Что осталось от гигантского завода в Дивногорске — фоторепортаж и история заката от очевидцев

Забытые промышленные гиганты по всей стране поражают масштабами и влекут сталкеров — любителей «эстетики заброшенных мест». Внутри нередко открывается настоящий портал в прошлое. Мы привыкли считать, что они позакрывались с распадом СССР, — и сейчас мы воспринимаем это как должное. Не вписались в рыночную экономику, что поделать. Это далеко не всегда так.

Дивногорский завод низковольтных автоматов (ДЗНВА) пережил «голодные» 90-е и активно развивался в первой половине нулевых. Его гибель пришлась на довольно «сытое» время постсоветской России — рубеж нулевых и десятых годов. Корреспондентка NGS24.RU Мария Антюшева побывала внутри, а потом поговорила с людьми, заставшими завод живым, чтобы разобраться в причинах упадка.

Огромная территория завода огорожена бетонным забором с колючей проволокой. По периметру — камеры видеонаблюдения. На этом признаки жизни заканчиваются. За забором тишина и запустение.

Завод строили с 1970 по 1972 год. В 1973-м выпустили первый автоматический выключатель. В 1980-м вышли на проектную мощность. В лучшие годы там работало более пяти тысяч человек. Электрооборудование ДЗНВА использовали на крупнейших советских объектах: ГЭС, АЭС, железнодорожных магистралях, крупных предприятиях.

В 2003 году завод выиграл тендер от Европейского центра ядерных исследований и отправил 762 выключателя-автомата в Женеву — на знаменитый адронный коллайдер.

С 2009 по 2012 год завод плавно пришел к банкротству.

— Когда я пришла в 1990 году, на заводе работало тысяч пять человек. Мы паяли электроды на станках, у меня зарплата была 350–400 рублей. Для сравнения: на ГЭС тогда было в районе тысячи сотрудников, а платили им по 120 рублей. Жизнь вращалась не вокруг ГЭС, а вокруг завода. У нас был, по сути, город в городе, несколько столовых, мы очень любили, когда там к праздникам готовили необычные блюда, например, какие-нибудь тушеные кальмары, — рассказывает жительница Дивногорска Ирина Жиландовская.

— С 2007 по 2009 год там еще что-то было, как-то люди работали. А с 2009-го уже всё стремительно вниз пошло. Пришли какие-то временщики. У них не было цели сохранить завод, была только цель взять оттуда всё, что можно взять. А последнее имущество, я помню, там продавали года четыре назад — кожаный диван кто-то предлагал, — вспоминает Ирина Жиландовская.

Защитить права рабочих в период банкротства пытались профсоюзы. В одном из них был Александр Мурушкин, в то время глава краевого отделения Всероссийского электропрофсоюза, а ныне — зампредседателя всей организации. В 2013 году на митинге рабочих ДЗНВА он называл собственников завода недобросовестными, утверждал, что они нарочно уклоняются от обязательств, пользуясь пробелами в законах страны. Сейчас Александр Мурушкин называет такие версии краха:

— Первая версия — это недостаток контроля региональных властей за тем, что происходило на заводе. Власть должна была контролировать, как собственники распоряжаются предприятием, как развивают и развивают ли. Вторая версия — иностранная конкуренция, Китай уже начал наступать на пятки. Третья версия — дороговизна отопления. Расположение сыграло с Дивногорском злую шутку. Рядом стоит ГЭС, поэтому когда-то решено было строить вместо угольных котельных — электрокотельные. А греть воду для отопления электричеством — это очень дорого. Пока был СССР, всё было государственное: и завод, и котельные, и ГЭС. А потом у каждого предприятия появился отдельный собственник, и оказалось, что отапливать гигантские площади завода стоит непомерных денег, — поясняет Мурушкин.

Жительница Дивногорска Антонина Проценко проработала на ДЗНВА с 1987 по 2009 год. До завода была товароведом, бухгалтером, но ее сократили. Родственник позвал на завод, и она пришла в гальванический цех:

— В нашем цеху мы покрывали серебром, кадмием, никелем, цинком, оловом все идущие на сборку детали. Видов деталей было множество, даже для атомных подводных лодок. Надо было точно рассчитать объем загрузки, время обработки, чтобы слой покрытия получился ровно 20 микрон или ровно 40 микрон. Также стравливали верхний слой металла для пайки деталей. 10 лет я была гальваником, потом 10 лет травильщицей.

— В 90-е мы жили не так уж плохо. Пока вся страна голодала — мы коробками сливочное масло ели. И рыба была, и мясо, и сало, потому что у завода даже своя свиноферма была. Но постепенно всё равно ДЗНВА беднел. Если в течение 90-х сохранялся пионерлагерь, база своя на Чёрном море, профилакторий, то к нулевым годам этого всего уже не стало.

Года с 1997-го у нас деньги исчезли из оборота вообще, остался один бартер. Если раньше завод продавал свою продукцию за деньги, то теперь — за товары. И зарплату нам выдавали талонами, которые мы обменивали на товары в магазинах прямо на территории предприятия. Но всё самое необходимое в наших магазинах было: еда, посуда, обувь, одежда.

— А в начале нулевых к нам пришел новый руководитель — Егор Оль. Вот он талантливый менеджер, буквально завод с коленей поднял, завод прямо задышал с новой силой. Новые технологии стали вводить и отрабатывать, зарплаты все платили. А когда руководителя сменили, то всё стало портиться, — заканчивает Антонина Проценко.

Егор Оль был генеральным директором ДЗНВА с 2002 по 2006 год. Перед его приходом предприятие стояло на грани банкротства. По мнению Оля, к этому привели попытки завода сохранить социальную поддержку так, как это было принято в СССР:

— В течение 90-х завод построил почти 300 квартир для работников. Это его и подкосило. Но мы от процедуры банкротства благополучно ушли и за четыре с половиной года объем производства с 300 миллионов рублей в год довели до 800 миллионов. Мы закупили новое оборудование и сделали ремонт на 100 миллионов — за свой счет, никаких заемных средств или инвестиций. Работало при мне 2000–2100 сотрудников. Зарплаты все платились.

А дальше было вот что. Когда у завода появились свободные средства, когда угроза банкротства исчезла, у собственников возникло желание «порулить деньгами». Можно вкладываться в зарплаты и развитие, а можно увеличивать дивиденды. Собственники захотели второе, и я не смог с ними договориться.

— После меня пришли суперменеджеры. Они решили выпускать бытовые электросчетчики, которые уже были запрещены к использованию. Привезли из Санкт-Петербурга производство, потратили зря кучу средств. А при этом у нас был выключатель ВА57-43 на 1600 ампер, который обеспечил бы жизнь заводу на многие годы. В месяц можно было только этих аппаратов делать на 50 миллионов рублей, они очень востребованы на рынке.

Неправда, что ДЗНВА не выдерживал конкуренции с импортными аналогами. Французская фирма Schneider Electric, которая имеет 25% мирового рынка электротехники, готова была купить ДЗНВА за большие деньги, потому что видела потенциал. Но собственники не смогли договориться.

Краевая власть пыталась помочь — в 2010 году выделили субсидию в 100 миллионов рублей, которую менеджеры бездарно потеряли. А дальше... Существует бизнес по намеренному банкротству. Предприятия банкротят, потом скупают за копейки активы, а распродают уже подороже, — подводит итог Егор Оль.

Из официальных источников и рассказов очевидцев известно, что с 2009 года деятельность завода начала постепенно сворачиваться. Работать стали всего четыре дня в неделю, потом — три. В 2012-м осталось 625 рабочих, да и тех в конце года отправили в вынужденный отпуск, как оказалось, навсегда. На сайте Заксобрания края писали, что депутаты подозревают умышленное банкротство ОАО «ДЗНВА». Показательно, что одна из фирм, подавших на завод в суд с целью признать его банкротом, называлась ООО «ДЗНВА», была зарегистрирована по адресу завода и принадлежала кипрскому офшору.

В 2014-м большую часть имущества предприятия-банкрота продали с молотка за бесценок.

В 2016-м один из поздних директоров ДЗНВА попал под уголовное дело по подозрению в крупных финансовых махинациях.

В 2017-м юрлицо ОАО «ДЗНВА» официально перестало существовать.

В 2018-м на территории завода собирались создать майнинговую ферму, но дело кончилось ничем.

А в 2019 году в интернете появилось объявление о продаже здания завода за 132 миллиона рублей.