«Центр ГО и ЧС» проводит ревизию бомбоубежищ. Вспоминаем, как они выглядят и что там должно быть

На днях мы рассказывали, что в Красноярске начали проверять на готовность к эксплуатации бомбоубежища. Как пояснили в «Центре ГО и ЧС», специалисты хотят понять, какие из них нужно ремонтировать, а какие стоит списать. Первыми осмотрели сооружения на Ленина, Мусоргского и Тамбовской. В одном, например, нашли несколько десятков черно-белых фотографий прошлого века и противогазы советского образца. Там раньше располагался уголок гражданской обороны.

На территории края находятся 993 защитных сооружения, из которых 53 — в ведении краевого «Центра ГО и ЧС», а остальные — в частной собственности предприятий. Они рассчитаны на несколько суток пребывания, там есть все необходимые коммуникации и возможность создать запасы продовольствия и защитных средств.

На этом фоне мы решили вспомнить наш старый материал 2018 года. Тогда журналисты NGS24.RU прогулялись по трем бомбоубежищам — действующим и заброшенным, принадлежащим бывшим заводам. И рассказали об их истории и состоянии.

История вопроса

Массовое строительство бомбоубежищ в СССР началось перед Второй мировой войной. В подземельях Красноярска от любопытных глаз спрятаны сотни защитных сооружений, но попасть туда журналистам и любопытным практически невозможно.

Большинство укрытий, оставшихся с советских времен, давно пришли в негодность — подвалы затоплены водой, а оборудование внутри неисправно. Исключение составляют лишь убежища, расположенные на территориях крупных государственных предприятий: они призваны защищать работников в экстренных ситуациях.

Одно из таких убежищ принадлежит структурному предприятию Красноярской железной дороги. Вход внутрь расположен в промзоне недалеко от ж/д вокзала. Это отдельно стоящее бомбоубежище 1978 года постройки. Здесь, по правилам, должны укрываться работники железной дороги и ближайших предприятий.

Вход внутрь скрывает обычная железная дверь. Мы спускаемся вниз до цокольного этажа и чувствуем, как в воздухе нарастает запах подвальной сырости. Внизу, на входе в бункер, еще две усиленные двери, именно они должны защищать от взрывной волны и поддерживать герметичность.

Само убежище состоит из двух залов с деревянными нарами. Матрасов здесь нет, а схема размещения укрывающихся очень напоминает старую русскую пословицу «В тесноте, да не в обиде»: четыре человека сидят на нижней полке, один — лежит сверху. Общая вместимость убежища — 200 человек.

В помещении довольно тепло, термометр показывает +17 градусов. Строение отапливается теплофонами. Если люди заполнят помещение, отопление отключается, чтобы не стало слишком жарко.

Под деревянными лавками можно найти заколоченные ящики с инвентарем, там все необходимое: перевязочные наборы, прибор химической разведки, общевойсковые костюмы, резиновые сапоги, запчасти для вентиляции. Еды здесь нет, её при возникновении военной угрозы должны привезти сюда в течение 24 часов. Металлические баки для воды прикреплены к потолку, но также пустуют.

— Емкости для хранения воды достаточно архаичны, сейчас уже делают по-другому. Постоянно промываем и сдаем воду в СЭС на анализ. Баки металлические, вода не может долго в них храниться, поэтому наполняются они только в случае реальной угрозы, — рассказывал главный инженер Геннадий Втюрин.

Проходим дальше и оказываемся в фильтр-вентиляционной камере. Именно отсюда воздух поступает внутрь в случае угрозы. В зависимости от сложившейся обстановки задействуют один из двух режимов вентиляции — чистая вентиляция или фильтровентиляция. Первый режим защищает от радиоактивной пыли, второй — от отравляющих веществ и бактериального оружия. Срок годности такого фильтра — 8 лет, но максимальное время непрерывной работы — всего три дня. Потом его нужно заменить. Если убежище окажется без электричества, есть ручной привод.

— В случае потери электроэнергии обеспечить работу фильтра можно вручную. Те, кто укрывается, они сюда приходят и по очереди начинают крутить, — пояснял Геннадий Втюрин.

В этой же комнате на стене висит прибор, отдаленно напоминающий барометр, — тягонапоромер. Когда закрывается герметичная дверь, убежище наполняют воздухом и в течение 15 минут следят за показаниями прибора. Если давление не падает, значит, укрытие герметично и можно не переживать о безопасности.

Несмотря на возраст убежища, его состояние эксперты называют практически идеальным. Здесь все готово к тому, чтобы в экстренной ситуации принять людей. Есть даже канализация — внутри бункера оборудованы туалетные комнаты с унитазами и раковинами. Правда, сейчас они закрыты пленкой для защиты от пыли.

— Для отдельно стоящего защитного сооружения это хорошее состояние. И хотя оно 1978 года постройки, система жизнеобеспечения здесь такая же, как и в новейших убежищах, — говорила ведущий инженер по гражданской обороне специальной службы Красноярской железной дороги Лидия Пономарева.

Но такое идеальное укрытие — скорее исключение, чем правило. Вот пример другого бомбоубежища — давно забытого и заброшенного. Вход внутрь расположен на территории «Сибтяжмаша» — завален мусором и никем не охраняется, проникнуть сюда может кто угодно. Экскурсию нам устраивают уже не инженеры, а местные сталкеры.

Электричества в убежище нет, мы пробираемся внутрь, освещая себе путь фонариками и мобильными телефонами. Внутри разруха — под ногами хрустят стекла, пластиковые бутылки, тряпки, бумаги. Судя по размерам, это убежище могло вместить 100–150 человек.

Несмотря на запустение, здесь все еще можно найти остатки старого инвентаря: аптечки от радиации, защитные очки, комплекты ДПС-1 и ИПД-1 для дегазации обмундирования и стрелкового оружия.

Такие находки у сталкеров называются «хабара» — ты можешь оставить их себе на память или продать. Примерная цена за уцелевшую аптечку — 100 рублей, противогаз — от 100 до 300, фильтр от противогаза можно продать за 50. Зачем кто-то собирает такие вещи и уж тем более платит за них деньги, нам объясняет наш экскурсовод: «Прикольно, в компьютерной игре "Сталкер" были такие же».

В руинах убежища можно угадать, где находились нары, вентиляционная камера, туалет и запасной выход. Но встречаются и вещи, назначение которых нам неясно, например, пояса с цепями. Особенно пугают разбросанные в куче хлама таблички «заражено». Кажется, при любых обстоятельствах снаружи будет безопаснее, чем здесь.

Перемещаемся в другое укрытие неподалеку. Оно когда-то также принадлежало «Сибтяжмашу». Здесь много стекол и мусора, а вот признаков бывшего бомбоубежища почти не осталось. Первоначальное назначение строения выдают лишь расположение под землей и тяжелые герметичные двери.

Места здесь в несколько раз больше, чем в предыдущем бункере, а само помещение разделено на более мелкие комнаты-секции. Там к стенам приколочены вешалки, а по полу разбросаны деревянные сидушки. Кажется, много лет назад убежище переделали в тренажерный зал, но вскоре и он закрылся и пришел в запустение.

В 1990-е и 2000-е убежища часто передавали коммерческим структурам. В них часто открывали ночные клубы или устраивали склады. Однако кто контролирует такие компании, непонятно. Судя по тому, как тщательно скрывается эта информация, сведения можно приравнять едва ли не к государственной тайне. В 2018 году мы сделали запрос на адреса таких организаций в Красноярске. В главном управлении по ГО, ЧС и ПБ нас отправили в агентство по управлению государственным имуществом Красноярского края, оттуда в КГКУ «Центр ГО и ЧС», а там сказали, что интересующая нас информация хранится в главном управлении по ГО, ЧС и ПБ. Круг замкнулся. Кто в действительности отвечает за эти убежища, понять так и не удалось.

Но самый главный вопрос — где прятаться обычным красноярцам, тем, кто работает в офисе, на улице или в торговом центре? По информации главного управления по ГО, ЧС и ПБ, в случае военной угрозы в городе «будет задействовано более 9000 подвалов и 400 защитных сооружений». В каком из них будет прятаться каждый конкретный красноярец, сообщат дополнительно лишь в случае реальной угрозы.

«Существует план. Угрожаемый период введут и людям под ручку, под подпись будет доведено, в том числе информация появится на сайте. Сейчас не доводится, потому что это вызовет ажиотаж: люди пойдут проверять, смотреть, куда я иду, зачем иду, я здесь не хочу... А второй вопрос — сразу же иностранные СМИ-пособники скажут: "Готовятся к войне". Поэтому при введении президентом угрожаемого периода все будет немедленно доведено», — сообщали в главном управлении несколько лет назад.