«Ему не нравилось, когда дети играли в войнушку»: встречи, разговоры и мысли в День Победы в Красноярске

Красноярск завершает празднование 78-й годовщины Дня Победы. Большую часть дня погода благоволила горожанам, которые вышли на улицу и поучаствовали в памятных мероприятиях. Вместе с ними в центр города отправился и корреспондент NGS24.RU Руслан Руденко. На своем пути повстречал красноярцев, жизни которых задеты эхом войны, и делится впечатлениями.

Это 9 Мая начиналось буднично: подъем в 5 с небольшим утра, поездка до центра на полупустом автобусе и небольшое путешествие пешком до левобережной набережной, неподалеку от одного из самых знаменитых домов Красноярска на Дубровинского, 100. Перед тем как добраться до прохладного Енисея, предстояло пройти через пару-тройку кордонов полицейских, где у меня тщательно осмотрели содержимое рюкзака с зарядкой и ноутбуком.

Дойдя до набережной, я увидел место, где потихоньку собирались участники открывающей программу мероприятий эстафеты, которую традиционно приурочили к очередной годовщине Дня Победы.

Команды бегунов сменялись одна за другой, ведущий бодрил зрителей как мог, но они ему часто не отвечали взаимностью: может быть, не все до конца проснулись. Кто-то в толпе пожаловался на непонятность нововведений в эстафете, которые связаны с распределением команд по этапам. Забеги закончились триумфом команд нефтегазовых компаний в забегах среди предприятий. Возможно, в чем-то это даже и символично: сырьевая доминанта начала переползать из экономики и в другие сферы жизни.

После эстафет солнце уже грело вовсю, и я отправился к памятнику «Детям войны» у перекрестка Парижской Коммуны и Мира. По пути до памятника задумывался о том, что из-за жары часть людей еще до 9 мая решила уехать из каменных джунглей куда подальше — прохожих действительно было немного. Но те люди, которые были мне нужны по долгу службы, нашлись как раз на том перекрестке.

Первой стала пожилая женщина, которая держала в руках табличку с портретом своего деда. Я обратил на нее внимание, когда она, стоя у памятника, начала креститься. Когда она закончила свой бессловесный монолог — быть может, это был диалог с кем-то невидимым? — напротив постамента, я подошел к ней и заговорил. Речь зашла о ее родственнике, она не сдержала слёз.

— Он не любил вспоминать войну. И ему не нравилось, когда дети играли в войнушку, — сказала она.

В этот момент ее глаза заблестели, горло сдавил ком, ей стало трудно говорить дальше. Я почувствовал себя неловко. Меньше всего мне хотелось причинять ей боль не самыми приятными воспоминаниями о человеке, которого она не сможет вернуть. Пожалуй, это одна из плохих сторон профессии журналиста, когда в разговоре с человеком ты можешь вытащить из него не только память о приятных и счастливых моментах жизни, но и комья горя, которые можно найти если не в каждом, то во многих из нас.

Разговаривая и прощаясь с ней, я вспоминал о том, что не знал своего прадеда, который был летчиком-истребителем. Он умер за несколько лет до моего появления на свет. Другие родственники в войне не участвовали. Единственное, что меня хоть как-то связывало с прадедом и его воздушным ремеслом, — попытка пойти в гражданскую авиацию. Но путь к пилотированию оказался закрыт из-за дальтонизма, а карьера бортпроводника — из-за претензий со стороны службы безопасности авиаперевозчика.

Мужчины, которых я повстречал позже всё у того же памятника, были куда сдержаннее в своих воспоминаниях. В биографиях их родственников не было запредельного трагизма — хотя, как по мне, трагедия заключается в том, что война ворвалась в их жизни в период молодости. Но из их рассказов мне бросилось в глаза то, что объединяло все эти истории: люди, которые лично прошли через жернова войны, позже особо не любили вспоминать про этот период. Для меня лично это говорит о многом.

— Гражданин, постойте-ка, — подошел ко мне полицейский, когда я закончил общаться с последним на этот день человеком.

Его заинтересовало, с какой стати я завожу с прохожими какие-то непонятные разговоры. Мне оставалось лишь показать ему удостоверение сотрудника СМИ.

— О-о-о, понимаю! Тоже на работе, — он расплылся в вежливой улыбке. Хотелось бы верить, что еще и в искренней.

За спиной раздавался шум строевого шага — участники парада возвращались по Мира. Я добирался пешком до остановки, в автобусе — традиционная летняя «баня». На протяжении часа обратного пути мне не давала покоя мысль: что бы мне сказал прадед о пережитом во время войны? Отстранился бы от этого разговора? Попытался бы перевести разговор в другое русло? Или же предался бы воспоминаниям? Увы, этого я уже не узнаю. Но что я знаю точно: принцип «никогда снова» рано или поздно возьмет верх над «можем повторить».

Почитайте онлайн-трансляцию NGS24.RU о том, как Красноярск отмечает 78-ю годовщину Победы в Великой Отечественной войне.