«Награды тогда никто не носил»

Накануне юбилея Победы Красноярск наводнили красные флаги. Чиновники для поднятия патриотизма готовятся раздать 100 тыс. георгиевских ленточек, но порой эти чувства принимают причудливые формы: ленточки украшают поллитрушки водки на прилавках, а герои Вицина и Никулина с кружками пива на фоне Рейхстага красуются на стенах пивного ларька. Корреспондент НГС.НОВОСТИ попросил горожан вспомнить, как менялось отношение к 9 Мая последние полвека: когда этот день не был выходным, а ветераны не понимали тех, кто носит медали.

Михаил Макухин, в 1945 году в Маньчжурии воевал с японскими частями, 90 лет: «Я воевал на Забайкальском фронте радистом. Демобилизовался в 1950-м, прикинул и начал посещать школу рабочей молодежи. Потом поступил учиться в лесотехнический (ныне СибГТУ. — А.П.), у нас в группе 10 человек воевало, а сейчас их и в живых нету. Парады в то время? Это меня, наверное, миновало. Гораздо скромнее все было. Организационно сильно-то и не отмечалось. Поэтому в памяти у меня ярко выраженного праздника и не осталось. Не принято об этом было рассказывать. В Красноярске были, с кем я служил, но это было 2–3 человека, а организованных встреч однополчан, как сейчас, тогда не было. Участников войны не сильно и выделяли.

Потом меня пригласили работать в политехнический. Уже позже была устроена витрина и фотографии участников. Потом это куда-то девалось все, неизвестно. Сейчас, когда смотрю на флаги и звезды на улицах, чувствую гордость, самую настоящую гордость. Иной раз хочу сесть и написать о том времени более подробнее».

Борис Андюсев, историк, 61 год: «Выходным днем 9 мая стало в 1965 году. В 1947–1948-м его отмечали как выходной, а потом отменили ввиду необходимости восстанавливать экономику. Впервые митинги прошли примерно в таком формате, как сейчас, в 1965 году — на 20-летие дня Победы. Тогда же была выпущена фактически первая юбилейная медаль. До этого была юбилейная медаль 1948 года «30 лет Советской Армии и Флота»: ее получили те, кто продолжил служить после войны, остальные медали были боевые.

Я тогда учился в 5-м классе в селе Балахтон и хорошо помню: до 1965 года ветераны просто эпизодически собирались группами, сидели за столом в неформальном кругу. Не стучали в грудь «вот я столько-то фашистов…», вспоминали в основном не геройство, а что-то такое шуточное или экстремальное: «я все-таки выжил».

Награды тогда никто не носил. У нас в школе был ветеран Алексей Егорович — вел физкультуру. Когда он самый первый осмелился надеть свои награды, некоторые мужики ворчали: «Ну вот, нарядился. У всех медали есть. Что, надо теперь ворошить и надевать?». А выступление ветеранов на торжествах начались уже после 1970-го года.

Думаю, их тогдашнее отношение было связано с тем, что первые 15–20 лет они сами не понимали, что же произошло. Сначала [после войны] многие ветераны жили ощущением, что жизнь и светлое будущее впереди, но чем дальше, тем больше они вдруг начинали понимать: главное-то в жизни было не впереди, а именно в прошлом — на фронте».

Ярослав Бушуев, создатель сайта старинных фотографий Красноярска Fotoyarsk.ru, 45 лет: «Единственное, что я помню, — это деда, который праздновал этот день. Я специально спрашивал, пытался выяснить. Он ничего не рассказывал, страшно ругался, говорил, что все было, как сейчас говорят, очень жестко.

Как праздник 9 Мая почти не праздновался в городе. Парады проходят только последние 15–20 лет. Никаких парадов на 9 Мая в Красноярске не проводилось — был один на всю страну в Москве, и его смотрели все, у кого был телевизор. Первая техника, насколько я помню, появилась на мемориале Победы в 1980-е годы.

Единственное [в городе на 9 Мая проходили] локальные события: концерты для ветеранов по предприятиям и организациям, школьники-пионеры пели, я сам был среди тех, кто пел, что называется. Помпезности не было никакой. В лучшем случае центр города украшался красными знаменами, и всё.

В советские годы все сочувствие к ветеранам и помощь сводились к галочкам. Ну да, вот праздник, надо как-то там поздравить пожилых людей, ветеранов, то бишь, и все. У меня теща преклонных лет, постоянный участник совета ветеранов — ну там от ветеранов никого нет уже. Их постоянно приглашают на концерты, что-то еще, но о душевности я не слышу и не чувствую. В советское время было еще проще — о душевности вообще речи не шло, абсолютно номинальное событие.

Тогда он отмечался как День Победы, теперь — как день патриотизма. Но по-настоящему же это праздник связан с трагедией, с огромными жертвами, убитыми, покалеченными, сломанными семьями. Никогда он таким не отмечался!».

Алексей Бабий, руководитель общества «Мемориал»* в Красноярске, 61 год: «В 1965 году было очень удивительно, когда те мужики, которых мы знали, вдруг появились в орденах. Раньше было ощущение, что война была где-то совсем далеко, в кино и так далее, а тут оказалось — война оказалась гораздо ближе. В студенчестве, в начале 1970-х годов, мы с ними частенько выпивали, они рассказывали, какая была война на самом деле: романтические бредни из фильмов у меня повылетали. Говорили, ничем не хвастаясь, не приукрашивая. Вот это был период, когда ветераны еще не «забронзовели» — это произошло для меня в 80-е и чуть позже, когда памятник Сталину пытались поставить в 2005 году. Для меня это были совершенно другие люди, чем те, с которыми я когда-то общался. Те мужики, с которыми я общался в 1960–1970-е, они никуда не высовывались — как были скромными работягами, такими и умерли, так и остались в безвестности.

Парады начались ближе к 1980-м. Все это идет на вытеснение памяти о войне. Когда я сравниваю эти победные звуки с тем, что мне ветераны рассказывали, я вспоминаю Астафьева: надо не фанфары трубить, а на колени перед народом встать, который все это дело вынес. Абсолютно неправильно делать из этого какой-то громкий праздник, бряцать оружием. Надо печалиться о тех, кто тогда погиб, и вспоминать правду о войне: у нас ставят упорно даты 1941–1945, а не 1939–1945.

Ветеранов надо было опрашивать. У нас [в обществе «Мемориал«] был конкурс, где ребятишки опрашивали ветеранов, писали сочинения. Классический пример: идет награждение, и работа вся такая «трам-парам-парам, победный путь, парам-парам». И я спрашиваю: «Ребята, а что ж вы не спросили, где он шинель сушил, пока по низинам полз. Костер разводил? Так мина сразу прилетит». Шинели же на себе сушили! И когда ветеран вставал и рассказывал это, все сразу: «А что ж вы не рассказывали?» А ветеран: «Так вы не спрашивали. Спрашивали про победный путь до Берлина, я и рассказывал». Они, ветераны, привыкли к такому формату, но если бы хоть кто-то поинтересовался, чттакое война — они бы рассказали. Это и есть самое главное».

_{* Включен в реестр иноагентов}