«Тарас Бульба»: казачье сердце

В последние дни реклама «Тараса Бульбы» не гремела разве что из тостеров и микроволновок. Гоголевского «Бульбу» к двухсотлетию Николая Васильевича немножко переписал для сценария и снял Владимир Бортко — наш главный специалист по экранизациям классики на сегодняшний день. В резюме у Бортко — старая телепостановка «Собачьего сердца», которую любят, кажется, решительно все. А также — сериал по «Идиоту» и дико рейтинговая, но спорная экранизация «Мастера и Маргариты».

Можно вообразить себе фильмотеку несуществующих идеальных экранизаций, снятых правильными людьми в правильных условиях. Например, «Мастера и Маргариту» там бы ставил, наверное, Роман Поланский. А «Тараса Бульбу» снимал бы нахальный и неполиткорректный визионер вроде Терри Гиллиама. И был бы и сказочный, нереально поэтичный гоголевский мир с золотой луной, и жестоко, и страшно, и смешно.

В роли Тараса Бульбы занят Богдан Ступка, его сыновей Остапа и Андрия играют Владимир Вдовиченков и Игорь Петренко. История же о «Я тебя породил, я тебя и убью» всем знакома по школьной программе. С программным текстом «Тарас Бульба» по формальным признакам обходится более или менее аккуратно. Предсказуемым образом средневековый антисемитизм практически вычищен. Что касается жестоких средневековых нравов, то ляхам их щедро оставили (предупреждаем), а вот о том, что казаки не щадили ни женщин, ни младенцев, умолчали. Карательные акции запорожцев самым гуманным образом заключаются в сожжении декораций, из которых предварительно эвакуировали массовку. Запорожцам также с самого начала дают безупречную мотивацию для благородной мести — на Сечь привозят завернутую в ковер убитую ляхами жену Тараса («… и жены, Тарас, у тебя больше нет»).

Едва ли в этом есть что-то дурное — наверное, лучше предельно «оголливудить» и покрыть глазурью непростую историю, чем рисковать, управляясь с ее неоднозначностями и шокирующими для современного зрителя подробностями. Ну и в любом случае это было бы кино не для всех — хотя бы по возрастному цензу, — а не юбилейная продукция от канала «Россия».

Патриотизм в «Тарасе Бульбе» был мифологизированным противостоянием своих и чужих. Чужие христиан запрягают в таратайки, и вообще «не люди» — татары, например, — описаны как разновидность степных животных вроде сурикат. Ясно, что человечество со времен Бульбы стало получше — и теперь так нельзя. Но взамен этой жуткой-сырой нутряной начинки предлагается довольно суррогатный, официозный и лозунговый патриотизм, сильно отдающий стилистикой позднего и уже не очень искреннего социализма. Вроде бы обращение «Товарищи!» было и у Гоголя, но здесь оно звучит совсем другой эпохой. Например, жена Бульбы (Ада Роговцева) выглядит именно «товарищем» и больше похожа на строгую колхозную активистку, чем на забитую женщину того времени.

Михаил Боярский в роли сорвавшегося с цепи казака Шило добавляет в советскую эстетику еще и мушкетерской — отчего эпохальный коллаж обретает новые китчевые измерения.

Большую часть реплик — даже шутливых и бранных — персонажи произносят с чувством глубокой значимости. Видимо, предчувствуют, что работают на историю и все войдет в школьную программу, — а значит, говорятся вещи важные и серьезные. И совсем уж карикатурного официоза добавляет закадровый текст от Сергея Безрукова — прочувствованный до многозначительной одышки после каждого слова.

Гоголевский гротеск под грузом серьезности сплющивается и лопается, брызгаясь циничным хихиканьем.

Любители цинично похихикать, впрочем, возможно, еще и не прочь посмотреть зрелищный исторический комикс с чубами и шароварами, в котором головы то и дело летят с плеч. В «Тарасе Бульбе» массовка для батальных сцен дисциплинировано разбивается на пары, в которых аккуратно, как на первом уроке фехтования, заносят друг над другом сабли. Такое бережное отношение к массовке не может не радовать, но динамизм приходится спасать последним лекарством для кинобаталий — крупными планами. Последним из них неизменно оказывается мешком свалившийся в траву враг (почему свалился — можно догадаться, проанализировав решительное выражение лица его противника в предыдущем кадре).

Для тех, кто хорошо учился в школе, режиссер вставляет живую картину «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Для тех, кто в школьные годы пропадал в видеопрокате, — любовную сцену в универсальном жанре костюмной эротики. То есть: томный взгляд героини (блондинки в современном вкусе), треск ее собственно исторического костюма, полуоткрытый рот героини же и красивое золотое свечение вокруг целомудренной возни… Исторические костюмы в «Тарасе Бульбе» яркие и живописные, природа и родные хаты на заднем плане — тоже, но за крупными планами их не удается разглядеть. Персонажи совершенно теряются в пестром коллаже из скачущих лошадок, дикого хохота прекрасной полячки и назойливой музыкальной темы от композитора Игоря Корнелюка («Мастер и Маргарита»). Тараса Богдана Ступки в общем-то терять в этой каше даже жалко, а вот про его сыновей — кроме того, что один претерпел адские муки, а другому не помогли ляхи, — сказать особо нечего.

Елена Полякова

Фото kinopoisk.ru