«Мы не хотим умирать за те идеалы, которые сейчас пропагандируют»: красноярская телеведущая уехала в Грузию вслед за мужем

Юлия Чупрова несколько лет вела новости на «7 канале» Красноярска. Потом девушка ушла в декрет и спустя некоторое время снова вернулась к работе. Планы о переезде у семьи появились после начала спецоперации. А мобилизация их подстегнула — заставила пару не только бросить любимую работу, но и избавиться от всего имущества, чтобы начать новую жизнь в Грузии вместе с маленьким сыном. Мы пообщались с Юлией. Девушка рассказала NGS24.RU свою историю переезда. Она рассуждает о патриотизме, любви к родине и работе журналистом в Грузии.

Уже бывшая ведущая «7 канала» родилась и выросла в Красноярске. Девушка окончила истфак и после института с головой ушла в журналистику, начинала корреспондентом в 2015-м, после стала ведущей новостей. У Юлии и ее мужа Максима была куча планов, в семье подрастает маленький сын Рома, которому 2 года и 8 месяцев. Первые опасения за свое будущее молодые люди начали испытывать после начала СВО.

— Я очень сильно пожалела, что мы не уехали в феврале, еще не была такая массовая миграция. Понятно было, что ничего хорошего не будет. Если до этого казалось, что всё как-то само собой уляжется, рассосется и это не такой затяжной конфликт, то в сентябре стало ясно, что это крах. Решение принимали на семейном совете — на кухне.

Денег не было от слова совсем. Решили ехать в страны ближнего зарубежья, у меня муж уехал в Казахстан. Изначально рассматривали Грузию, потому что здесь можно год жить без вида на жительство, без каких-либо документов, не заморачиваться, а в Казахстане только 3 месяца. Откровенно говоря, в Казахстане делать нечего. Было холодно, как у нас. Мне в этом году как никогда хотелось перезимовать где-то в теплом месте. Грузия стала в этом смысле маяком: тепло, не такой высокий языковой барьер, — рассказывает Юлия.

Муж Юлии покинул страну 27 сентября. Пара не считает, что переезд — это бегство. В свое время парень честно отдал долг родине, отслужил в армии. Но после начала мобилизации перспектива оказаться на передовой без боевого опыта стала главной проблемой.

— Когда задумались уезжать, нам многие говорили: «А что вы не спрячетесь в деревне какой-нибудь или на даче?» Мне кажется, прятаться под лавкой, как таракан, и бояться подходить к двери, чтобы не получить повестку, — это реальная трусость. А чтобы куда-то уехать, нужно понимать, что ты сильно рискуешь, и здесь нужно мужество.

Мы, когда открыли военник Макса, так смеялись над тем, что он «медсестра». У меня родилась тупая злободневная шутка, говорю: «Кому ты нужен со своей категорией Б3, еще и медсестра?» Причем Макс у меня реально не помнит, как ему эту специальность присвоили, потому что у него не было никакой квалификации, даже курсов не проходил. По образованию он вообще программист. Мы подумали, что человек с медицинским статусом может пригодиться на передовой. Мы переживали, что может прийти повестка, сидеть и ждать не захотелось.

Он уехал в город Степногорск в Казахстане и устроился торговым представителем. У меня в принципе муж работает 10 лет в торговле. Он устроился чуть ли не за один день. Очень хорошие ребята, очень тепло его приняли. Все говорили по-русски, что поразило. Казахи говорят по-казахски между собой. Но на чистом русском говорят абсолютно все. У него было ощущение, что он уехал в нашу глушь, как будто он в Тыве или Бурятии, — продолжает Юлия.

Так как переезд происходил в спешке, было не до комфорта. Больше всего молодые люди опасались за то, что уезжать уже слишком поздно.

— Он уехал до Новосибирска на поезде, потом до Омска — и с Омска уже на автобусе. Мы попали в ту волну, когда было непонятно, выпускают или нет. Мы круглосуточно мониторили гайды в телеграм-каналах, как люди выезжают, делятся опытом. К тому моменту, когда он уезжал, стало больше сообщений, что не выпускают. Город был выбран спонтанно, но так вышло, что там оказались знакомые, правда, шапочно.

Они жили вчетвером, четыре практически незнакомых человека в одной квартире. Все разного возраста, разного статуса, у всех разные судьбы и истории. Один дяденька, ему около 50, часто ездил к границе, всё не мог пережить расставание с семьей. Остальные как-то еще держались. В итоге один уехал в Черногорию, он также семью ждал, а двое вернулись в Красноярск — не выдержали, — говорит Юлия.

Как только супруг Юлии добрался до Казахстана, девушка с маленьким ребенком на руках начала продавать имущество. Его было немного, но именно оно стало первоначальным капиталом, на который семья купила билеты и смогла обеспечить себе небольшую «подушку безопасности».

— У нас ничего не осталось, нам терять в этом смысле было нечего. Есть машина, но она в кредите. Родители сейчас ее продают, у нас не осталось ни рассрочек, ни ипотек, никакого имущества. Остались только родные и друзья. Продали даже шкаф из ИКЕА, хотели кота забрать, но не получилось пока. Мы его отдали на полгода нашим соседям. Я была одна, с ребенком, с чемоданами, ручной кладью, ноутбуком, если бы со мной был кот, я бы вообще сошла с ума, — продолжает Юлия.

Коллеги на работе отнеслись к переезду Юлии по-разному. Одни решение девушки поддержали, другие посчитали его необдуманным. Были и те, кто ее позицию посчитал предательской.

— Некоторые говорили: «Что вы уезжаете, всё же заканчивается?» Меня это так рассмешило — ну как заканчивается? Я даже не нашла, что ответить. Если у человека такая логика, вряд ли я смогу сейчас пробить эту стену. Слишком многое надо рассказать, почему это не заканчивается, почему это только начинается. Вроде простая логика у обывателей, мобилизация закончилась, либо просто люди не хотят видеть и смотреть на перспективы. Многие ребята желали удачи, говорили, что приедут в гости.

Была ситуация на работе, на канале, когда я выставляла сторис на тему мобилизации, меня разрывало на части от негодования, потому что нам обещали, что ее не будет. На следующий день кто-то донес начальству на мои истории в соцсетях. Меня попросили удалить, мол, ты же понимаешь, где работаешь, что ты лицо канала. Но я там не нарушала законы действующие в своих формулировках, поэтому ничего удалять не стала, а вот список «друзей» подчистила.

Очень легко ходить и стучать, когда у тебя непризывной возраст, тебя никто в армию не возьмет, у тебя дети непризывного возраста, тебя и твоих близких это никак не коснется. Легко ходить и говорить о патриотизме, когда ты в такой вот ситуации, — рассуждает Юлия.

Родные супругов поначалу тоже разделились на два лагеря. Поддержали решение семьи только родители мужа. У Юлии с мамой и папой даже до ссор доходило.

— Родители мужа сами переехали из Латвии в 92-м году. Они уехали, потому что там после развала СССР стало очень некомфортно. В школах стали ущемлять русский язык, например. Поэтому они переехали в Сибирь. Здесь родилась бабушка мужа. Они приехали сюда с двумя детьми на руках, жили у родственников в тесных клетушках. Но они ехали за лучшей жизнью и за будущим для своих детей. Возможно, поэтому они нас поняли и приняли наше решение, потому что сами через это проходили.

Моим родителям наше решение было тяжелее принять, потому что они патриоты в нынешнем понимании этого слова. Плюс совпало, что 30 сентября забрали по повестке родного брата моей мамы. Ему 40 лет. Я не могу сказать, что там раскол, но там такая мощнейшая поддержка моего дяди. Он сейчас до сих пор в учебке в Юрге.

С одной стороны мой муж, который, выражаясь языком тех, кто это не поддерживает, сбежал, с другой стороны мой дядя, который пошел защищать Родину, выражаясь тем же языком. С родителями мы несколько раз ругались на эту тему. Было время, что мы с папой не могли вообще общаться. Я отказывалась понимать, что мы по разные стороны баррикад. Ближе к отъезду мы помирились. Но они искренне считают, что мы сделали глупость. Это больно, конечно, но я верю, что когда-нибудь мы друг друга сможем понять, — с надеждой произносит Юлия.

Юлия и Максим обсуждали также переезд на Филиппины, там снять жилье можно было за 300 долларов в месяц. Недостаток финансов и дорогой перелет до азиатской страны в итоге заставили отказаться от идеи. В пользу Грузии. Девушке с ребенком пришлось 15 часов добираться с пересадками до Тбилиси, куда к ноябрю переехал из Казахстана ее супруг.

— У нас есть прямые рейсы в Минеральные Воды, я не успела взять на них билеты, раскупили, поэтому я летела через Уфу с дозаправкой. В Минводах мы пробыли сутки. На следующий день приехали на ночном автобусе в Тбилиси. Перелет был 7,5 часа, потом на автобусе 8. Тоже приключение — в автобусе не было ремней безопасности. Я в городе всегда ребенка вожу в кресле. Хорошо, что мы ехали ночью. Ограждений на дороге не было, но из-за темноты мне было не так страшно.

Границу проехали без проблем. А на следующем КПП нас тормознули. Я сказала, что еду в Тбилиси отдыхать. Сразу было понятно, что проверяющий мне не поверил. Еще женщина была в маршрутке с детьми. Она сказала, что к мужу едет. На что проверяющий сказал: «Ну хоть кто-то честно сказал». Он не поверил, что я таким путем поехала отдыхать в Тбилиси.

Женщина, которая часто ездит, сказала, что такое в первый раз. Нас на каждом КПП тормозили, я, конечно, немного нервничала. Максим встретил нас на автовокзале. Мы задержались на час, у меня почему-то не включился роуминг, я не могла ему сказать, что случилось. Муж за час передумал всё на свете — может, нас не пустили, тормознули. Он посмотрел [потом в телефоне], что находил 7 тысяч шагов за этот час, — рассказывает о своем путешествии Юлия.

После воссоединения семья начала обустраивать быт. Красноярцы поселились в гостинице, где живут до сих пор. Платят по 450 долларов в месяц за жилье. Максим не терял времени даром, пока ждал родных, искал работу. Юлия на данный момент удаленно ведет один из красноярских новостных телеграм-каналов.

— Здесь у нас комната с душем и туалетом. На этаже на три комнаты общая кухня. На верхнем этаже мансарда, где сушится белье, стоит стиральная машинка. Если бы мы были вдвоем, мы бы так и жили, потому что это центр города, рядом метро и 15 минут до самого центра пешком. Здесь всё удобно.

Муж здесь столкнулся с «русским не сдаем». Он искал жилье, говорил «здравствуйте», там трубку бросали. С другой стороны, он нашел множество и риелторов, и собственников, которые были дружелюбно настроены, но очень дорого просили. Окраина города начинается от 600 долларов, и это очень далеко. Подруга успела снять за 400, но она добирается до центра час, я понимаю, что это не очень. У меня муж работает до 8 вечера, ребенок в 9 ложится спать, они видеться вообще не будут.

Что зарплаты здесь маленькие, мы поняли сразу. Муж нашел вакансию пиццамейкера. Он подумал, почему бы не поменять свою жизнь и не уйти в другую сферу, ему нравится готовить. Сходил на стажировку. Там работа с 11 утра до 11 часов вечера без выходных, это первые 3 месяца. Зарплата на наши деньги 25 тысяч рублей. Он, конечно, не согласился, сказал, что там классные мужики, пиццу научился делать, но 25 тысяч — это, конечно, слезы, учитывая цены на жилье.

В итоге молодой человек устроился в фирму, где требовалось знание русского языка.

— Пока Максим искал работу, он устроился курьером, развозил документы по Тбилиси. Узнал город, понял, как работает логистика, метро, автобусы. Зарабатывал по полторы тысячи где-то на наши деньги, но проходил в день по 30 тысяч шагов, это, конечно, сильно много. Муж нашел вакансию торгового представителя, он будет заниматься автозапчастями. Сказали, что первый месяц 30, а дальше идет процент с продаж. Там потолка нет, но я так поняла, что в среднем зарабатывают ребята 50–60 тысяч, это чуть меньше, чем он зарабатывал в Красноярске. Сфера торговых представителей всегда востребованная, — считает Юлия.

Вместе пара с 18 ноября. Все их соседи по отелю — украинцы. Несмотря на СВО, общий язык удалось найти.

— Здесь единственный русский человек — это жена хозяина, она из Новосибирска. Я очень сильно боюсь задать соседям не тот вопрос, сейчас любой вопрос может ранить. У нас на этаже живет женщина с мальчиком Макаром шести с половиной лет, буквально вчера разговорились, зовут Ирина, она примерно моя ровесница. У нее муж грузин, они когда-то жили здесь, в другой части города. Не знаю, где сейчас муж, возможно, он на Украине и сейчас там воюет, возможно нет. Они с сыном тут живут с самого начала [спецоперации]. Она говорит, что тут есть какие-то выплаты украинцам, небольшие, но есть.

Вторые наши соседи — мальчик Клим с папой. Климу 9 лет. Не знаю, где мама. С папой виделись пару раз. Он уходит очень рано, а приходит очень поздно. Они из Днепра. Я не стала расспрашивать, ты не знаешь, чем может закончиться этот диалог. Все друг с другом здороваются, желают доброго утра, все коммуницируют, все с моим ребенком общаются, нет никакого разделения. У детей тут такая банда, хотя они все разного возраста и из разных стран.

Тут живут парень с девушкой. Меня почему-то поразило, что они делали крабовый салат. Как-то до глубины души тронуло, что мы даже салаты одинаковые едим. Они обсуждали, что на Новый год поели бы оливье. Мы как будто единый народ, сейчас разобщенный, что даже крабовый салат трогает до слёз. Я не знаю, из какого они города, но слышала, как парень на кухне говорил по телефону с мамой, видимо, она просила вернуться. Он ей говорил: «Мам, как вернуться? Там ни света, ни тепла, что нам там делать? Замерзать?»

А соседка моя, Ирина, у нее в Киеве был свой салон красоты, здесь она, когда отошла от происходящего немного, стала брать клиентов на дому, красит и стрижет. Теперь знаем, где будем стричься, с мастерами для девочек тут беда, говорят. По словам Ирины, местные работают на материалах низкого качества и мода у них на всё устаревшая, — делится впечатлением от общения с соседями Юлия.

Пока полноценного впечатления о Грузии у Юлии не сложилось. Большую часть времени девушка уделяет ребенку и работе. Она отмечает, что есть как большие плюсы, так и минусы. Однако общее впечатление у пары о стране вина и хачапури — положительное.

— Я пока хожу очарованная. У меня муж специально взял 4 дня выходных. Мы успели погулять в каких-то знаковых местах. Прокатились на канатке, посетили крепость. Там парень стоит значками торгует, видно, что наш. Он спросил, откуда мы. На наш ответ он сказал: «А, это там где черное небо?» Господи, выбрались на другой конец Евразии — и тут слышали про черное небо в Красноярске. Оказалось, он видел это в выпуске Пивоварова (признан российскими властями иноагентом. — Прим. ред.).

В общем, у меня очень положительные впечатления. Грузия местами напоминает и Италию, и Турцию, в которых я была. И здесь такой симбиоз. Меня очень подкупают архитектура, богатая история и климат. Очень нравится отношение людей к детям. В России твой ребенок сидит в автобусе, улыбается всему миру, а люди сидят в телефонах. Здесь грузины видят ребенка, хотят сразу его затискать, потрогать, потрепать по волосам, — продолжает Юлия.

По мнению бывшей телеведущей, грузины — открытые и добрые люди. Это отражается не только в поведении, но и в городской жизни, которая в Тбилиси сильно отличается от красноярской.

— Еще про открытость тоже меня удивило, у нас в центре когда идешь, во двор не зайти. Всё заперто, подъезды все внутри. Люди везде ставят шлагбаумы, максимально отгораживаясь друг от друга. А тут мы идем в центре, подъезды нараспашку. Заходи, любуйся, смотри. Как будто бы люди действительно здесь более открытые к друг другу и миру.

Из минусов — очень много курят на улице. Я сама некурящая, особенно плохо, когда идешь с ребенком. Ну и грязно на улицах, особенно на окраинах. Удивило количество собак и отношение к ним. Они все такие упитанные! В центре видела — у административных зданий стояли для бродяжек будки. Все собаки с бирками на ушах и вообще не агрессивные. У этого есть и обратная сторона. Каждые 200 метров есть риск вляпаться в собачье дерьмо. Надо быть внимательнее, — жалуется на некоторые нюансы Юлия.

По словам девушки, за время работы на телевидении ей не приходилось делать материалы, за которые потом было бы стыдно. Однако сейчас ситуация такая, что многие СМИ поставлены в узкие рамки, которые диктуют недавно принятые законы.

— Мне кажется, все сейчас в таком положении, что ты куда ни плюнь — можешь нарушить закон. Смотрю коллег — кто-то смелее, кто-то старается формировать свою внутреннюю повестку и на нее ориентироваться. Мне тяжело, что я не вижу город. Сложно писать про Красноярск, сидя в Тбилиси. Тяжело и потому, что мне приходится вставать в 5 утра. Первую подборку новостей выкладываю в 9 по Красноярску, ее надо подготовить. Биоритмы не совпадают, я — сова. Плюс с ребенком сложно. Работая в новостях, нужно звонить, перепроверять факты, а у Ромы игры в динозавров, поэтому иногда я зашиваюсь. С другой стороны, я встаю рано, а уже часа в 4 часа дня освобождаюсь и могу погулять сходить, куда-то съездить. Но я на удаленке, меня нужно иногда сменять, чтобы я не сошла с ума, работая с ребенком вдвоем в четырех стенах, — говорит Юлия.

Пока Чупровы строят планы на будущее. Оно отчасти зависит от ситуации в стране. В любом случае чета готовится к тому, что Грузия — не последнее их место жительства. Отъезд стал поводом вспомнить о мечтах, которые давно хотелось реализовать.

— Денег хватает на жизнь. Хватит даже, чтобы подороже жилье снимать, но пока стараемся экономить. Раньше жили и жили, не было никакой подушки безопасности, не откладывали, только если на отпуск и крупные покупки. Сейчас, я думаю, мы будем откладывать, хочется себя чувствовать в безопасности, чтобы была возможность уехать в случае чего.

Ребенку планируем оформить медицинскую страховку или хотя бы страховку по телемедицине, здесь это важно. Себе пока ничего не будем оформлять, надеюсь, это и не понадобится. Есть много частных детсадов где-то от 8 тысяч рублей. Русскоязычных детсадов много, есть развивающие учреждения с языками. Понятно всё будет к январю, там будет ясно и с детским садом, и со страховкой.

Этот год нам дан, чтобы определиться, что делать дальше. Мы решили усиленно учить язык, потому что это — пропуск в жизнь.

С другой стороны, будущее туманно во всех странах. Так как я работаю с новостями, каждое утро вижу, что конфликтов и горячих точек становится всё больше. Ощущение, что карта мира скоро будет пылать в огне. В Грузии тоже небезопасно, тут [Южная] Осетия, Абхазия. Но на данный момент я себя здесь чувствую безопаснее. Мы уезжали 16-го, а 15-го я проснулась и прочитала новости о падении ракет в Польше. Я думала, что это конец. Я далека от религии, но реально молилась, чтобы всё улеглось.

Мужу всегда очень нравилась Норвегия. Я всегда думала про Австралию. Она далеко от всех этих войн, какой-то дележки, она одна. У нас есть год, чтобы укрепить знания английского, получить какую-то профессию, походить на какие-то курсы дополнительные. Чтобы не мести улицы в 35 лет, надо чем-то заниматься, двигаться дальше. С другой стороны, я не исключаю, что мы останемся в Грузии. Возможно, я пока просто очарована, но в целом мне тут очень нравится, — делится своими впечатлениями Юлия.

Однако, несмотря на подготовку к новым переездам, о возвращении на родину семья думает постоянно.

— Если всё будет хорошо, мне бы хотелось строить свое будущее в России. Когда будет спокойно, в этом обществе будет безопасно моему ребенку, чтобы он контактировал со здоровыми, в первую очередь, психически людьми, тогда можно подумать о том, чтобы вернуться. Я очень люблю свою страну, правда. Но сейчас, в таких условиях, лучше любить ее издалека.

Родители мужа никогда не были за границей. Как только мы уехали, они подали документы на загранпаспорта. Сказали, что наш отъезд стал стимулом и для них, чтобы выйти из зоны комфорта. С моими сложнее, моя мама не может выезжать за границу. Она банкрот.

Сама я боюсь пока ехать в Россию. Боюсь, что потом не смогу вернуться и наша семья снова будет разделена. Мы уже попробовали жить отдельно — это ужасно. Поэтому, когда я смогу приехать — вопрос, — с сожалением заключает Юлия.

— Я очень надеюсь, что многие люди понимают, что Великая Отечественная война и спецоперация — это две большие разницы, — говорит Юлия. — Я точно не считаю своего мужа трусом, просто мы не хотим умирать за те идеалы, которые сейчас пропагандируют. Я думаю, что всё это эмоции у людей и это пройдет. Когда обстановка будет стабильной, всё выровняется, те люди, которые ходили Z-патриотами, в себя придут и увидят реальную картину. А возможно, мы увидим реальную картину, я ничему не удивлюсь.