«Прилетели два вертолета, и много машин военных было»: дочь правой руки Виссариона — о жизни общины, оргиях и задержании отца

Дочь правой руки Виссариона Желанна Редькина, рассказала корреспонденту NGS24.RU Галине Сергиенко про жизнь общины после задержания Сергея Торопа и его последователей. Девушка родилась в городе Солнца 21 год назад в семье Вадима Редькина. Желанна не сразу согласилась поговорить с нами и предупредила, что на некоторые вопросы отвечать не станет. Она изначально была настроена защищать отца, который сейчас находится в СИЗО. Девушка развеяла некоторые мифы по поводу общины, удалось поговорить и про обыски с арестом, откуда в общине взялось оружие, заработках местных и единой семье.

— Расскажи, что у вас за община и кто в ней живет?

— Я буду отвечать на вопросы исходя из своей жизни. Мы эко-поселок, и мы выстроены на взаимопонимании и взаимоподдержке. Тут живут люди, которые жили до нас, они никак не влияют и никак не состоят в нашем обществе. Есть также люди, которые приехали сюда и построили город, и которые ценят это. У некоторых есть дети, которые родились здесь, но им это не близко и они уезжают. Есть те, кто остается здесь жить после рождения, потому что им нравится природа, какие-то отношения между собой, но, допустим, они не верят и не хотят к этому как-то быть причастны. Все индивидуально. Многие люди сюда приезжают просто, потому что им нравится экология, нравятся добрые и отзывчивые люди, но, допустим, верить в Бога им не хочется. И они покупают участки, и строят дома. Можно купить готовый дом, если здесь кто-то уезжает и продает. Периодически бывает такое.

— Помнишь, когда силовики в общину приехали и арестовали твоего папу с Виссарионом и Ведерниковым?

— Да. Я просыпаюсь, у нас не грузит связь нигде. У нас между городом Солнца и деревней, наверное, километров 30. И вот в округе, просто отрубили мобильную связь везде. Прилетели, по-моему, два вертолета, и много машин военных было. На вертолетах забрали папу, Виссариона и Ведерникова. В домах людей, которых задержали, были обыски.

— А у вас тоже проходил обыск?

— Нет, я живу не с папой. Я живу в деревне Петропавловка, папа живет в городе Солнца. И у папы обыск был. Я не знаю, что они [силовики] искали, но они забрали всю технику, ноутбуки, телефоны, что-то может еще. Не знаю, нашли ли они то, что хотели. Были выставлены подставные фотки, типа вот, нашли оружие. Это просто в новостях мелькало, но это даже были не наши дома. Безусловно, у нас тут есть у людей какое-то оружие, потому что у нас тут медведи спокойно могут между деревнями ходить. Но с разрешением все. Они [силовики], когда приехали, говорили, что их готовили к военной операции, что сейчас с нами воевать будут, что мы будем давать отпор. И были в шоке, что тут все хорошие, добрые люди, чай предлагают, и они попали просто в какую-то абсурдную ситуацию, и им все это было непонятно и странно.

— В чем твоего отца обвиняют?

— По-моему, в каких-то моральных, психологических давлениях, типа того. Я на самом деле не сильно во все это вникала, потому что я не сильно хочу грузиться.

— Ты же с отцом разговариваешь, что он рассказывает?

— Мы больше о моей жизни говорим. Говорит, что дело идет медленно, что их задерживают незаконно, потому что нельзя столько сидеть в СИЗО без обвинений, обвинений-то нет, идет только расследование дела. Зная папу, его возраст, физически ему непросто находиться в таком месте.

— Что думаешь про ликвидацию церкви Последнего Завета?

— Безусловно, все это неприятно. А вообще я не знаю, как это может повлиять на мою веру и на местность здесь, если, допустим, её ликвидировать. Для меня ничего не поменялось, потому что я так же живу в этих местах, так же жизнь моя идет, и я так же люблю эти места. Это всё чисто какое-то законодательство, ну, а я не знаю, что даёт нам это законодательство по факту.

— Скучаете по Виссариону?

— Да, для всех это большие переживания. И для самых близких людей это и дополнительные сложности в семье, что дети остались без отцов, и маленькие растут только с мамой. Если брать просто общину, то в целом все так же происходит, литургии, встречи. Единственное, что нет встреч с Учителем. Надеемся скоро все закончится и их отпустят.

— Правда, что вам нельзя лекарства принимать? Антибиотики те же.

— Вообще у нас есть медпункты. Также есть аптека в соседней деревне. И как бы все всё спокойно пьют, лечатся, если надо. Это выбор каждого человека, допустим, я не особо люблю пить лекарства. Если есть возможность поддержать иммунитет по-другому, то я лучше постараюсь вылечиться другим способом, нежели пить таблетки. Но, если это жизненно нужно, что без этого уже никак, то, безусловно, приму. Ерунды много про нас пишут.

— Что самое нелепое про вас писали?

— В интернете много слухов про нас ходит. Нам смешно, потому что это пишут люди, которые тут даже не были ни разу. Это все делают недоброжелатели, специально. Еще они пускают слухи о якобы развратной жизни, типа у нас тут оргии проходят и прочие извращения. Нет. У нас считается, что если ты с девушкой встречаешься, ты взял за нее ответственность, соответственно, вы уже в роли мужа и жены, вы вдвоем, у вас семья. А про то, что у нас тут дети общие, это не про разврат, это все к тому, что все мы братья и сестры, в том плане, что мы все дети отца. И это больше про то, что если ты видишь, что кому-то нужна помощь, и ты можешь её дать, то ты её даёшь, как своему ребёнку. Все помогают. То есть мимо чужой проблемы ты не пройдешь.

— А есть запреты на что-либо?

— В писании всё это сказано, что грубо говоря, нельзя материться, надо следить за здоровьем, не пить, не курить, но это так, это целостные моральные принципы какие-то. Нас учат, что нужно разговаривать, нужно помогать друг другу, убирать какую-то свою эгоистическую сторону. Запреты они больше, как рекомендации у нас. Человек, он либо прислушивается к этому, либо нет, он сам выбирает, что ему делать и как жить. Также мы придерживаемся позиции не есть мясо. Я с детства не ем, ни разу не пробовала, можно так сказать, у меня нет желания. И большинство верующих вегетарианцы. Но при этом есть люди, которым нужно по здоровью есть рыбу, креветки, икру. У меня тоже было в детстве, что мне по здоровью нужно было есть, и меня родители пытались этим кормить, но мне не зашло. Я плевалась и такая: «Нет, не буду», и мы всё отдали коту. Это выбор человека.

— А что, если какой-либо верующий сильно нарушает эти правила?

— У нас здесь единая семья, и какие-то неприятные ситуации разбираются, люди разговаривают, выясняют, почему этот человек так поступил. Если много моментов негативных, то принимаются решения о выходе из общины. И тоже это не так, что всё, ты там такой плохой, мы тебя исключаем. Нет, это всё равно через понимание человека идет, почему он так делает, и разговоры там, какие-то предупреждения, что: «Ну вот, мы же все не идеальны, все грешны». Ну, если человек просто выпил немного, ему ничего не будет. Я пока что в единой семье не состою, но я могу просто свое видение со стороны сказать.

— Что такое единая семья?

— Это люди, в основном взрослые, которые, допустим, платят на реализацию общественного улучшения. Когда ты вступаешь в единую семью, ты платишь десятину. Ну, это какая-то часть зарплаты, которая платится на поддержание общины в чистоте, в порядке, в улучшении. Также есть собрания, на которые вы приходите, можно что-то просто послушать, обсудить. Взаимопомощь опять же. Все добровольно.

— Чем зарабатывают люди, живущие в общине?

— У нас здесь очень развита рубка, строительство рубленых домов. У нас несколько площадок, и мужчины, парни на этом зарабатывают. Потом они выезжают в Московскую область, в Москву, в разные точки мира и зарабатывают на этом. Это вот один контингент. Дальше есть ребята, которые создали компанию «Домики на дереве» и строят дома на деревьях. Я вот работаю тоже там. Есть и пенсионеры, которые живут просто на свою пенсию. Также многие устраивают свои кружки. В общем, я йогу веду, и я на этом чуть-чуть зарабатываю. Конечно, это не тот заработок, который в городе, это больше как хобби. Кто-то там на рукоделиях зарабатывает, свои изделия делает и их продает на разных ярмарках или в интернете. Турбазы у нас на озере есть.

— На чём культура общины основана?

— На вере нашей. Община построена на Последнем Завете. Ну, это церковь последнего завета, учитель Виссарион ее создал, и он вещает. Есть встречи, где люди могут задавать вопросы, которые их тревожат, чего они хотят, и он, как бы сын Божий, отвечает на них, свое понимание рассказывает, как лучше в этих ситуациях поступить, что делать и так далее. Община строится на изменении, улучшении себя, чтобы стать хорошим и добрым человеком.

— Что из себя представляет город Солнца?

— Смотри, у нас есть центр общины, это город Солнца, это вот где живёт Виссарион и мой папа. Там только верующие могут жить, там правила вообще все соблюдают, потому что им важно развивать себя именно по вере, они не нарушают [правила] потому, что не хотят, а не потому, что нельзя. Также есть ближайшие деревни, в 30–50 километрах, и они тоже относятся к общине. Но здесь уже живут люди, которые могут быть не общинниками, а которым просто здесь понравилось, и они хотят жить в этой среде. Они могут быть неверующими.

— Как строилась община?

— Я знаю, что все это было очень непросто, считай, голая тайга здесь была, а мы сделали новую цивилизацию. Если говорить, допустим, про деревню, в которой я сейчас живу, она считается тоже общиной. Раньше здесь была какая-то жизнь, какие-то там местные люди, мастера веры, старообрядцы жили. Но если брать именно город Солнца, в котором я родилась, именно центр общины, то там вообще абсолютно ничего не было. Чистая тайга с болотом, и всё. Там люди захотели развиваться, двигать это направление и создали вот такое красивое место, в котором чистая экология, там не мусорят, там нет связи, и там такой вот отдельный мирок, там очень классно. Люди своими силами построили общину. Кто как мог, помогал. У нас же есть последователи вообще из разных стран: люди из Германии, многие из Литвы приехали, из Болгарии, и у всех разные финансовые возможности были. И вот Виссарион возглавлял все. И благодаря Виссариону создалось такое красивое место, эко-поселение.

— А почему ты не живешь в городе Солнца?

— Я родилась именно в городе Солнце, в небесной обители, и я прожила там 5 лет. Потом у меня родители развелись, мама спустилась в деревню жить. Здесь папа ей дом построил.

— Было желание в обычный город перебраться?

— Ну да. У меня есть такое желание на протяжении двух лет. Я думала, хочу ли я поехать в Красноярск, ведь у меня там много друзей. И как раз я сейчас на том этапе, что я скоро перееду. Я приняла решение, потому что хочу попробовать городскую жизнь, чтобы у меня было сравнение. Я люблю эти места и, с одной стороны мне очень жалко уезжать, но я понимаю, что у меня нет вот этого опыта городской жизни для сравнения. Хочется реализовать себя в другом месте.

— Не страшно уезжать?

— Страх конечно есть. Ведь из зоны комфорта всегда не просто выходить. Тут у меня уже сформировалась жизнь, которая мне нравится, к которой я привыкла. В городе придётся все выстраивать по-новому: устраиваться на работу, заводить новые знакомства и тут можно столкнуться с разными сложностями, которые вызывают страх.

Ранее мы рассказывали, что летом 2020, силовики задержали основателя религиозной общины и его соратников. А в ноябре 2020 года, уже после возбуждения уголовных дел на Виссариона (Сергея Торопа) и других лидеров общины, министерство лесного хозяйства Красноярского края подало иск о расторжении договора аренды. В феврале 2021 года его удовлетворили. «Церковь Последнего Завета» ликвидировали в мае 2023 года.

Все новости о городе Солнца читайте в специальном разделе на нашем сайте.