«Мы никому не нужны»: бабушки-иностранки застряли в приюте для бездомных в Красноярске

Две бабушки — латвийка и молдаванка — оказались в кризисном центре для бездомных в Красноярске. Обе женщины половину жизни провели за границей, а по приезде в Россию остались без документов, семей, социальных связей и здоровья. Руководитель некоммерческого проекта «Человек человеку» Людмила Самойлова убеждена, что из-за ухудшения внешнеполитических связей помочь бабушкам теперь будет гораздо сложнее.

История Евдокии Александровны

Несмотря на преклонный возраст, 75-летняя Евдокия Федореева уделяет много внимания своему внешнему виду. Всегда на каблуках, стрижка, на ногтях — яркий маникюр. На ее прикроватном столике в кризисном центре для людей, которым некуда пойти, всегда лежат косметика и дорогие ароматные сигареты.

Евдокия Александровна рассказывает, что крутится как может. Ходит приторговывать на рынок, овощи на перепродажу берет у знакомых. Получается неплохой заработок на личные нужды. Пенсию женщина не получает, так как почти 40 лет живет без паспорта. В приюте она больше года.

— Хорошо выглядеть — это у меня в крови! Вы меня тут в халате никогда не увидите, — смеется она. — Вообще-то я раз в месяц хожу в парикмахерскую. Мне мастер делает уход за бровями, ресницами, прическу обновляет.

Пожилая модница с удовольствием вспоминает свою молодость в Прибалтике. Тогда и нарядов было больше, и об одинокой старости в чужой стране даже мыслей не было.

— У меня папа русский был, из Псковщины. Его после войны отправили в волость под Ригой работать, ловить «Лесных братьев» («Лесные братья» — национально-освободительное движение в Латвии, Литве и Эстонии, целью которого было восстановление независимости прибалтийских республик. — Прим. ред.). Там наша семья и зародилась, в 47-м году появилась я, — вспоминает женщина.

Евдокия Александровна закончила в Риге одиннадцатилетку. А вот в знаменитый Латвийский университет экзамены провалила и пошла работать на оборонный завод «Коммутатор», где производили средства связи — переносные и мобильные рации, полевые телефоны. Вскоре вышла замуж, родила сына, но брак оказался неудачным.

Переломным периодом для женщины, как и для многих людей того поколения, стал развал Союза. Семейная жизнь у молодой привлекательной блондинки не клеилась, в огромной стране происходили перемены. Незадолго до признания прибалтийских республик независимыми государствами Евдокия Александровна уехала к родственникам в Россию. Вся семья — родители, сын, муж — авантюризм девушки не поддержали.

— Тут в России я встретила Геннадия — верного спутника всей моей оставшейся жизни. Можете насмехаться надо мной, но за все годы, проведенные с ним, у меня и мыслей никаких не было о том, что мой латвийский союзный паспорт нужно менять. Меня с этим документом легко брали на работу. Даже на последнем моем месте работы — торгово-закупочной базе на Калинина — трудоустройство было по тому, старому паспорту, полученному в Латвии. Мы жили очень хорошо, много работали, — вспоминает женщина.

Свою новую, российскую жизнь женщина начала почти в 40 лет. Тогда же последний раз видела своего сына, который предпочел остаться на родине. Гражданский муж Геннадий в поисках заработков возил боевую подругу по всей стране, а потом внезапно ушел из жизни, так и не оставив в наследство спутнице какого-либо стоящего имущества. А потом выяснилось, что и старый документ, не обмененный вовремя, не дает никаких прав владелице.

— Из-за наших частых переездов я в конце концов потеряла связь со своими близкими и со своим сыном. Последний раз я видела ребенка, когда ему было 22. Понятно, что спустя столько лет я уже никому не нужна. Больно! Но... он же не маленький. Значит так надо, — на глазах Евдокии Александровны слёзы.

Сейчас пожилая латвийка мечтает получить российский паспорт и хоть какую-то пенсию.

— Дальше уже буду думать, что мне делать и куда идти! Я очень благодарна приюту за то, что поддержали меня в эти черные времена, но оставаться тут насовсем не хочу, — говорит бездомная.

Соседнюю койку с Евдокией Александровной в приюте занимает еще одна «иностранка». Ее история мало чем отличается от предыдущей, разве что Ирина Анатольевна половину жизни прожила в Молдавии, там же получила паспорт Молдавской ССР, прописку.

65-летняя Ирина уехала в чужую страну в молодости. Пригласили дальние родственники после того, как ее брак стал трещать по швам. Своего годовалого сынишку оставила родителям в Красноярске и обещала забрать его, как только встанет на ноги. На этот период и пришелся распад Советского Союза. Женщина за границей даже в одиночку с трудом сводила концы с концами, изо всех сил пыталась наладить свою жизнь. К этому времени ребенок выпустился из садика, пошел в школу, годы в разлуке пролетели стремительно. Родители Ирины скончались, а сын настолько отдалился, что общаться с матерью, которая на десятилетия пропала в чужой стране, не захотел.

— У него уже давно своя семья, свои дети. И мы ни в коем случае не осуждаем этого человека, — говорит Людмила Самойлова — руководитель кризисного центра, в котором оказалась Ирина.

Несколько лет назад женщина решила вернуться в Россию, так и не устроившись в Молдавии. Здесь начались проблемы со здоровьем. Практически подряд ее поразило тремя инсультами. После последнего она не только оказалась полностью парализована, но и потеряла волю к жизни.

— Она у нас буквально лежала овощем, до сих пор не разговаривает. Если бы не Федор (волонтер), думаю, сейчас Иры с нами уже не было, — рассказывает Самойлова.

Федор Акланов — молодой человек, который в обычной жизни работает программистом, а в свободное время из чистого альтруизма помогает нуждающимся. Под опекой волонтерской организации, в которой он состоит, несколько детей-инвалидов, матерей-одиночек и Ирина. Одинокой парализованной бабушке волонтеры безвозмездно организовали дорогостоящую терапию: восстановительный массаж, ЛФК, привезли все необходимые лекарства. После работы несколько раз в неделю Федор лично приезжает в приют, чтобы гулять с Ириной по стадиону.

— Еще в феврале Ира вообще лежала. А после начала лечения, спустя месяц, мы уже стали видеть результаты. Сейчас она у нас уже ходит на ходунках, и мы ждем, когда она полностью встанет на ноги. Тогда уже можно начинать работать с логопедом, чтобы восстановить речь, — рассказывает альтруист.

У волонтера твердая цель — поставить парализованную на ноги и добиться ее полной дееспособности. Руководитель кризисного центра Татьяна Самойлова параллельно взяла на себя всю работу с документами. Но с ними тоже не всё так просто, а в связи с ухудшающейся геополитической обстановкой может быть еще сложнее, уверена Татьяна.

— Только представьте себе, мы в Молдову по Ире сделали запрос еще два года назад. И нам до сих пор не отвечают! Мы для получения российского гражданства собрали целую пачку документов, справок. Вся эта папка сейчас мертвым грузом лежит в УФМС и они без ответа той стороны ничего не могут сделать. Такая же ситуация у нас с Евдокией, — рассказывает Самойлова. — Я очень боюсь, что дальше будет только хуже. Все же понимают, что сейчас происходит в Латвии. А Молдова тоже сейчас всё больше за Румынией тянется. Вот так и остались наши бабушки, никому не нужные.

Руководитель кризисного центра опускать руки не собирается и планирует до последнего бороться за получение документов. Людмила Самойлова просит содействия людей, которые знают, как действовать в такой ситуации, и могут оказать добровольную помощь.

«Ненужные обществу»: как бывшие алкоголик и наркоман возвращают к жизни деревню-призрак.

«Собачкам помогают, а людям — нет»: красноярские благотворители устроили фотосессию для бездомных.

«Куда уходят пенсии стариков?» Директор приюта — о том, что ее постояльцы умирают, не дождавшись своих денег.