«Не стесняясь, называл своими холопами»: суд выселяет семью с двумя детьми по требованию Евгения Генералова

Советский районный суд Красноярска обязал семью Артема Козьмина с двумя детьми выселиться из дома в Нанжуль-Солнечном, который они купили несколько лет назад. Судья посчитала, что юридически дом принадлежит Евгению Генералову — тому самому скандальному «феодалу» из Солнечного. Это произошло несмотря на то, что сейчас продолжается уголовный процесс против Генералова, где в том числе расследуется случай мошенничества против Козьминых. NGS24.RU поговорил с главой семьи Артемом о том, как решение суда стало возможным, как вел себя на заседаниях Евгений Генералов и как они теперь собираются жить.

Историю семьи Козьминых NGS24.RU рассказывал в августе 2024 года. Вкратце суть такова. В 2018 году Артем и его жена Ульяна купили за 5,3 миллиона рублей дом в Нанжуль-Солнечном. Всю сделку сопровождал Алексей Ширкин, который тогда был директором и соучредителем УК «Нанж», обслуживающей коттеджный поселок.

Номинальным собственником дома, у которого Козьмины покупали недвижимость, значился электрик Андрей Лавринюк. Ширкин же всё это время использовал различные отговорки и отказывался оформлять в Росреестре дом на семью Козьминых. Внезапно, в день, когда семья перевела последний транш по сделке, владельцем дома по документам стал Евгений Генералов, о котором ранее Артем и его жена не слышали и узнали лишь в конце 2022 года. Именно тогда Генералов пришел к семье и стал требовать у них деньги за дом, так как якобы до него они не дошли.

В сентябре 2023 года Евгения Генералова и Алексея Ширкина арестовали по подозрению в мошенничестве. В том числе заявление на них написал Артем Козьмин. Дело против Генералова дошло до суда и еще рассматривается.

Но еще до ареста, в апреле 2023 года, Евгений Генералов подал на Артема и Ульяну гражданский иск в суд. В заявлении он указал, что Козьмины сняли у него в аренду дом и не оплачивали ее вплоть до марта 2023 года. Он требовал с семьи 8,6 миллиона рублей, а заодно выселить их из дома.

— Логично спросить, что нового у вас произошло за эти месяцы после нашего прошлого интервью?

— 9 января Советский районный суд отказал нам в праве собственности на дом и удовлетворил иск Генералова о выселении. При этом Генералову — надо отдать суду должное — отказали во взыскании ущерба и аренды, которую тот с нас требовал.

Всю осень мы с женой провели в походах в суд. Параллельно знакомились с материалами уголовного дела [против Генералова] в УВД. Оно большое — 20 томов. Там много интересного обнаружилось про Генералова, но я, конечно, всё не могу говорить из-за подписки о неразглашении.

У него арестована куча недвижимости. Только кадастровые номера земельных участков занимают страниц десять в два столбика. (В начале 2024 года суд арестовал у Евгения Генералова 461 земельный участок)

Кстати, Генералов заявлял на меня в полицию за то, что мы якобы незаконно живем в его доме.

Последние новости по его уголовному делу: 17 марта адвокаты добились, чтобы дело отправили на доследование. Это уже вторая попытка у них была, с первой попытки не получилось. Не знаю, какую они причину выбрали, может, там какие-то небольшие процессуальные нарушения. Но это минимум два месяца займет.

Генералов постоянно уголовный процесс затягивает. Его суд один раз уже ограничивал во времени ознакомления с материалами. Потому что они с адвокатами изучали по тому в день. Там 20 томов, и с учетом выходных — это уже месяц.

Алексея Ширкина, его предполагаемого подельника, отпустили под домашний арест. Он заключил сделку со следствием, дал показания и его выделили в отдельное дело — он во всем сознался. Ширкин ссылается на то, что он сам чуть ли не жертва, что он впал в долговую зависимость перед Генераловым, и тот его угрозами заставлял делать плохие вещи. А Генералов в то же время всё валит на Ширкина.

Я думаю, по Ширкину быстро дело проведут. Он признал вину, для следствия это удобно, потому что потом их организованная группа будет доказанным фактом.

— Как проходили судебные заседания на вашем гражданском процессе?

— Заседания назначались где-то раз в месяц, шли по полчаса. Это обычная ситуация и примерно соответствует нагрузке судьи. Прокуратура, на наш взгляд, занимала достаточно непонятную позицию — молчаливую, отстраненную. Иногда казалось, что она была на стороне истца, то есть Генералова.

Это выглядело странно, потому что с одной стороны их коллеги доказывают в уголовном деле, что Генералов — руководитель ОПГ, и его обвиняют по достаточно тяжелым статьям Уголовного кодекса. Но тут же их коллеги в нашем суде как будто помогают избежать уголовной ответственности Генералову, по крайней мере по нашему эпизоду.

Всё упирается в преюдицию. Мы настаиваем, что решение в пользу Евгения Генералова по нашему суду поможет ему в уголовном деле. Мы несколько раз писали в прокуратуру с просьбой обратить внимание на двойственность позиции. Но нам отвечали, что никакой двойственности нет, и решение гражданского суда не будет преюдицией для уголовного. В уголовном суде иные стандарты доказывания, более тщательные: там будут учитываться показания свидетелей, документы будут более подробно изучать и так далее. Но нас это мнение немного пугает.

Судья вынесла решение 9 января — огласила резолютивную часть. Потом она должна была выдать мотивировочную часть и расписать там, почему приняла именно такое решение. На это ушло два месяца вместо десяти рабочих дней, как положено по правилам.

— И как в мотивировочной части объясняют решение?

— Если очень коротко: у Генералова есть документы на дом, а у нас нет. А то, что у нас нет этих документов из-за мошеннических действий Генералова и его подельника, суд принять во внимание не может, потому что это надо сначала доказать приговором уголовного суда. Которого пока нет и будет непонятно когда.

То есть для судьи уголовного дела не существует. То, что установило следствие, станет фактом, только когда приговор Генералову вступит в законную силу. Пока же есть законный домовладелец Генералов, и есть мы, проживающие в его доме.

— Как сквоттеры.

— Да, непонятная такая ситуация. Сейчас у меня эмоции поулеглись, но на суде я [был в крайней степени удивления], в том от числе от вопросов. Например, у нас спрашивали, почему мы не подписали договор.

— С кем? — говорю. — Договор же должны подписать обе стороны.

— Ну вы могли бы подписать договор, сдать его на регистрацию.

Но как? Договор был бы недействительным, потому что вторая сторона не подписывала ничего. И таких странных вопросов было много.

— Сам Генералов был на заседаниях? Как он себя ведет?

— Генералов участвует в заседаниях по ВКС (видеоконференцсвязи). Он сидит в СИЗО на Республики. Это вообще маленький СИЗО, там обычно держат тех, кому надо постоянно участвовать в судах. А у Генералова суды, считай, каждый день.

В СИЗО он, я так понимаю, обжился. Для ВКС у них там специальное небольшое помещение, он там всех смотрителей уже знает. Я видел, как он охраннику кричал: «Не слышно ничего [что говорят по ВКС], дай пульт, погромче сделаю». Ему тот отвечает: «Не положено тебе пульта». Но через какое-то время смотрю: сидит довольный Генералов с пультом.

— Что вы будете делать дальше?

— Мы подаем апелляционную жалобу на решение о том, что нам неправомерно отказали во встречном иске и не признали наше право собственности на дом. Почему мы так вцепились в это право собственности — помимо того, что мы оплатили дом, вложились в него и жили несколько лет?

На самом деле признание права собственности за Генераловым частично лишило его возможности пакостить нам дальше.

Для Генералова это болезненно, потому что он второй раз с этими же требованиями пойти в суд не может.

Поэтому он в порыве гнева из СИЗО угрожал нам, что потребует привести дом в первоначальное состояние. Мы же заселились в дом в черновой отделке: без натяжных потолков, без обоев, с полом без покрытия, не было ворот, не было калитки. А Генералов, как собственник, может потребовать привести дом в его начальный вид — за наш счет. Он может нам электричество отключить, воду, пока мы еще там живем, и вообще придумать других пакостей.

— Как оцениваешь шансы, что суд пересмотрит первое решение?

— Будем честны: в апелляции не так уж часто отменяют решение первой инстанции. Но это возможно, думаю, если нас поддержит прокуратура. Тут всё же дело идет о выселении семьи, в том числе двух маленьких детей. И мы очень надеемся на поддержку прокуратуры в этой части.

Я считаю, что если бы суд хотя бы частично принял документы, которые есть в уголовном деле, то этого уже могло хватить для признания права собственности за нами. Это и расписки Ширкина [о том, что он принимал у нас деньги], доверенность, которую ему выдал Генералов, доверенность, которую ему выдал Лавринюк, у которого якобы купил наш дом Генералов. Лавринюк — это вообще электрик управляющей компании, где директором был Ширкин. И в уголовном деле Лавринюк прямо говорит, что фиктивно владел домом и никаких денег Генералов ему за продажу не давал.

Судья же ограничилась опросом наших соседей и они подтвердили, что мы действительно там проживаем с 2018 года. А Генералова они не видели за это время ни разу, хоть он и собственник, и вообще его в лицо никто не знает.

Если в апелляции нам откажут, то у нас будет еще шанс обжаловать решение уже только после вынесения приговора Генералову, потому что это будет считаться вновь открывшимися обстоятельствами.

— Сколько это всё может длиться и сколько у вас времени до выселения?

— Апелляция всегда идет быстрее, чем основной процесс. Он длился у нас больше полутора лет. Апелляция, если повезет и всё пойдет очень-очень-очень неторопливо, растянется где-то на полгода, максимум до сентября.

Уголовный же процесс над Генераловым, с учетом затягиваний и апелляций, закончится, дай бог, к лету следующего года.

Если нам в апелляции не повезет, то решение суда о выселении будет считаться вступившим в законную силу — и нам надо будет из дома съезжать и где-то еще энное количество времени жить.

— А вам будет где жить?

— В принципе у нас есть однокомнатная квартира, но жить вчетвером в однокомнатной квартире — совсем сложно будет. Можем, наверное, какое-то время пожить и у родителей. Но вопрос, куда вывозить и где хранить имущество? Всё это, мягко говоря, некомфортная ситуация.

В уголовном процессе также обсуждается возмещение нам ущерба и процента за пользование чужими денежными средствами. За дом в 2018 годы мы отдали 5,3 миллиона рублей. Проблема в том, что в нашем поселке, скажем так, инфляция была выше, чем указывает ЦБ по краю. И с учетом официальной инфляции цена нашего дома сейчас — восемь миллионов. Но, если изучить тот же «Авито», то дома в нашем поселке стоят сейчас 12-13 миллионов, даже с учетом того, что мы не делали каких-то глобальных пристроек — гаражей, подвалов, бань и прочего.

— Наверняка тебя об этом спрашивали много раз: как ты, сам юрист, попался на удочку Генералова?

— Мы просто доверились не тем людям. Не помню, откуда эта цитата: «Мы совершили самый большой грех — доверились незнакомцу». Я, кстати, в прежних интервью уже говорил, что мы определенную добросовестность и подозрительность проявляли. Мы поговорили с соседями о том, как они покупали дома — и у них в такой же ситуации, как у нас, всё завершилось успешно, то есть дома на них оформлены.

Думаю, это было чуть раньше — до того, как Ширкин с Генераловым сговорились. И у меня сложилось впечатление, что это всё было сродни некоей финансовой пирамиде: кто раньше пришел, успел деньги внести, тот дома и получил. А кто зашел последним, тот попался.

— Ущерб ведь есть не только материальный, но и моральный. Расскажи, как вы вообще это всё переживаете?

— Да очень тяжело переживаем. Здоровье существенно ухудшилось, мы с женой ходим по неврологам, оба уже долго принимаем антидепрессанты. Врачи говорят, что даже после того, как эта ситуация разрешится — каким бы то ни было образом, — лечение и восстановление займет достаточно продолжительное время. И, конечно, мы будем требовать возмещения морального ущерба в максимальном объеме.

— Как на всю ситуацию реагируют друзья и родные?

— Откровенно говоря, я стараюсь с родными и друзьями обсуждать это пореже, потому что это достаточно тяжело. Начинаешь переживать, нервничать. Если это не требуется для дела, разрешения вопросов, я стараюсь поменьше об этом думать.

Конечно, мне все сочувствуют — и родные, и близкие, и даже абсолютно незнакомые или малознакомые люди, которые видели мои прошлые интервью, и знают, как Генералов обращался с жителями нашего района и Солнечного: перекапывал подъезды и прочее.

Супруга, конечно, воспринимает это более, на мой взгляд, ближе к сердцу. Она в этот дом вложила гораздо больше сил, чем я. Признаюсь, что мне там нравится жить, у жилья в частном доме много плюсов. Дети уже привыкли, я привык.

— А дети что-то знают обо всей ситуации?

— Нет, мы их не посвящаем. Когда подрастут, я, конечно, расскажу эту грустную историю. Я стараюсь, скорее, по-философски относиться: главное — это семья, дети и чтобы все здоровы были.