«Я бы умер, если бы нюни распустил»: 70-летний альпинист, инвалид первой группы летает на параплане и ходит на «Столбы»

Подводник-спелеолог, альпинист-инструктор со множеством наград и званий Владимир Каратаев в 1990 году взошел на гималайскую вершину Лхоцзе по самому неприступному маршруту. За это последний президент СССР Михаил Горбачев подписал указ о его награждении орденом Ленина. Об этом радостном событии сам Владимир узнал в больнице, где ему ампутировали все пальцы рук и ног — обморозил, покоряя вершину. Сейчас Владимир Каратаев в свои 70 лет летает на параплане и ходит на «Столбы». Корреспондент NGS24.RU Алексей Тайганавт отправился к нему в гости и попытался раскрыть секрет поразительной активности.

Окна его маленькой «однушки» в пятиэтажке на набережной Дивногорска выходят прямо на горы. До них рукой подать — скалы на том берегу Енисея всего-то в километре, не больше. И вряд ли Владимир Каратаев смог бы комфортно жить в другом месте. Там, где нет высот, по-родственному заглядывающих в комнату и легко возвышающих домашний быт.

— Смотри, лечу во-он с той горы — когда у меня купол (основная часть параплана) еще нормальный был, не рванный — над своим домом пролетаю, а тут мужики сидят на набережной, пиво пьют. Давай мне орать: «Вовка, лети к нам, пиво пить!» Я над своим домом часто летал… и в Енисей падал, ничего, нормально, я же еще и подводник, — смеется Владимир Каратаев, — Ладно, поговорим ещё, сначала чай попьём.

Он достает черный хлеб, колбасу, сыр, выкладывает всё на мраморную могильную плиту — она прикреплена к потолку цепью. Вместо кухонного стола. Карабинами к ней прицеплен нож и какая-то кухонная мелочь, чтобы было под рукой. Удобно.

— Это еще сто лет назад мне друзья спелеологи подарили, когда после Гималаев по больницам годами валялся, клиническую смерть пережил. Черный юмор у ребят. Видишь, как мне пригодилась, — объясняет Владимир. Шутки со смертью в его стиле.

Он крепко зажимает нож остатками пальцев левой руки, правой — тоже почти без пальцев — прижимает буханку и нарезает тонкими ломтями хлеб.

На полках и стенах его комнаты, картины, фотографии в горах, благодарности, наградные документы: «СССР, Гималаи 89, Канченджанга 8586 м», «Заслуженный мастера спорта СССР по альпинизму», «Мастер спорта международного класса». Медаль «За трудовые заслуги», орден Ленина. Свидетельства о чемпионских званиях о том, что он официально в десятке лучших спортсменов Советского Союза; в сотне лучших альпинистов за всю историю этого вида спорта в России.

За чаем Владимир Каратаев открывает ноутбук. В нем материалы экспедиции, которая полностью перекроила его жизнь и чуть не навсегда с гор придавила к земле. Кадры, снятые на видеоплёнку, местами «сыплются» и рябят, но от этого только сильнее погружают в ту атмосферу.

Подводник-спелеолог, альпинист-инструктор со множеством наград и званий, в составе большой советской команды Владимир Каратаев в 1990 году едет в Непал к Гималаям. Это последний год, когда государство щедро поддерживает альпинизм, особенно с перспективой высоких достижений; а у самих советских спортсменов — в отличие от западной школы — еще сохранены жесткие установки на командную работу.

Круче маршрута, по которому они планируют взойти почти нет. По значимости для мирового альпинизма тогда его можно было сравнить с первым выходом человека в открытый космос.

На вершину гималайского восьмитысячника Лхоцзе (8516 метров) по южной стороне пытаются добраться ведущие спортсмены разных стран. Не получается ни у кого. В итоге легендарный итальянский альпинист Рейнхольд Мейснер называет его «кульминацией альпинизма» и маршрутом 21 века.

Один из самых неприступных маршрутов Гималаев команда из 17 советских альпинистов одолевает в конце сентября 1990 года. В диких метеоусловиях, выбираясь из-под лавин, в ураганных ветрах, по голым отвесным скалам и ледникам непосредственно на саму вершину из штурмового лагеря поднимаются двое: Сергей Бершов и Владимир Каратаев. Они тратят на это сутки…

На видео 34-летней давности Владимир Каратаев лежит в горной палатке с перебинтованными руками, ему ставят капельницу. На следующем кадре его обездвиженного несут на борт непальского вертолета для эвакуации.

— На подъеме, скорее всего, у меня началось обморожение. Запаса кислорода на несколько часов всего оставалось. По своему опыту — у меня же еще 15 лет подводного стажа — знал, что смогу продержаться и отдал напарнику полный баллон, себе забрал остатки, — рассказывает Владимир Каратаев. — От вершины дух захватывает, эйфория такая, что не обращаешь внимание на физическое состояние. Уходим вниз, позже пытаюсь снять перчатки, а они к пальцам примерзли, с ботинками такая же история. До того я был истощен, что я от перегрузки, от этой боли, от всего, я уже начал терять зрение.

Больше недели без кислорода на высоте 8 000 они спускаются к базовому лагерю. Температура по ночам падает за минус сорок пять. Выбор прост: идешь — живой, упал — умер.

Внизу экспедиционный врач диагностирует у Каратаева на руках и ногах гангрену

Уже в Москве Владимиру ампутируют все пальцы под корень: и на руках, и на ногах. Восьмичасовые операции, сутками — реанимация. Снова операции и так в течение двух лет почти безвыездного лечения в институте Склифосовского (там узнает, что последний президент СССР Михаил Горбачев подписал указ о его награждении орденом Ленина). Еще три года уходит на реабилитацию в отделении микрохирургии в Академии имени Сеченова. Инвалидность первой группы и никаких гарантий от врачей, что он протянет долго. В клинике Илизарова ему «делают» новые пальцы — надрезают по суставам и вытягивают конечности.

Семь лет больниц, за которые он заново учится жить. Друг дарит ему параплан, чтобы «лечился» и Каратаев «встает на крыло». Вместе с красноярской командой поднимается на вершину Ама-Даблам (6812 метров). Работает начспасом на Эльбрусе…

А потом — в 2000-х — про него забыли. Проблемы с жильем, семьей, работой. Про этот период Владимир подробности почти не рассказывает. Говорит: выжить помогли старые друзья.

Впрочем, за видео из прежних экспедиций, на него снова накатывают те воспоминания, и прорываются эмоции:

— Депрессия такая, что страшно. Никому бы я не пожелал. Душевную вот эту боль. Разочарование во всем, а тогда еще, если ты помнишь, был дефолт, закрывались предприятия, люди пытались выживать непонятно как. И я со своей инвалидностью… Хотелось, может быть, там разорвать всю эту психику, понимаешь. Но переболело, я пошел дальше, и вот сколько еще смог сделать. Всё переболело, махнул рукой, оставил всё сзади и пошёл. Вот это нормальное состояние русского мужика, настоящее, — делится Владимир.

— Вот смотри, видишь у меня на снаряге белка из ледникового периода? Это мой талисман, который со мной летает постоянно. Похож? Вот что с ним случалось в ледниковом периоде, вот всё со мной случалось. Потому что я и подводник, и парапланерист, — объясняет Владимир.

Ощущение высоты для него как для человека с хроническим заболеванием — жизненно необходимый препарат. Хотя организм все тяжелее выдерживает нагрузки — сказываются прошлые полеты на параплане в горах Кавказа, в Ергаках и нынешние в Дивногорске через Енисей. Если тело не отказывается повиноваться, то с утра в обязательном порядке разминается. К потолку приделан плечевой эспандер; специальные крепления на руки, чтобы подтягиваться на турнике («Чтобы тонус держать и заживали сухожилия)

— Однажды на параплане прыгаю с того берега… 16 октября, представляешь какая погода нестабильная. Порывы ветра, ну, я время порыва рассчитал и приготовился, всё нормально, — рассказывает Владимир. — Мне нужно очень короткое место для разбега. Успеть за маленький промежуток поставить купол и взлететь, поэтому очень резкий катапультирующий старт. Купол-то встал, но порывом ветра мне его вырвало. С левой руки вырвало и почувствовал, что у меня боль такая, вот это плечо болит. Так с выдернутыми руками и в «кошках» через Енисей пролетел.

С того полета Владимир восстанавливается дор сих пор. Теперь всё заживает долго. Но как будто ему в гены вписали нечто посильнее боли и возрастной слабости. Продолжает тренироваться.

— А это, смотри, я в эстафете параолимпийского огня участвовал, — Владимир достает из чехла факел зимних олимпийских игр в Сочи в 2014 году. — На своем этапе должен был с ним пробежать. Его в перчатках надо было держать, но где я так смогу? И хотел, чтобы на вытянутой руке — как полагается. В общем, Танюшка (нынешняя супруга Владимира) мне прибинтовала его к руке прозрачным скотчем. Вот так и бежал.

В августе этого года Владимиру Каратаеву исполнилось 70 лет. Собирался пролететь в Дивногорске на параплане через Енисей с левого берега на правый. Но суставы так и не восстановились. Пришлось ограничиться походами на Столбы и тренировочным полетом в Дрокино.

Разложив крыло, он долго сидит, как будто молится в ожидании воздушного потока.

Наконец, ловит свою волну. Взлетает.