«Художники просят повесить их к мертвым, чтобы продаваться»: изучаем новое искусство Красноярска

Люди могут не разбираться в физике, химии или медицине, но почему-то гордятся только тем, что они совсем ничего не понимают в современном искусстве. Между тем искусство, особенно изобразительное, давно уже сильно преобразилось и вряд ли когда-нибудь снова станет таким, как в XVIII–XIX веке. К тому же оно дало возможность заявить о себе всем, у кого есть что сказать.

Современное искусство также расширило возможности и для художников из провинции. Музейный центр «Площадь Мира» — самый крупный музей современного искусства за Уралом. Чтобы разобраться в тонкостях тех работ, которые создают красноярские творцы, мы встретились с замдиректора по развитию Музейного центра, куратором молодежного искусства Оксаной Будулак и не побоялись задать ей самые глупые вопросы о современном искусстве в Красноярске.

«Граффити — это модно»

— Расскажи, какие жанры искусства сейчас популярны у красноярских художников?

— Если говорить об искусстве в целом, которое создается в наше время, то в Красноярске традиционно хорошо развита живопись. Однако если выделять какие-то отдельные направления, то особое внимание стоит обратить на граффити.

Почему граффити? Это модно, популярно, окружено тусовкой, в которой хотят быть многие, поэтому часто художники и скульпторы начинают работать в стрит-арте. Граффити — это следствие того, что в городе развивается благоустройство, становится популярным урбанизм, существует много программ городского развития. И самое интересное в этом то, что представители некогда анонимной и оппозиционной культуры сейчас бывают в кабинетах мэрии. Таким, например, является художник Саша Блосяк, который включен в комитет по граффити. Власти начинают работать с художниками сообща.

— Как считаешь, почему так неожиданно сложилось такое взаимодействие в Красноярске?

— Граффити, мурал, фреска, скульптура — как угодно его назови — считаются символом культуры. А если место культурное — то место безопасное. Власти договорились с художниками: мы не будем вас ловить, а будем поддерживать, дадим стены, дадим деньги на краски, а вы делайте городу хорошо. И это стало получаться.

Кроме этого, в отличие от всей остальной живописи, граффити видно. Чтобы их увидеть, вам не нужно идти в музей, тратить время и деньги.

— А что еще развито кроме граффити?

— Помимо граффити в Красноярске активно развивается графика, в которую переходят многие художники-граффитисты, а вот скульпторов мало — всего 1–2 человека.

Диджитал-арт присутствует, но не пользуется большой популярностью, хотя есть много интересного. В том числе и интересных авторов вроде Саши Каленской или Жени Спиридонова, которые работают и рисуют графику для популярных журналов.

На кого обратить внимание

— Какие имена сейчас самые значимые в красноярском современном искусстве?

— Внимание стоит обратить на всех, но есть имена, которые уже на слуху. Например, Андрей Шмалий, который работает под псевдонимами Патриция Пламп и Азбуниак, один из которых он даже сдал в аренду другому художнику. Есть Вадим Люк, у которого большой прорыв случился в последние два года. Есть Сёма Борисенко — на последнем фестивале граффити на правом берегу он разрисовал подпорную стену и изобразил волка. Это невероятная, очень трогательная и милая работа, которую можно увидеть, спустившись с Коммунального моста с Предмостной площади, прямо напротив катерной пристани.

Помимо названных — Вадим Ноль, сильный художник-муралист, далеко не новичок в стрит-арте, художник-партизан Александр Закиров, он же «Кипиш-град», который уже скорее интересен не только как художник, но и как куратор.

— Как взаимодействует красноярское искусство со всем остальным миром?

— Сейчас в бельгийском Брюсселе выставляется художник Алексей Мартинс, который уже пять лет живет в Москве. Он яркий пример того, как молодой провинциальный художник выходит на международный уровень по всем правилам арт-рынка. Он очень тонко чувствует жизнь и реагирует на то, что происходит.

Его отсчет как художника я веду с его первой акции, когда 1 мая он и еще несколько художников собрались на пленэр. Но делали они это на разделительной линии прямо на Коммунальном мосту и живописали то, что видели. И тут приехала ГИБДД, потом передача «Дорожные происшествия». Все закончилось нормально, но поступок в худучилище не одобрили. Но Мартинс не собирался всю жизнь рисовать яблоко и стал активно участвовать в выставках Музейного центра «Площадь Мира».

Сейчас Леша пришел к экологии, и в Брюсселе он показывает свои проекты. Есть у него и отсылки к «черному небу». Осенью Мартинс примет участие в красноярской биеннале.

Красноярские культурные коды

— Интересна ли художникам экология именно Красноярска? Реагируют ли они на наши проблемы?

— Честно сказать, нет таких тем — каждого художника волнует что-то свое. Ну да, были у Василия Слонова работы с противогазами, которые реагировали на проблему Красноярска. Но и все. У каждого художника своя история и своя война.

— А какие темы волнуют наших художников?

— Если говорить о Красноярске, в основном это природа, которую все писали, пишут и будут писать. В таком уж живописном месте мы живем. У нас тайга в городской черте, это уникально. У нас мощная река, и все художники обязательно делают на ней акцент. Так что можно сказать, что главные красноярские коды — это Енисей, природа.

Каждого волнует свое, нет каких-то общих тем. Тот же Слонов — скорее, надкрасноярский художник с поправкой на Сибирь. Ему важны проблемы современного общества в целом и современной путинской России.

Женя Каверзин пишет пейзажи, но использует необычные цвета, Андрей Шмалий рисует своих женщин, которых видит везде, и все его дамы — очень скульптурные, он пишет граций, венер, и там нет ничего про Красноярск. Это какие-то вечные вещи. У Вадима Люка своя галактика, свои персонажи, своя система ценностей. Он конструирует их из культур и религий, делая свою собственную мифологию, и, возможно, там есть что-то про наш город, но это может знать только он.

Виктор Сачивко на последней выставке сделал ревизию мирового искусства с XIX века, Александр Суриков, у которого весной в музее открылась выставка «НРЗБ», исследует ландшафт спальных микрорайонов, монтируя вывески в смешные и поэтичные фразы, которые окружают нас каждый день.

А недавно молодая художница сделала серию работ про феминизм и критику феминизма как направления, получилось очень интересно, и мы планируем ее выставку в музее, пока неизвестно когда, но это сейчас очень любопытная тема.

«Красноярское искусство неуловимо»

— Что ты посоветуешь почитать и изучить, чтобы узнать о красноярском искусстве больше?

— Красноярское искусство неуловимо, его очень сложно взять и узнать, и мы сейчас готовим исследование корпуса искусства, которое было создано за последние 30 лет. Я считаю, пришло время его запоминать: скоро придет новая смена, и прошлое поколение художников попадет в фонды музея. Нужно подготовить базу. Мы готовим книгу и выставку, посвященную красноярскому искусству, с одноименным названием «После Поздеева».

Когда мы столкнулись с подготовкой к этому, оказалось, что искусство нигде не задокументировано: только в новостях на страницах газет и в интернете. Получается, это устная история, и узнать о красноярском искусстве можно, только поговорив с человеком.

У меня было интервью с держателем старейшей в Красноярске галереи «Дар», он бесконечный источник историй. Например, о том, как Слонов и Левченко придумали арт-группу «PEACEDАТЫЕ», как создавалась мода на Поздеева среди малиновых пиджаков, которые ничего не понимали, но приводили своих жен, а те охали-ахали и платили 1000 долларов за работу. Это все еще предстоит изучить, но пока очевидно одно: чтобы узнать о современном искусстве, надо ходить на выставки.

Еще можно знакомиться с художниками, дружить с ними, следить в соцсетях. Раньше была традиция ходить в мастерские и пить чай, но это была система советского периода, которая окончательно разбилась, и сейчас художники работают в основном дома.

Сколько стоит красноярское искусство

— Расскажи, а вообще работы красноярских художников покупаются?

— Я общалась с галеристами, они говорят, что сейчас коллекционеры покупают в основном «мертвых художников», живые или плохо покупаются, или вообще не покупаются, и это последствия кризиса. Причем бедные как не покупали, так и не покупают, богатые перестали покупать, а люди среднего достатка сколько покупали раньше, столько покупают и сейчас. Получается, что у современных авторов снизились продажи, и иногда они просят перевешать их к мертвым, чтобы продаваться.

На выставке в галерее «Год живописи» была выставка работ в стиле ню, и они неплохо покупались, но в целом красноярское искусство очень доступно. У нас можно купить работу Василия Слонова то ли за 20 тысяч, то ли за 12 тысяч в галерее прямо сейчас, тогда как в Краснодаре на аукционе он продается за 300 тысяч рублей. Рынок в Красноярске очень слабый, покупать искусство тут дешево.

Есть такая компания Basic Longboards, которая сейчас делает лонгборды, а раньше эти парни были художниками. И теперь оба стали коллекционерами и начали покупать искусство, потому что оно дешевое, у них уже достаточно много работ, и надо сказать, что их капитализация выросла.

А где помимо галерей еще можно покупать работы художников?

Несколько лет подряд мы с Иваном Санниковым делали проект «Флаг в руки» за гаражами возле бани, и мы устроили в качестве шутки аукцион. Это правда была шутка, потому что мы понимаем, что сейчас люди пытаются выжить и покупка искусства не стоит в их списке расходов на первом месте. Мы установили цену в 1000 рублей и шаг в 100 рублей. Шутка затянулась, картины стали покупать, а художники, получив на руки за свою работу 1450 рублей, вдруг поверили в себя. И это очень здорово. Для них это очень важная и терапевтическая вещь — понимать, что твой труд может чего-то стоить. А когда в прошлом году мы решили не устраивать аукцион, 10 работ просто украли. Поэтому в этом году мы решили, что также устроим аукцион, а все, что не продадим, тут же уничтожим.

Попытку блошиного рынка мы сделали также в сквере около памятника Пушкину. Каждое воскресенье на «Пушке» собираются художники и приносят свои работы на продажу. Нет, они не разлетаются как горячие пирожки, но их покупают. К тому же тут в первую очередь важны не деньги, а тусовка.