«Такая травма характерна для России»

История 40-летнего мужчины, которому в пьяной драке всадили ножку табурета прямо в мозг, станет страницей истории не только красноярской медицины, но и всероссийской, если не мировой. Пациент с металлической трубкой, погруженной в мозг на 11 см, не только выжил, благодаря слаженным действиям врачей краевой больницы, но и активно идет на поправку. Непосредственно достававший ножку табурета из головы мужчины врач-нейрохирург Павел Руденко рассказал корреспонденту НГС.НОВОСТИ об этой уникальной операции и объяснил, почему подобную операцию вряд ли когда-то проведут его коллеги из Европы или Японии.

Справка: Руденко Павел Геннадьевич — родился в 1974 году в Красноярске. В 1997 году окончил Красноярскую государственную медицинскую академию. С 2001-го работает в Краевой клинической больнице врачом-нейрохирургом. В 2004-м защитил кандидатскую диссертацию, в настоящее время работает над докторской диссертацией по вопросам хирургического лечения опухолей головного мозга. В 2010 и 2013 годах проходил стажировки по нейрохирургии в Японии и Финляндии. Женат, есть двое сыновей.

Павел Геннадьевич, расскажите, как началась эта удивительная история со спасением мужчины с табуретом в голове.

Пациент был доставлен в ранние утренние часы бригадой скорой медицинской помощи. Голова больного была буквально нанизана на металлическую ножку табурета. Любые движения травмирующего агента могли вызвать кровотечение и ухудшение состояния пациента.

Мужчина был без сознания, в тяжелом состоянии, но дышал самостоятельно. Поступил он с относительно стабильными показателям гемодинамики, но буквально на глазах его состояние прогрессивно ухудшалось. Ножка табурета диаметрально вошла в ткань головного мозга на 11 сантиметров. С первых минут пациентом занимались нейрохирурги и реаниматологи.

Сколько времени длилась операция?

Примерно 2,5–3 часа. Операция состояла из удаления раздробленных участков кости, эвакуации измененных нежизнеспособных участков оболочек мозга, самого мозгового детрита (погибшие клетки мозга), извлечения инородного тела, остановки кровотечения и герметичного закрытия полости черепа. Все происходило поэтапно.

Когда вы вытаскивали ножку из мозга, не было опасности, что рука дернется?

В этом и была наша основная задача — минимально травматично удалить инородное тело. Ведь любые неточные действия могли привести к кровотечению, отеку мозга, то есть необратимым последствиям.

Я удалял ножку, а помогали мне нейрохирург Алексей Евгеньевич Поляков и реаниматор Вадим Владимирович Стародубец.

Было ли что-то подобное в вашей практике раньше?

Нет, в моей практике за все 15 лет ничего подобного раньше не было. Был случай, когда наш профессор, руководитель клиники, оперировал пациента с большим гвоздем, проникшим в полость черепа. У одного из больных наблюдалось повреждение вещества головного мозга фрагментом напильника… Мы специально смотрели доступную литературу — подобного случая еще описано не было. Уникальность ситуации еще и в том, что пациент медленно и верно выздоравливает. Если бы все сложилось трагично, то случай не был бы так интересен.

Но вообще это очень нечастые травмы, далеко не ежегодные.

Как такое вообще может быть: ножка табурета проходит на 11 см в мозг — и человек не умирает ни от болевого шока, ни от повреждения самого мозга?

Тут надо отдать должное уникальным особенностям организма пациента — его иммунитету, пластичности мозга. И, конечно, большую роль сыграла слаженная работа коллектива больницы, профессионализм коллег — реаниматоров, анестезиологов, нейрохирургов и работников приемного покоя, а в последующем тяжелый повседневный труд медперсонала нейрохирургического отделения по выхаживанию пациента.

Вот эту сочетанную работу коллектива врачей я бы поставил на первое место среди факторов, приведших к благоприятному исходу. Также надо отметить и превосходные условия для проведения данной операции, наличие хорошего оборудования и инструментария.

Что такое пластичность мозга, которую вы упомянули?

Это индивидуальное свойство ткани мозга изменяться в ответ на патологическое воздействие. Внутричерепной объем и свойства головного мозга уникальны у каждого человека.

Влияет ли пластичность мозга на интеллектуальные способности?

Нет, это разные вещи. Пластичность — именно индивидуальная способность реагировать на патологическое воздействие. Способность изменять внутричерепной объем, реагировать на повышение внутричерепного давления, воздействие патологического процесса. На функциональные способности мозга она не влияет.

В дальнейшем у людей, которые пережили такую травму, интеллект сохраняется?

Здесь все зависит от области мозга, которая подверглась патологическому воздействию. И от общей травматичности. Если произошло разрушение функционально важной зоны мозга, то происходят подчас необратимые изменения. Однако в ряде случаев соседние зоны мозга берут на себя функции поврежденных участков, и происходит восстановление функций.

У этого мужчины произошло повреждение трех отделов — височной, затылочной долей и мозжечка. Эти участки мозга отвечают за слуховую, зрительную функции и координаторную сферу.

То есть можно предполагать, что когда мужчина полностью восстановится, то со слухом, зрением и координацией движений у него будут проблемы?

Да, в той или иной степени. Но по тому, как проходит восстановление, я думаю, полностью они нарушены не будут. Зрение и слух у него сохранены. Координаторные нарушения пока, правда, выраженные. Речь хорошая.

Помогло ли мужчине, что он находился в состоянии опьянения, когда его ударили?

Я думаю, что большой роли это не сыграло. Дело в том, что алкоголь вызывает пусть небольшой, но отек головного мозга, определенные изменения в сосудах головного мозга. Поэтому черепно-мозговая травма у пациентов в алкогольном опьянении протекает тяжелее.

Как вы считаете, каковы были шансы у мужчины на выживание с момента, как он получил удар в голову?

На этот вопрос сложно ответить, но то, что травма относится к разряду крайне тяжелых и погибнуть он мог — совершенно точно.

Павел Геннадьевич, гипотетически возможна ли ситуация, что инородный предмет попадает в голову, не задев мозг?

Да, возможна. Мозг занимает 90 % объема полости черепа. Но поскольку мозг самое совершенное, что есть во Вселенной, то он очень надежно защищен. Есть жидкость, омывающая головной мозг и создающая гидравлическую подушку, есть оболочки, которые покрывают головной мозг. Очень плотная кость черепа, которую очень сложно травмировать.

Лобовая кость?

Вообще все кости черепа, даже в самых тонких местах. Они созданы природой очень прочными и могут выдержать большие травмирующие воздействия. В большинстве случаев проникновение травмирующего агента заканчивается костью, оболочками мозга. Если разрушающая сила велика, то происходит повреждение и кости черепа, и оболочек мозга, и жидкости, омывающей головной мозг, и самого мозгового вещества — как в случае с этой металлической ножкой. Такие травмы относятся к категории крайне тяжелых.

Может ли человек жить с инородным предметом в голове?

Известны такие случаи. Но с таким крупным, как ножка табурета, — конечно, невозможно. Высока вероятность развития массивного кровотечения, отека головного мозга, воспалительных осложнений.

Ваша основная деятельность связана с операциями по удалению опухолей головного мозга. Считаете ли вы случай с табуретом более сложным, чем то, что вы делаете обычно?

Нейрохирургия вообще очень сложная специальность. И большинство операций, которые мы выполняем, носят категорию высшей степени сложности. Каждый случай уникален по-своему, и каждая патология очень сложна.

Операция завершилась благополучно. А каков вообще процент выживания в операциях на головном мозге?

При тяжелой черепно-мозговой травме, массивных повреждениях вещества головного мозга летальность очень высока. Если у пациентов с опухолями головного мозга нам удается достичь показателей летальности на уровне 2-3 процентов, то при тяжелой черепно-мозговой травме эти цифры несопоставимо выше.

Какие чувства вы испытываете, когда пациент все-таки умирает на операционном столе?

Это, конечно, тяжелый вопрос… Наверное, где-то разочарование, неоправдавшиеся надежды… К счастью, такие ситуации редко возникают. Все-таки нам удается сохранять людям жизнь, здоровье, качество жизни.

Испытываете ли вы во время операции чувство азарта?

То, что это не азарт, это точно, скорее состояние серьезного стресса.

Не так давно вы были на стажировках по своей специальности в Финляндии, Японии. Как вы считаете, коллеги из других стран смогли бы сделать то, что сделала красноярская бригада врачей?

Вопрос интересный. Дело в том, что подобные травмы за рубежом в принципе встречаются крайне редко. И когда мы были на стажировках в Японии и Финляндии, обратили внимание на низкий процент пациентов с черепно-мозговой травмой. У нас же подобные повреждения достаточно распространены. Это и ДТП, и криминальные травмы, и производственные травмы. За рубежом таких травм на порядок меньше.

И если для нас подобный случай редок, то для них он абсолютно уникален.

Андрей Ткачук

Фото Ольги Ярцевой (1, 3), kraszdrav.ru (2)