«Приезжаю к пациенту, а там 6 кавказцев и все пьяные»: самая красивая фельдшер скорой о рабочих буднях

Фельдшер скорой помощи Анна Герц победила в конкурсе NGS24.RU «Красота против пандемии» — среди десяти участниц она набрала наибольшее количество голосов. Читателей не оставила равнодушным история молодой хрупкой девушки, которая каждую смену в одиночку спасает жизни красноярцев. В интервью мы расспросили у Анны про будни сотрудников скорой в Красноярске. Распорядок дня там она сравнила с армейским, но нам он показался даже жестче: два маленьких перерыва на обед в течение суток и драчливые компании из Зеленой рощи — это пострашнее коронавируса будет, который тоже стал испытанием.

— Почему решила пойти работать на скорую?

— Вообще я человек творческий и мечтала быть дизайнером или архитектором. Но все родные почему-то видели во мне врача и называли доктором. Папа так и говорил: «Анна Олеговна — доктор». В детстве я часто спасала животных, лечила их, и это неплохо получалось. Если мои сверстники получали какие-то незначительные травмы — коленку разбивали и так далее, я всегда тоже им оказывала помощь. Вот так к окончанию школы я и решила пойти в медицину. Скорую выбрала из-за того, что там каждый день что-то новое. Как мне сказали, ту энергию, которая во мне находится, только на такой работе я могла бы использовать в полную силу. Кабинетная работа врача не для меня.

— Помнишь свой первый вызов?

— Такое я, наверное, никогда не забуду. Когда фельдшер только приходит на работу, тебе дают немного времени покататься с врачами. Я неделю так поездила и была готова к работе в линейной бригаде (линейные бригады состоят из водителя и фельдшера, берут относительно несложные случаи. — Прим. ред.). Диспетчер сообщает, что я еду к человеку без сознания. Думала, что мне будут какие-то поблажки, но нет. Приезжаю, смотрю, реально лежит мужчина. Мы его поместили в машину, начали реанимировать. Выяснилось, что он наркоман. Ввели ему антидот, и он со временем пришел в себя. Спросил, что с ним случилось, я ответила, что спасла ему жизнь. Он просто встал и ушел. Наша подстанция работает по Северному и Зеленой роще. Там часто, к сожалению, на вызовах встречаешься с наркоманами или алкоголиками.

— А что ты чувствуешь, когда надо спасать жизнь таким людям?

— Более опытные коллеги равнодушно к этому относятся. Я же чувствую злость. Потому что жизнь у нас не 200 или 300 лет, она у нас на самом деле короткая, и губить ее неразумно, меня злят эти случаи. Но я иногда им даже «читаю лекцию», что в жизни много интересного впереди, женщинам говоришь про семью и детей. Но мне кажется, им все равно.

— Расскажи, как проходит рабочая смена?

— Я работаю сутки — с восьми утра одного дня до утра следующего. Но бывает, что вызов поступает в половине восьмого, и, пока по пробкам утром ты доедешь до пациента, а потом его везешь в БСМП, например на другой конец города, то домой приезжаешь только к обеду. На смене ты практически всегда в городе, на выполнении вызовов. Кто-то выезжает 20 раз, кто-то 12 раз. Я девушка энергичная, у меня вызовов больше получается принять, часто по 20 в смену.

На обед каждая бригада заходит по очереди, дается 15 минут на прием пищи. Днем и вечером, два раза. На этом же перерыве пополняем медикаменты, которые израсходовали, и едем дальше.

— Хочу спросить про страх на работе: страх потерять пациента и за свою жизнь. Бывают же разные случаи, когда нападают на фельдшеров в том числе.

— У нас есть улицы, с которых часто поступают вызовы, где ничего хорошего ждать не приходится. Это, например, Джамбульская, Терешковой. Там по несколько драк в день, наши бригады там постоянно работают, вывозят избитых. Бывает, что натыкаешься на неадекватных, которые начинают угрожать. У меня один раз был такой случай.

Я приезжаю на вызов к мужчине, который жалуется на боль в животе. В квартире оказалось шесть мужчин кавказской внешности, и все они были в алкогольном опьянении. Их почему-то возмутили мои вопросы про боли в животе и жидкий стул, а мне еще по всем регламентам нужно осмотреть пациента и сделать кардиограмму. В общем, мужчина отказался раздеваться, а меня уже начали толкать от стенки к стенке, было очень страшно. У них еще, кроме двери входной, там есть железная решетка с замком. Так вот они закрыли эту решетку, но я, уже не помню как, выбралась оттуда.

Спасибо нашему руководству, они ни один такой случай не оставляют без внимания. Я знаю, что полиция наказала их потом по всей строгости. После таких случаев очень долго отходишь. И, когда приходишь домой, рассказываешь, что там было, муж просто запрещает идти на работу. Но я знаю, что пройдет немного времени, и я ради добрых бабушек, ради деток, которым можно помочь, снова пойду на работу. И вот эти опустившиеся ниже себя люди не должны стать причиной отказа от любимой работы.

— Что самое сложное в твоей работе?

— Самый тяжелый момент для меня — это постановка диагноза. В сложных ситуациях я звоню своим знакомым докторам, иногда и это не помогает. Например, боли в правой подвздошной области. Когда справа внизу живота болит, это может быть и аппендицит, и камни в почках, и яичники у женщины. Рассуждаешь, какая симптоматика преобладает, и везешь в определенный стационар. Бывает, что уже в больнице возникают споры — говорят, что это же явный аппендицит, а не почки, как я подумала. Ну что. У меня только руки есть для постановки диагноза и голова, а у докторов еще и аппарат УЗИ, анализы. В целом, главное, что довезла пациента.

— Было такое, что не удалось спасти человека?

— У каждого, я думаю, такие случаи были. После таких вызовов очень сложно отходить. И после таких случаев очень тяжело ехать на другие вызовы. Был случай, когда ты реанимировал человека, но не спас. Соответственно, следующий вызов тебе дают, условно, — с небольшой температурой человек. Ты приезжаешь злой, без сил. Спрашиваешь себя: зачем я приехал сюда, если у меня только что человек на руках умер? Работать после такого не хочется. Но в течение часа-полутора это проходит, и работать дальше приходится. Да, у нас работа для стрессоустойчивых людей.

— Судя по тому, о чем мы говорили ранее, это очень сложная работа, и выдержать ее могут далеко не все. В связи с этим вопрос — как считаешь, можно ли всю жизнь проработать на скорой и какие у тебя планы на будущее?

— Конечно, можно. Вы не представляете, как эта работа «засасывает». Я знаю случаи, когда фельдшеры уходили на более спокойную работу в больницы, но спустя месяц-полгода возвращались. Еще студентом техникума или вуза нужно понять, твое это или нет. Тот, кто послабее характером, тот, кто не такой стрессоустойчивый, не сможет здесь работать. В первые месяцы работы, а трудимся мы сутки через двое, я просто два выходных дня спала все время. Сейчас я понимаю, что хочу с пользой для себя использовать выходные дни. Очень люблю выезды на природу с друзьями, проводить время на базах отдыха или в походах по горам. Есть идея пойти дальше учиться в медицинский университет на врача скорой помощи. Сейчас у меня пока среднее специальное образование, которое я получила в Канске.

— История с коронавирусом сейчас потихоньку утихает. Расскажи, как пережила этот период?

— Удивительно, но коронавирусом я не заразилась, мне кажется, у меня иммунитет 80-го уровня (смеется). А если серьезно, я все делаю как положено. Если сказано быть в защитных костюмах и в респираторах, то так и делаю. Вызовов стало очень много, особенно это касается апреля — мая — июня. Люди начали бояться этого вируса и вызывали скорую даже при отсутствии симптомов. Сейчас волна заболеваемости уменьшается, но работы у нас будет всегда много.