«Не страшно к сектантам ехать?»: репортаж из общины Виссариона

В 90-е годы новости об общине Виссариона не сходили с первых полос постперестроечных газет — во-первых, потому что туда начали уезжать известные деятели российской эстрады (например, исполнительница хита «Мальчик мой» Светлана Владимирская, которая и по сей день там живёт), во-вторых, потому что то время было расцветом разного рода сект, общин и вероучений, так как разочаровавшиеся в идее социализма люди начали искать для себя новую путеводную звезду.

В этом году об общине заговорили вновь: в феврале там прошли обыски, силовики нагрянули в местную школу по делу о коррупции и мошенничестве, проводили обыски в семьях, изымая компьютеры и книги, речь шла даже о каких-то совсем ненормальных явлениях вроде сексуальных извращений. При этом Следственный комитет все это никак не комментирует, порождая все новые домыслы и загадки. Пока мы работали над этим материалом, общину в очередной раз навестили следователи.

Последний эпизод — воспрепятствование журналистской деятельности членами общины, по факту чего было даже возбуждено уголовное дело. По предварительной версии СК, съемочная группа МИЦ «Известия» прибыла в Обитель Рассвета для подготовки материала и в ходе встречи с одним из руководителей журналисты пытались снять литургию (в общине это религиозное таинство), но столкнулись с сопротивлением местных. И снова обыски, допросы, следственные действия. Фигуранта этого дела поместили в СИЗО, в итоге все закончилось тем, что оттуда его выпустили и помещать вновь не стали, он вернулся домой.

Предварительно мы почитали, что пишут и говорят про общину Виссариона. Например, адептов Церкви последнего завета обвиняют в многоженстве, скудности пищи, принуждению к тяжелому физическому труду.

Забегая вперед, скажем: слухи сильно преувеличены. К тому же это подтверждали еще зимой жители близлежащих деревень, которые отмечали, что там все хорошо и виссарионовцы ни к кому своей верой не лезут, спокойно существуя рядом с обычными деревенскими жителями.

Важное примечание для читателей: этим репортажем мы не пытаемся навесить ярлыки или кого-то оправдывать, мы лишь показываем один день из жизни общины и общаемся с жителями Города Солнца. Все выводы вам предстоит сделать самим.

Город Солнца раскинулся в долине среди тайги и гор, рядом с живописным озером Тиберкуль. Когда-то здесь была тайга, но именно это место показалось Сергею Торопу самым подходящим и безопасным для основания общины, так как оно было не тронуто другими цивилизациями, поэтому последователи пробирались сюда сквозь тайгу. А уже позже построили дорогу к Обители Рассвета, даже установили шлагбаум, чтобы защитить себя, но местные чиновники заставили их эту дорогу открыть для всех. Сейчас по договоренности с местными туда на экскурсию может приехать любой желающий, отдохнуть на озере или даже пожить в гостевом домике. В последнем случае вам предстоит принять обычаи общины, в особенности полюбить тяжелый физический труд.

— А вам не страшно было к сектантам ехать, — с улыбкой в голосе говорит нам немолодой мужчина через забор коровника, насыпая двум симпатичным ухоженным буренкам корм.

Страшно не было. Интересно, любопытно, волнительно, но уж точно не страшно.

Массовая культура сформировала в нашем сознании образы «секты» и «общины»: в кадре люди с блаженными лицами в белых одеждах, они говорят на только им понятном диалекте, творят странные ритуалы, верят в своего, особенного бога. Они все живут вместе, у них все общее, а ещё они приносят что-нибудь в жертву. Или кого-нибудь.

Жизнь в общине Виссариона отличается от киношных сект — люди одеваются в ту одежду, в которой удобно работать, в основном это люди, покинувшие свои шумные, неуютные города, отринувшие несправедливую жизнь, но действительно нашедшие себе нового Христа в лице своего Учителя (так многие называют Виссариона, обязательно с большой буквы).

Жертву здесь не приносят даже ради еды — виссарионовцы не едят мясо и рыбу. Владелец коров Владимир Тиньков приглашает нас к себе в гости в богатый двухэтажный дом с мансардой. Современная кухня, телевизор, хорошая бытовая техника, теплый туалет и вода — все атрибуты зажиточной, неаскетичной жизни. Пока мы ведем непринужденную беседу, супруга Татьяна в это время накрывает стол — борщ без мяса, картошка, свежие овощи, домашняя сметана и творог, шарлотка, которую принесла соседка. Доверие между друг другом — важнейшая составляющая в жизни общины.

— Мы когда уходим, дверь веником подпираем, чтобы было понятно, что нас дома нет. Тут все наше. Так и в городе раньше так было — оставишь ключ под ковриком и пошел. И неинтересно было воровать. Когда вскрыл, что-то своровал, тогда интересно, а так нет, — шутит Владимир.

Мы сидим за большим деревянным столом, Владимир много говорит, смеется, вспоминает прошлое, показывает нам свои старые снимки — на них он с женой и детьми в молодости, он вместе с Виссарионом и другими последователями, на самых старых и черно-белых — он же, лет 20–25, на ринге и в борцовских перчатках. Татьяна предпочитает в разговор не вмешиваться, лишь во всем кивками соглашается с мужем.

— Тогда у меня не получилось выделить главное: нужно было все-таки оставить работу и раньше сюда уехать. То, что внутри отзывается, то и правильно, — делится Владимир. — Это был самый сложный бой — победить в себе эгоизм и гордыню. Я на ринг выходил — да это вообще ни о чем по сравнению с тем, чтобы победить самого себя.

Владимир встретил Виссариона в 1992 году и проникся его учениями, когда был главой Маломинусинского района, где Сергей Тороп начал свое учение и основал первую общину в большом деревянном доме на несколько семей. Переломным для Тинькова моментом стала встреча Виссариона и заключенных в Тыве в колонии строгого режима, куда Владимир поехал вместе с ним и другими последователями.

— У них на зоне есть красный уголок, мы сели, учитель стоял, а мужички-зэки расселись. Учитель сказал: можете задать мне любые вопросы. Я сейчас прямо увидел все это, даже помню лицо этого человека, дяди такого, который с детства там сидит. И после встречи мужики подходят, говорят: «Нам зачтется?». Потом они начали целовать ему руки. Я вспоминаю это — и прямо эмоции нахлынули.

После короткой паузы он продолжил.

Спустя некоторое время супруги переехали в Петропавловку, прожили там три года. Владимир работал лесником, потом помогал местным — не только последователям — решать бытовые вопросы, чем заработал доверие людей. Они предложили ему пойти на местные выборы. Поддавшись уговорам, Владимир выиграл выборы главы местного сельсовета, но до конца срока не остался. После 2,5 лет ушел и переехал в Город Солнца.

Говоря о доверии, в общине его нужно заслужить делом, точнее, делами — тяжелыми и регулярными. К чужакам в Городе Солнца относятся благосклонно и уважительно, но не более. В день нашего визита на улицах маленького поселка было немноголюдно, а съемочную группу выверенными маршрутами водил обязательный сопровождающий. По секрету один из местных нам рассказал, что такая настороженность как раз после визита федеральных журналистов, доставивших общине новых проблем с законом.

Что бросается в глаза в Городе Солнца — это невероятно красивые ухоженные лужайки. Это неудивительно, учитывая, что в коммуне живет создатель Садов мечты. Поселок на полном самообеспечении, но не оторван от цивилизации, жители закупаются в магазинах и при необходимости посещают врачей.

— Проблемы с лечением, питанием детей, если и были, то только в самом начале, когда они только переселились. Сейчас таких проблем нет вообще — дети получают лечение, едят хорошо, опрятные, вежливые, глазки у них горят, всегда здороваются, рукодельничать умеют. Так что все хорошо, — рассказали нам в местном отделении соцзащиты.

Кстати, в общине нет единого архитектурного стиля — каждый может строить дом себе по душе. Дом своей мечты. Аккуратные, минималистичные домики из бруса соседствуют с пагодами в японском стиле или пузатыми, но не лишенными вкуса особняками, которые вполне бы вписали в пейзаж красноярского «Удачного».

Центр города — лужайка с идеально подстриженной травой, высаженными по кругу деревьями и деревянным изваянием в центре, символом веры Церкви последнего завета. Лучами от него отходят улицы с поэтичными названиями вроде улицы Млечного Пути и Звездных полей.

Здесь каждое утро проходит литургия, на которую приходят только мужчины. Это своеобразный храм, где они молятся под открытым небом, а потом проводят небольшое собрание.

Жизнь в общине предполагает работу на ее благо и взаимопомощь товарищу. Такой уклад подходит не всем, но для кубинца Адриана Кастро — это детская мечта, воплощенная в реальности.

— Я хотел жить общинной жизнью, вместе с людьми, вместе решать проблемы, вместе строить мир. На Кубе я тоже жил в деревне, я гулял по ней и мечтал, как мы будем делать ее красивой, озеленять. Я мечтал жить рядом с озером среди озер и гор, и там мы ходим как братья и сестры, с доверием друг с другом. Не знаю, откуда этот образ взялся, но уже живя здесь, я вспомнил про него и удивился тому, что тут все так, как я мечтал, — делится Адриан.

И хотя Адриан — кубинец, на Кубе он не живет уже очень давно. После того как Адриан отучился на физика в Харьковском национальном университете, встретил там свою жену и стал отцом двух мальчиков, его вдруг потянуло на север. Сначала в холодную и благоустроенную Швецию, а потом и вовсе в Сибирь.

— В 90-е годы Виссарион ездил по республикам Советского Союза, тогда я познакомился с его учением — про него мне рассказали друзья из института. Я по своей натуре глобалист, с детства смотрел на мир будто сверху, и больше всего мне не нравилось, что страны ссорятся между собой. Ну извините, вот так я мыслю такими большими понятиями. В общем, все это меня беспокоило, я жил в Швеции, благополучной и комфортной стране, там все было хорошо, работа и друзья, но чего-то не хватало. И я узнал, что здесь, в Сибири, формируется такая община, чьи ценности мне близки — это взаимоотношения между людьми, уважительное отношение к земле и природе, — делится Адриан, пока мы идем по деревне.

В общине Адриан работает учителем, он преподает детям физику, математику, природоведение. Правда, местная школа недавно сгорела, и, когда в октябре начнется учеба (в сентябре дети обычно помогают родителям собирать урожай), Адриан будет ходить домой и вести уроки.

— В нашей школе основное — это не столько общеобразовательные предметы, ремесло или искусство. Самое главное — это воспитание и взаимоотношения между ними, чтобы не было такого, чтобы кто-то издевался или возвышался над кем-то. Иногда я вижу, как дети образуют «банды», когда решают, кого будут обижать или руководить. Я обращаю внимание на такие вещи, мы собираемся с семьями и с детьми, разговариваем. Ищем причину проблемы и решаем ее, — рассказывает Адриан.

Размеренно вязкую и убаюкивающую тишину поселка пронзает звук колокола. Мы останавливаемся вместе с Андрианом. Хоть мы этого и не видим, но замирает вся жизнь. Это происходит несколько раз в день, и для виссарионовцев эти несколько минут — сакральные. Люди перестают работать, останавливаются и прислушиваются к звукам вокруг себя. В это время они обычно молятся или думают о чем-то хорошем. Находясь посреди тайги, в поселении, где нет шумового загрязнения, можно расслышать шелест травы, крики птиц и блеяние козы, флегматично поедающей листья с куста.

Рядом с поселением виссарионовцев находится староверское поселение, еще более изолированное от внешнего мира. На этом сходство между двумя этими общинами заканчивается: в Городе Солнца есть интернет, у многих на домах установлены спутниковые тарелки — люди не отрезаны информационно от внешнего мира, но они не особо интересуются происходящим, не смотрят телевизор и не читают новости.

Последователи Виссариона живут не только в этой общине, они раскиданы по близлежащим деревням, где спокойно соседствуют с обычными деревенскими жителями. У последних к виссарионовцам хорошее отношение — они не курят, не пьют, работают и в целом даже будто повышают общий культурный уровень, ведь среди последователей много учителей, музыкантов, художников. Люди сосуществуют друг с другом бесконфликтно.

Бесконфликтность — это вообще отличительная черта виссарионовцев, неспособность обижать и обижаться — это то, что написано в учении Церкви последнего завета, которое собрано в несколько десятков книжных томов. Этому здесь учат детей и учатся сами.

— Наша глобальная цель — выстроить человеческие взаимоотношения. Мы стараемся не источать из себя агрессию (это наша задача) и показать, что так жить можно. В этом все дело. Мы являемся идеальными? Нет, но мы такое же общество, связанное со всеми живыми организмами на планете. Наше отличие только в том, что мы понимаем, что надо меняться, — рассказывает нам Вадим Редькин, в общине он отвечает в том числе и за связи с общественностью.

У Вадима тихий, вкрадчивый, спокойный голос. Мы сидим на красивой по-европейски лужайке с видом на горы. В прошлом Вадим — музыкант, пел в ВИА «Интеграл», созданном Бари Алибасовым. В общине он живет с самого ее основания.

— Это был 1992 год, я приехал в Минусинск из Москвы. Встретился с Учителем, когда между гастролями мне выбили зуб в Ворошиловграде. Так как я в тот период времени пел песни, на концерт в Ригу не поехал из-за зуба. И благодаря тому человеку, который выбил мне его, встретился с Учителем. Потом жизнь быстро поменялась, возник выбор, и я быстро оказался в Сибири.

Здесь он стал отцом пятерых девочек, построил дом, даже научился выращивать виноград в теплице. Вадим признается, что ему хотелось построить то, о чем мечтают люди с детства, — общество, где бы понятие «родная семья» распространялось на гораздо большее число людей, где можно друг на друга положиться. Таких попыток было много: когда-то хиппи из обеспеченных семей пытались это сделать, а они здесь живут уже 29 лет и своим примером стремятся показать наглядно: такое общество построить возможно. Главное — суметь отказаться от эгоистических порывов.

— Работа над собой — самый тяжелый труд. Но постоянное удовлетворение своего эго приводит к напряжению вокруг, поэтому приходилось учиться жить так, как правильно, а не так, как хочется.

Внезапно Вадима срочно вызывают по рации, и он уходит, это связано с тем, что в общину приехали следователи. В последнее время они здесь частые гости.

Уважение к природе — один из краеугольных камней жизни последователей церкви Виссариона. Это проявляется не только в том, что люди не едят мясо и рыбу. Виссарионовцы сортируют мусор, который собирают в складах и потом вывозят в Абакан для дальнейшей его переработки, ездят на велосипедах, убирают пляж озера Тиберкуль, который в погожие летние деньки после приезда городских частенько бывает завален мусором.

Мы гуляли по поселению весь день, общались с местными. Мужчины подходили к нам поговорить, женщины же предпочитали здороваться издалека. Уклад жизни здесь патриархальный, и когда-то даже ходили слухи о том, что здесь практикуют многоженство. Мы спросили про это у виссарионовцев. Нам объяснили: в миру и так часто мужчины живут с двумя женщинами, часто скрывая одну от другой и обманывая при этом обеих женщин. Здесь вторая жена может появиться, если на это согласна первая. Она даже сама может привести мужу вторую жену.

Есть и те, кто уезжают из общины и устраивают свою жизнь за ее пределами, часто это дети, которых родители привезли с собой, когда переселялись. Поселение можно сравнить с монастырем, имеющим свой уклад и правила, и такая жизнь подходит не всем.

— Среди последователей есть и неадекватные люди, это нельзя отрицать, так как, мне кажется, религия часто притягивает к себе в том числе и таких. Но, как и в миру, люди там разные. Мне очень повезло — мои родители умные, образованные, они никогда не воспрепятствовали тому, чтобы я уехал, — на условиях анонимности поделился с нами молодой человек, который уехал из Города Солнца и возвращаться не собирается.

Несмотря на то что Город Солнца сейчас находится под пристальным вниманием силовиков, жизнь здесь идет своим чередом — дети играют на улице и поют в творческих кружках, люди выкапывают картошку, стригут газоны, выгуливают коз, улыбаются незнакомцам и друг другу.

Возможно, секрет их внутреннего дзена в чистом воздухе, красивом пейзаже вокруг, а возможно, в чем-то другом.