на пятитысячники в России и Грузии, на семитысячный пик Ленина в Кыргызстане. Зарабатывает на промышленном альпинизме. Он квалифицированный эксперт по неразрушающему контролю — имеет право оценивать состояние сооружений перед тем, как его введут в эксплуатацию. Часто в разъездах: обследует металлические и бетонные конструкции по стране, в том числе, на гидростанциях. А в свободное время — снова в горы.

— Нет, у меня адреналиновой зависимости нет. Вот я сходил один раз на пик Ленина и мне хватило. Знаешь, туда подниматься — это все равно что взять 40-киллограмовый рюкзак и пойти пешком до Дивногорска. А потом обратно, — делится Александр. — Для меня важнее само путешествие. Другой климат, новые люди, иные традиции и обычаи, непривычная кухня. В этом весь смысл выездов.

Оставшиеся на земле под скалой по очереди обвязываются веревкой и начинают по одному забираться наверх. Ниже на подстраховке еще один опытный альпинист. Новичкам зимняя скала дается непросто — и скользко, и страшно, процесс затягивается. Дует хиус, пальцы рук и ног пока карабкаешься по скале замерзают гораздо быстрее. Надежно согревает только выброс адреналина. Постепенно на «плечо» Манской бабы забираются все. Без происшествий. Как и должно быть на стандартной тренировке.

Бывает по-другому, даже когда все предусмотрел и сделал по правилам. В июле прошлого года в горах Ергак в Александра попала молния. Тогда после традиционных альпсборов для всех желающих, он вместе с несколькими опытными альпинистами полез на пик Звездный. Самый высокий в Ергаках (высота 2265 метров.)

— Когда мы начинали подниматься, стояла хорошая погода, солнце светило, мы там фотографировались. И тут налетает туча, поливает дождь, за ним град. Все очень стремительно, наверное, минут за двадцать меняется, — вспоминает Александр. — Нам до вершины, может, метров двести всего остаётся. Я на скальной полке нахожусь. И вдруг появилось ощущение опасности. Сильное беспокойство. Я не суеверный, начал искать рациональное объяснение. Проверил петли, веревки, все нормально. Потом подумал, а вдруг камень упадет– он там размером с автомобиль. Сел на корточки и уперся в него спиной. И возможно это спасло мне жизнь. Слышу громкий хлопок, перед глазами желтая вспышка и всё, потерял сознание. Даже не знаю сколько провел в таком состоянии. Со мной в связке была альпинистка Катя Репина. Шла чуть ниже и уже почти встала на площадку рядом со мной. Она от удара молнии погибла. Я получил ожоги, ноги отнялись. Пытался реанимировать Катю, но оказалось поздно. Думаю, если бы тогда не сгруппировался, возможно не выжил бы.

С помощью двух других альпинистов, которые были по веревке ниже и пострадали не так сильно, Александр спустился. До палатки дойти не смогли, спали прямо под горой, обернувшись полиэтиленом. На следующий день дождались приезда друзей и спасателей. Бортом санавиации его увезли в краевой ожоговый центр. Пересаживали кожу, лечился больше месяца.

— В горы я после этого ходить не перестал. Конечно, это же была случайность. Когда ты долго занимаешься каким-то делом, то всегда что-то может произойти. Даже такое, казалось бы нереальное просто, — говорит Александр. — Другое дело, еще больше задумался: а что останется после меня…У меня месяц назад родился сын, и это самый важный момент в моей жизни. Теперь еще больше ответственности за него, за жену.

Четыре года назад Александр стал председателем городской федерации альпинизма. На общественных началах. Денег за это не получает. Раз в неделю на Столбах бесплатно тренирует новичков сам или привлекает знакомых красноярских альпинистов. Организовывает лекции по альпинизму.

— Мы фактически какую-то функцию государства на себя взяли. Зачем? Наверное, потому, что мы воспитанники красноярской школы альпинизма — одной из самых сильных в России. И я не хочу, чтобы прервалась преемственность, — рассказывает Александр Дубынин. — Хорошо, что нам помогает муниципальный «Центр путешественников», дают помещение под лекции. Но большая часть всего держится на энтузиазме. У нас же насаждается одна идеология повсеместно: в труде, в спорте, в искусстве, в культуре, везде — культ бабла. Успешная успешность, которая определяется только тем, сколько рублей у человека на счете. У кого больше — тот интересней, красивей, нужней. Я не против больших денег, но это мышление преподносится как будто истина в последней инстанции.

— Это и в спорте заметно. Тот же альпинизм требует терпения, усилий над собой, собранности. Он не дает быстрых результатов. И тем более не обогащает, — продолжает Александр. — Есть футбол, ММА, например, ребята там получают гигантские деньги. Молодежь смотрит на это и думает: зачем рисковать в горах, переносить какие-то неудобства, трудности. Выхлопа-то в деньгах нет. А я считаю, что основной плюс альпинизма — он закаляет характер, делает целеустремленным. Горы, как рентген сразу просвечивают характер человека. Меняют людей в лучшую сторону. Особенно там, где есть командная работа.

— В общем, мы с товарищами как можем противостоим идеологии бабла во всем. Конечно, это такая война Дон Кихота с ветряными мельницами. Но я очень люблю Сибирь, и хочу, чтобы тут, в Красноярске и в регионе развивалось всё, — рассказывает Александр Дубынин. — Наши природные условия подталкивают к тому, что для выживания мы должны действовать коллективно. А российский альпинизм этим от западного отличается — у нас всегда была историческая возможность образовывать команды. И я делаю то, что могу. На фига мне это надо? Да, иногда думаешь, что всё бесполезно. Но это до первой тренировки, до восхождения — потом к тебе подходит человек и говорит «спасибо». И ты понимаешь, что надо продолжать в любом случае.