«Постыдное явление»: жалобы родителей на побои в интернате «Подсолнух» не прекращаются даже после контроля Бастрыкина

В апреле 2024 года мы рассказывали о вопиющем случае в красноярском детском психоневрологическом интернате «Подсолнух» — воспитанники недополучают нужное лечение, уход, а также постоянно травмируются. Об этом нам тогда сообщила мама одного из подопечных детей. Она заявила, что сотрудники учреждения могут даже поднять руку на ребенка. После нашей публикации СК и прокуратура начали проверку, дело даже взял на контроль председатель СК Бастрыкин, но ситуация не изменилась. Что сейчас происходит в психоневрологическом интернате «Подсолнух», почему там всё осталось как прежде и кого на этот раз нужно подключать к решению проблемы — в материале корреспондента NGS24.RU Ирины Харитон.

После выхода нашей статьи о «Подсолнухе» в апреле к нам обратилась еще одна мама особенного ребенка, Екатерина (имя изменено. — Прим. ред.). Она вынуждена оставлять девочку в интернате. Марине (имя ребенка изменено. — Прим. ред.) 11 лет, ей еще в три года поставили диагноз «аутизм». Развитие такой девочки проходит непросто, не всегда легко с ребенком выйти на обычную прогулку, окружающее на улице может напугать. Девочка может попытаться съесть несъедобный предмет или укусить другого человека, если ей будет страшно.

Ребенок растет в многодетной семье, с четырьмя братьями и сестрами. Ради девочки семья переехала с севера края в село поближе к Красноярску, чтобы обеспечить ребенку качественный уход и наблюдение врачей. Повезло получить тьютора в детском саду — специалиста, который везде сопровождает ребенка, может уберечь от падений или подать карандаш. Такая услуга предоставлялась от государства. Но всё закончилось, когда пришла пора идти в школу.

— Вот говорят инвалидам надо давать инклюзию в школах. Но не все инвалиды могут посещать школу! Инвалид инвалиду рознь. Если диагноз по психиатрии, то никакое присутствие в обычном классе невозможно. То есть это будут сорваны уроки у всех, — сокрушается мама Марины.

Ее ребенок так и не сел за парту — медики допустили обучение только в формате домашнего образования. К девочке в течение дня приходили педагоги из обычной школы, но справиться с непростым ребенком не могли — не было навыков и знания работы с такими детьми. Кроме того, постоянное сидение дома в четырех стенах плохо сказалось на состоянии девочки. Не было социализации. Тем более что постоянное взаимодействие с ребенком с особенностями может повлиять на психику других детей в семье. Психиатры предложили единственное решение — пятидневку в интернате. То есть рабочие дни ребенок находится на попечении учреждения и проживает там круглосуточно, получает необходимую помощь, занимается с педагогами и медиками, а на выходные и праздники возвращается домой.

— Это было очень сложное решение для нашей семьи, но мы, родители, обязаны исходить из интересов ребенка. Это не домашнее животное, которое достаточно дома накормить, полечить, выгулять, немножко поиграть, и всё. Это живой человек, которому нужна социализация, — делится женщина.

Семья выбрала интернат в Большой Мурте. Директора этого заведения женщина благодарит.

— По сравнению с «Подсолнухом» это детский санаторий. Девочка посвежела, набегалась, загорела, там отличное питание, всё в цветах, есть качели, фонтаны. И мы заметили прорыв в развитии у ребенка, — рассказала мама.

Но в конце 2023 года Марину пришлось перевести в Красноярск — тогда все детские психоневрологические интернаты объединили в один и отдали под ведомство Министерству образования, отняв у Министерства социальной политики. Грубо говоря, приравняв заведение к детскому дому для несовершеннолетних с ОВЗ, который также предоставляет услуги для семейных детей. И почти сразу у родителей к новому интернату возникли вопросы.

— 22 декабря заключили договор, уже 26 января — проблемы. Забираем девочку домой, я смотрю, она какая-то вялая. Спросила [у сотрудников] — ничего мне не ответили. Приезжаем домой — температура 38,5. И пальчик на большой ноге загноился и распух. Я сразу же связалась с директором и задала вопрос. В индивидуальной карте предоставления соцуслуг написано, что незамедлительно должны сообщать родителям, если ребенок заболел, получил травму. То есть мне ничего не сказали, отдали такого ребенка. Отсюда у меня вопросы: когда она заболела и давали ли ей лекарства, — возмущается Екатерина.

И это, к сожалению, не единственный вопиющий случай нарушения.

— 3 марта заметили следы педикулеза. Получила ответ такой: всех смотрели, следов не нашли. Опять же говорят, что мы сами виноваты. Я думаю, как интересно получается, вы у меня забираете ребенка, ну вы же сразу ее осматриваете и подтверждаете, что она здорова! Что, с вшами, что ли, забрали ее, получается? И отдаете потом мне в пятницу ребенка, я обнаруживаю вот это, — рассказывает мама.

На новую неделю ребенка в интернат не повели, чтобы не распространять инфекцию, и остались дома лечиться. Но когда вернулись в «Подсолнух», появился новый инцидент:

— 5 апреля забрали ребенка, отъехали буквально несколько метров, я шапочку ее снимаю, волосики поправляю, а ухо в кровоподтеках. Фиолетовое. Я позвонила мужу на работу — что делать? Или мы идем в полицию снимать побои, или мы разбираемся с руководством. Решили не обострять ситуацию, разберемся с руководством. И я считаю, они нас обманули — вот она упала и ударилась. Хорошо, но синяк-то уже фиолетовый! Если бы оно было просто распухшее, красное… Она получила травму когда? Почему нам ничего не сказали? И молча отдали ребенка. А потом сказали: «Вы ударили ребенка», — говорит женщина.

Девочку показали врачу. Медик заявил, что такая травма не могла появиться от падения.

— Врач сказала — вот такого плана кровоподтек, то есть в верхней части уха, это явно ее схватили за ухо. И причем левой рукой схватили и таскали ее, — говорит Екатерина.

На этом злоключения не закончились. Девочка, по словам ее мамы, подхватила в интернате грибок.

— Ей дали тапочки, резиновые сланцы, и сказали, ну вы возьмите пока, это чьи-то. То есть не новые выдали, обработанные, а чьи-то. Вечером она их надевает на босую ножку, ну в туалет, например, выйти. И, я подозреваю, так она подцепила еще грибок. 20 пальчиков на руках и ногах были поражены грибком. Мы сначала не поняли, что это, и три недели я лечила грибок с дерматологом, каждый пальчик мы обрабатывали. Я молчу про страдания ребенка, что всё это чесалось, облазило, это ужас какой-то был, — сокрушается мама.

Для понимания: своя обувь у девочки была, но ее, вероятно, точно так же кому-то отдали.

Лечение затянулось, и мама передала препараты и мази медикам «Подсолнуха». Но, как оказалось, ребенку никто не стал обрабатывать ранки.

— Я забираю Марину, спрашиваю: «Вы пальчики обрабатывали?» Она мне говорит: «А она не захотела со второго этажа спуститься в медкабинет, и мы ничего не стали мазать». Что значит она не захотела?! Решите этот вопрос! — злится женщина.

У мамы есть вопросы и к штатному психиатру. Если в интернате Большой Мурты дети обходились без лишних медикаментов, то тут родителям предлагают сильные успокоительные.

— Если в Мурте мы были без таблеток, то сейчас мы получаем психотропные, педиатр назначил. Когда приехали в «Подсолнух», первое время все жаловались на нее, ну я говорю, давайте как-то успокаивать, если она, например, кусается. Она напугана просто. Поймите, пока она не изучит все помещения, маршруты, куда можно ходить, она так и будет пугаться, отказываться идти в столовую или еще куда-то. И через месяц-полтора мне сказали, что адаптационный период закончился, ваша дочь так же беспокойная, с ней сложно справляться, и давайте вы на консультацию к психотерапевту поедете, выпишут вам таблетки. Ну я говорю: «У вас же свой психотерапевт штатный, где он?» — «Она в отпуске». Но за эти пять месяцев я ее так в глаза и не увидела, — рассказывает мама.

В итоге Марину пришлось показать медику, но психиатр не одобрил увлечение сильнодействующими лекарствами.

— Врач, конечно, выписал нам препараты, но он говорит: «Понимаете, это доза, которую я уже не могу превысить. Давайте как-то на ней продержимся. Вы не обращайте сильно внимание на воспитателей». То есть меня к чему подталкивают — увеличить дозу, чтобы она как овощ сидела и слюни пускала. И какие могут быть тогда занятия, если ребенок будет сидеть сонный? Врач еще сказал: «Если это [прием психотропных] будет продолжаться, ее там будут обижать, она не сможет защитить себя никак». А я вот слушаю и думаю, это какой-то ужас, мой ребенок должен уметь себя защитить в интернате, — говорит женщина.

А в конце учебного года Екатерина так и не получила на руки пакет документов от психолога. Он должен был предоставить выписку о том, каких успехов и сдвигов достигла девочка за время пребывания в «Подсолнухе», как справляется с адаптацией и социализацией. Этого не произошло.

Кроме всего прочего, отчаявшаяся мама отмечает, что ребенка часто отдают с непромытой головой и нечищеными зубами, из-за чего у них сбивается выстроенный в семьях алгоритм самообслуживания.

Новая жалоба поступила и от мамы, которая фигурировала в нашей первой статье про «Подсолнух». Она рассказывала ранее, что детей в заведении редко моют и не принимают меры, чтобы вывести ребенка из тяжелого психического состояния во время обострений. Ее зовут Анна, она позвонила в нашу редакцию после того, как в очередной раз забрала сына из учреждения. Ее возмущению не было предела — ребенок был покрыт сыпью, а на лице гноилась рана.

— 1 июля я забрала своего ребенка из интерната в отвратительном состоянии, кожные покровы были в сыпи. Еще полноса откусано! Глубокая рана, а это нигде не зарегистрировано. Причем это может в дальнейшем повлиять на внешний вид моего ребенка, останется однозначно шрам. Они пояснили, что это сделала девочка. Почему они так халатно отнеслись, если знали, что девочка в таком состоянии, это уже не первый раз такое! Ранее его подмышкой укусили. Я тогда при осмотре не заметила, а домой пришла и увидела, там просто нет куска мяса и вокруг воспаление. У ребенка заражение могло элементарно пойти. Это издевательство какое-то над моим ребенком и над всеми остальными детьми! — возмущается мама мальчика.

Женщина отметила, что ребенку диагностировали чесотку. Такое же заболевание поставили еще шестерым подопечным интерната.

Именно после заявлений Анны прокуратура и Следственный комитет организовали проверку в заведении. Дело даже взял на контроль председатель СК РФ Александр Бастрыкин. Но, как NGS24.RU пояснили в краевой прокуратуре, было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Факты нарушений, перечисленные мамой, не подтвердились. В СК нам ответили, что выявленные нарушения касались только эксплуатации здания и оснащенности кабинетов, но момент избиений не подтвердился — следователи просмотрели записи с камер видеонаблюдения, провели опросы и определили, что мальчик сам наносил себе травмы.

Такой ответ не удовлетворил Анну. Она предоставила нам документы, заполненные после освидетельствования ее ребенка. Там указано, что были предоставлены диски и флешки с видеозаписями, но, мама мальчика утверждает, что этого не было. Также она возмущена тем фактом, что ее ребенка осматривали без нее. Специалисты проводили процедуру снятия побоев прямо в интернате во время визита в учреждение. Оттуда они позвонили Анне, чтобы взять у нее разрешение на процедуру. Она сказала, что согласилась на это, чтобы не затягивать разбирательства. Но не знала, чем обернется такой осмотр. По словам мамы, не все раны были зафиксированы, а мальчик сам указать на них не мог — он из-за ментальных отклонений не говорит.

Также обе мамы, Анна и Екатерина, указали на документ, выданный еще органами соцзащитой при зачислении детей в «Подсолнух». В нем прописано 68 пунктов, в которых подробно обозначено, какой уход положен ребенку. Там даже указано, что детям нужно оказывать помощь при кормлении и чистке зубов, мытье головы и т.д. То есть, по мнению мам, как минимум эти требования уже не выполняются в полной мере.

Мы обратились к руководству интерната, чтобы узнать, как сотрудники учреждения реагируют на эти жалобы. Мы поговорили напрямую с директором Татьяной Черноусовой. Но она сообщила, что о подобных проблемах впервые слышит.

— У меня таких жалоб не было никогда. Никто ко мне не обращался.

— Вы считаете, что всё это какие-то домыслы?

— Кто именно из родителей [обращался]? У меня 68 родителей, жалобы никогда не поступали. До меня информация такая не доводилась.

Чтобы разобраться, что происходит в «Подсолнухе», мы поговорили с бывшей сотрудницей учреждения. Она согласилась поделиться с NGS24.RU некоторыми подробностями. И тоже указала на избиения.

— Всё зависит от того, кто работает в смене. Есть люди ответственные, которые любят детей, они за ними хорошо следят. А есть нянечки, которые могут и ударить, встряхнуть ребенка. То есть всё зависит от человека, который там работает. Начальство это старается контролировать по камерам, бывает, ходит по коридорам, заходит в комнаты, когда детки спят, — рассказала женщина.

Она работала там до того, как в «Подсолнух» перевезли детей из других подобных интернатов в крае. Но даже тогда ощущалась серьезная нехватка в специалистах. И это тоже сказывалось на качестве ухода.

— Проблема в том, что там на одну нянечку идет 10 детей. То есть это очень тяжело, за 10 детьми-инвалидами ухаживать. Потому что у детей особая психика, есть те, которые могут, к примеру, лежать и грызть себе пальчики, биться головой о кроватку, и надо бежать, подкладывать подушечки. Надо, чтобы на одну нянечку было поменьше детей, и тогда подобных ссадин и синяков будет меньше, — отмечает бывшая сотрудница.

Она рассказала, что дети, к сожалению, часто сами себя калечат. И происходит это потому, что за ними маленьким коллективом не уследить. Приходится одновременно перехватывать внимание сразу нескольких малышей. Но раньше за каждую царапину персоналу приходилось отчитываться.

— Мы постоянно раньше писали докладные, если вдруг у ребенка появился синяк. Это всё отслеживалось и контролировалось. Увы, дети за счет своего развития часто сами себе иногда причиняют травмы. Но и есть недобросовестные сотрудники, которые где-то могут ударить ребенка, — признается женщина.

Бывшая сотрудница не верит, что в «Подсолнухе» возможна качественная реабилитация. По ее мнению, у детей там чаще возникает регресс развития и деградация.

Но самое главное, что даже такой услуги красноярские семьи с детьми-инвалидами могут лишиться. К концу года «Подсолнух» будет принимать только сирот с ОВЗ. Для малышей, имеющих родителей, должны будут открыть новое учреждение. Но пока неясно где, каким ведомством оно будет курироваться и когда оно заработает. Мы запросили официальный комментарий у уполномоченного при президенте РФ по правам ребенка Марии Львовой-Беловой, которая во время своего визита в Красноярск обсудила с губернатором Михаилом Котюковым появление такого заведения. А также мы попытались выяснить у омбудсмена, какие меры будут приняты после жалоб родителей. Ответ мы опубликуем после того, как получим его в установленные законом сроки.

Но что делать родителям особенных детей сейчас, если им необходима квалифицированная помощь, но получить ее больше негде? Реально ли повлиять на ситуацию с «Подсолнухом»? Это мы обсудили с депутатом ГД РФ восьмого созыва, председателем комитета ГД по вопросам семьи, женщин и детей Ниной Александровной Останиной.

— В местном психоневрологическом детском интернате родители, которые там оставляют детей на реабилитацию, жалуются на многочисленные нарушения, то есть на антисанитарию, плохой уход, плохое медобслуживание и побои в том числе. И самое главное, там сейчас персонал испытывает очень большую кадровую нехватку. Как в такой ситуации можно выстроить работу, если больше подобных заведений нет в городе и в крае?

— Ну, во-первых, довести это до сведения губернатора. Во-вторых, отстранить от должности заместителя губернатора, который занимается социальными вопросами, и назначить человека, который бы начал с того, чтобы выстроить работу в этом учреждении, потому что это постыдное явление в двадцать первом веке — тех, кто нуждаются в нашей помощи, вот так бросить на произвол судьбы. Поэтому надо смотреть, какие там проблемы, далеко не всё упирается в кадры, далеко не всё упирается в материальные вопросы. Важно понять, выделяются ли средства бюджетные для организации, есть ли там частные пожертвования, потому что, как правило, детские психоневрологические интернаты очень щедро меценатами финансируются. Что сделано для того, чтобы было организовано вот это обеспечение? Кроме того, у нас много волонтеров, много общественных организаций, которых можно привлекать сейчас для того, чтобы не было указанной вами антисанитарии. Они охотно идут, играют, работают, ухаживают за такими детьми. Так что, мне всё это кажется удивительным, просто удивительным и непростительным.

— То есть, я так понимаю, нужно выносить эту тему на краевой уровень и уже как-то комплексно решать вопросы?

— Как правило, властям очень стыдно, когда проблемы выходят за пределы региона, особенно проблемы, которые касаются людей, которые находятся в трудной ситуации. Особенно если это дети. Это всегда, так сказать, негативно сказывается на власти в преддверии предстоящих выборов. Я думаю, что это большой такой щелчок, что называется по носу.

— То есть в любом случае нужно предавать огласке и как-то искать ответы от высокопоставленных лиц?

— Только так. И обязывать работать, а не просто искать ответы. И спрашивать с них. Иначе в прокуратуру тогда обращаться, чтобы возбуждали уголовные дела. За бездействие, за непринятие мер, за неисполнение обязанностей. Отправить прокуратуру туда для проверки.

В краевом Следственном комитете нам отметили, что после нашего обращения проведут повторную проверку. А всех, кто пострадал от действий интерната, призывают обратиться в правоохранительные органы.