Старинному зданию театра Пушкина исполнилось 115 лет: показываем тайны жизни за кулисами

Здание театра Пушкина на пр. Мира открыло двери 17 февраля 1902 года. Первый деревянный театр, который стоял на месте стадиона «Локомотив», сгорел дотла еще в 1898 году. Это новое здание строили всем миром: деньги жертвовали и промышленники, и простые горожане. «Народный дом-театр» стал культурным центром. Там проводились лекции, занятия по рисованию, давались спектакли и концерты. На первом этаже был книжный магазин.

Последняя реконструкция здания закончилась в 2015 году. Здание стало больше на 3 этажа. Его площадь увеличилась вдвое — до 9,1 тыс. кв. м. Финансирование за время ремонта тоже выросло больше чем в 2 раза с заложенной суммы — до 1,4 млрд руб. За эти деньги в театре было обновлено все: от потолка до пола.

«Износ старого здания, дряхлость стен, фундамента была до 90 %. Объемы [реконструкции] были колоссальные! Ничего этого не было», — рассказывает заведующая литературно-драматургической частью театра Лариса Лейченко, спускаясь на цокольный этаж. Сюда был перенесен гардероб. Здесь же осталась часть фундамента старого здания, которое бережно покрыли лаком и оставили за стеклом как частицу истории.

Интерьер целиком воссоздан в первоначальном виде. Дверные ручки, бра, люстры, вазы, колонны, лепнина — по форме все было сделано точно таким же, каким было в 50-х годах. Все осталось на тех же местах. Гордостью называют также гранитный и дубовый пол в фойе.

На втором-шестом этажах, где находятся гримерки, рабочие кабинеты, поэтичная атмосфера театра исчезает. Серые стены больше напоминают офис. Везде строгий порядок.

«Старое здание мы обожали. Пахло особенным образом: клеем, театральной пылью, гримом. Наши плакаты, наши подписи в гримерках, смешные рисунки, карикатуры — все это давало ощущение уюта. <…> Эта часть, зона Б, где мы работаем, очень медленно и с большим трудом поддается изменениям…

…А вот сцена, кулисы и зал, по-моему, сохранили ту атмосферу», — рассказывает Лариса Николаевна. Оказавшись за сценой, невольно сам представляешь себя актером и испытываешь «закулисное» волнение. Постоянно закидываешь голову наверх, пытаясь рассмотреть, как технически сложно все устроено. Так, свет в театре считают уникальным: «Таких приборов обычно в отдельном драматическом театре 1-2, в красноярском театре их 20. Каждый из них стоит около 20 тыс. евро». Такой же свет есть, например, в Мариинском и Большом театрах.

12:00 актеры на сцене. Подглядываем за репетицией с необычного ракурса, из-за кулис: «Людмила, давай реплику и начинаем!». Сейчас в труппе 52 человека. Почти все — выпускники Красноярской академии музыки и театра (сейчас — Институт искусств). Обновления в составе происходят ежегодно. Только в 2016 году взяли двух новых актрис, выпускниц института. Часто артистов замечают еще во время их учебы. Старожилы театра — Эдуард и Людмила Михненковы, в труппе они уже больше 40 лет. В 2017 году Заслуженным артистам России исполняется 70 лет.

Как изменилась сцена...Пол или, как его называют, планшет сцены раньше был ровный. Из механизмов был только поворотный круг. Сейчас сцена драмтеатра состоит из плунжеров — 9 огромных квадратов, которые могут все вместе и каждый по отдельности подниматься и опускаться. Для всего этого есть пульт управления. На три метра в глубину был увеличен арьер — задняя, невидимая часть сцены, где могут стоять масштабные декорации к спектаклям.

Справа и слева от сцены — комнаты с реквизитом. Одна из них полностью забита стульями и столами. С другой стороны — цветы, тазики, посуда. В кулисах стоит приготовленный к вечернему спектаклю небольшой кофейный столик с чашечками. Предвосхищая вопрос, завлит с улыбкой рассказывает: «Иногда еда бывает настоящей. Специально закупается что-то такое, что не помешает актерам, не застрянет в горле. В финальной сцене спектакля может быть и бутылка шампанского…».

Немного истории. В послевоенные годы в театре открыли студию актерского мастерства. В ней в 1945-м обучался совсем юный, 20-летний Иннокентий Смоктуновский. Вот приказ: «Зачислен сотрудником вспомогательного состава в труппу театра с окладом 200 руб. в месяц». Сохранились в театре и выговоры Смоктуновскому за опоздания, за неявку.

Актер пробыл в «Пушке» не больше года. Легенд о его уходе ходит много, но их предпочитают не выносить из театральных стен. Одна из таких, что он подрался, защищая кого-то из актрис, а на следующий день не смог играть. Но в театре сомневаются, что это стало основной причиной.

В архиве сохранились и первые афиши. Еще пару лет назад нашлась старая фотография актрисы, которая играла на красноярской сцене в 20-х годах. На фото молодая девушка, Александра. Кого она играла, в каких постановках — никто не знал. Фамилия Перегонец, однако, показалась завлиту знакомой.

Выяснилось, что эта девушка в 1931 году уехала из нашего театра и приехала в Симферопольский драматический. Когда началась война, она стала заниматься диверсионной работой и вовлекла туда труппу. «Они все очень много сделали — 45 крупных диверсий: взрывали, добывали сведения. Арестовывают их в 1944 году за 3 дня до освобождения Симферополя. Начинаются дикие пытки: ей поджигали ноги, дробили кости. Девушка эта милая оказалась железным человеком. После войны ей присвоено звание Героя Советского Союза», — рассказывает Лариса Николаевна.

Сейчас увидеть старые гримерки того же Смоктуновского или Александра Приходько, которого до сих пор вспоминают как актера с невероятной способностью забывать текст и смело импровизировать, невозможно. Во время реконструкции все было обновлено. В каждой гримерке, рассчитанной на 3-6 человек, есть отдельная душевая комната. На стене — экран с прямой трансляцией происходящего на сцене. Зеркала, столики. Афиши, программки, цветы в вазах. Все как-то по-домашнему. Актера Никиту Косачева мы поймали в гримерке на диванчике с текстом в руках.

Комната с утюгами и стиральными машинами — для подготовки костюмов к спектаклям. Их тщательно проглаживают, отпаривают, чтобы даже на рукавах рубашек не оставалось стрелок, и приносят в гримерки к актерам. Пошивочный цех расположен в здании рядом.

Рубашки, пиджаки, платья, бушлаты, камзолы, сапоги, шляпы занимают 4 больших комнаты. Сколько всего костюмов, в театре не считали, но с одного взгляда кажется, что их точно несколько сотен. Новые костюмы отшивают к каждому спектаклю отдельно. Нарядов начала прошлого века в театре не сохранилось: какие-то сильно износились, какие-то отдали в театры других городов.

Самые старые костюмы, хранящиеся здесь, — из 90-х. Дефицитные годы выдает простая ткань, однако и тогда ее вручную вышивали стразами, камнями, пайетками. Для платьев в новых спектаклях на ткани не скупятся: цена метра итальянского шелка доходит до 5 тыс. руб.

Какого-то официального символа или талисмана, оказалось, в театре нет. Хотя таковым могла бы стать скульптура Александра Пушкина. Гипсовая, чуть больше метра, она стоит в фойе первого этажа. Скульптуру подарили театру в 90-х. С тех пор ее переставляли из зала в зал, на время ремонта забирали с собой и очень полюбили: «Мы уже никак не можем без него».

Зато есть в театре свои ритуалы. Когда здание закрывали на ремонт, артисты забирали с собой кусочек старой сцены и старого занавеса. И еще одна традиция: в новую сцену актеры обычно забивают серебряный гвоздь. Вместо гвоздя в новую сцену «Пушки» вбили серебряную монету.

Уже уходя, мы застали двух юных актрис — Яну Няньчук и Анну Домникову.

— А были ли какие-то курьезы на сцене? Расскажите какую-ту живую, реальную историю, когда что-то пошло не по плану.

Яна:

— Да постоянно такое происходит! (Смеются.)

Анна:

— Вот буквально недавно мы играли спектакль «12-я ночь», и он был полон курьезов. Мы в слезах от смеха валялись за кулисами. Из самого меньшего — одна актриса потеряла голос. А эта девушка (смотрит на Яну) начала икать в самый неподходящий момент.

Каждый такой нюанс, как объясняют девушки, приходится обыгрывать, главное — не расколоться.

«Мы идем работать за идею», — переглянувшись, с улыбкой отвечают актрисы на вопрос о зарплате. — Это не самая оплачиваемая работа. Но если ты ее любишь, то не важно, сколько ты получаешь».

Наталия Ермакова

Фото Артема Ленца