«Я начал бесшабашно давать показания на тогда еще руководителей Красноярского края»: последнее слово Олега Митволя

Олег Митволь зачитал последнее слово в Железнодорожном районном суде перед оглашением приговора по делу о хищениях на проекте метро Красноярска. Мы приводим его речь дословно:

— Есть действительно серьезные проблемы, связанные с семьей. Я пытался о них говорить, но в принципе они, по большому счету, государственное обвинение не интересовали. Могу действительно повторить еще раз, что у меня мать — 86 лет, лежачий инвалид второй группы, она больше года меня не видела. С учетом запрошенного срока я буду надеяться, что я ее увижу. Дочка 8 лет, я думаю, что меня дождется. Я еще раз повторяю, что у меня у жены серьезные проблемы со здоровьем вызваны той ситуацией, о которой мы сегодня говорили. Дочка одна 8 лет, за второй... Тоже можно сказать: «А она где-то прячется, Интерпол ее охраняет, угрозы убийством [нет]. Но нас это не волнует, мы не про это сейчас говорим, про чисто воздух, про социальную справедливость». Давайте вернемся к социальной справедливости.

Ведь вопрос наказания — это не только, так сказать, сделать публичную казнь из чего-то. А вопрос наказания — для того, чтобы общество понимало, кто виноват в том, что задержано строительство метро, как виноват, что случилось и какие наказания кто несет.

На самом деле я хочу сказать, что это вытекает из материалов уголовного дела, в процессе проведения следственных действий была проведена бухгалтерская экспертиза силами МВД. Она установила движение всех денежных средств на счетах «КрасноярскТИСИЗ», полученных в том числе по 22-му контракту. Именно в рамках экспертизы установлены точные данные о том, что Митволь Олег Львович как акционер этого предприятия физически денежных средств не получил.

Да, я согласен с обвинением. В обвинении написано, что мы их растратили. Давайте я просто в трех словах скажу, куда мы их растратили. Мы растратили их вместе с генеральным директором (я акционер): 350 миллионов — налоги, из них 200 — НДС, оборот к налогу, почти 500 миллионов получили подрядчики, соответственно, в том числе в отношении некоторых мы сейчас подали заявление в ФСБ о некачественной работе, это московская компания БИА, о которой государственное обвинение уже говорило. К сожалению, почему-то ответа на это заявление нет.

Кроме того, Ваша честь, я хочу напомнить, что в «КрасноярскТИСИЗ», который работает в городе Красноярске с 1962 года, работает 230 красноярцев. Получается, что остаточные деньги именно в рамках нашего расхищения заплатили в виде зарплат. Да, это так.

Давайте про социальную справедливость поговорим дальше. Уважаемый Железнодорожный районный суд, здесь рассматривается дело по статье 159 часть 4 УК РФ в отношении Митволя, потом будет такое же в отношении директора Жаркова и одного из подрядчиков Титова. Так вот, недалеко отсюда, в Центральном районном суде, ровно так же, в тех же обстоятельствах именно про то же, почему красноярцы не ездят на метро, рассматривается три других дела. В отношении Мандрова — бывший руководитель КТУ, руководитель организации, граждане которой предъявляют сейчас имущественный иск, они же забывают сказать, что Мандров подписывал акты и оплачивал деньги в рамках полномочий, которые прописаны в уставе. Дальше министр транспорта Димитров, по которому уже есть приговор первой инстанции. И Лапшин, представитель правительства Красноярского края. Я хочу напомнить, что все три уголовных дела выделены из моего уголовного дела. Соответственно, ущерб, который посчитали Димитрову, 772 миллиона рублей, он выделен отсюда. Это не говоря о тех нескольких исках, которые КТУ уже подал разными способами к тем или иным организациям и ко мне.

К вопросу о социальной справедливости, я, к сожалению, понимаю, что такое количество журналистов — обратная сторона медали. И, конечно, прокуратура должна была громко этим москвичам щелкнуть по носу. Вопрос: а за что тогда судят Лапшина, Димитрова, Мандрова, которые, собственно, будучи красноярцами, давали незаконные указания?

Извините, давайте посмотрим другую сторону — не избирательность права. Это же у нас прописано во всех документах: право должно действовать одинаково к отношению ко всем. Так вот смотрите, какая интересная история: красноярская прокуратура, обличая невозможность поехать на метро, говорит всё очень точно: никаких вопросов к нему [Митволю] нет, он сделал всё, что мог и не мог, он максимально помог следствию, возбудили такие дела против таких людей.

Митволю запрашивается на 2 месяца меньше, чем предусмотрен максимальный срок. Берем другую историю — решение Центрального районного суда недельной давности (по делу Димитрова). Там 286-я статья, там минимальный срок 3 года, а максимальный — 10. Она более тяжкая статья, чем моя 159.4. Но там почему-то прокуратура просит всего на 2 месяца больше, чем минимальный срок. Почему? Ведь это по моим показаниям выявили эти преступления и посадили.

Вопрос заключается в том, что вот красноярцы не могут ездить на метро. Я хочу напомнить, как строительство началось. Олега Львовича Митволя задержали 8 июня 2022 года. А 10 августа подписали договор с новым подрядчиком. Строительные акты открыли в ноябре 2022 года. Ваша честь, но есть же нормативные сроки проведения изыскания. Это два года. Где же два года? Вопрос: по чьим изысканиями сейчас идет строительство? Мы сейчас это не обсуждаем, это не является [предметом дела]. Это вопрос просто про социальную справедливость.

Я готов нести наказание. Я понимаю, что я акционер [«КрасноярскТИСИЗа»]. Я понимаю, что я несу ответственность. Вопросов никаких нет. У меня вызвало вопрос только, что прокуратура в данной ситуации просто показала, как она жестко борется с нарушителем, которому приходится... Вот и вся история.

Вопрос заключается в следующем: а обоснован ли столь жесткий запрашиваемый срок наказания? У нас, к сожалению, не прописано для наказания: что вот здесь помог — значит, меньше на столько-то месяцев. Берем наказание в Екатеринбурге по такому же делу — статье 159.4, ущерб — 750 миллионов. Там люди получают условное наказание. А я уже почти 20 месяцев отсидел. Вопрос касается социальной справедливости. Смотрите, Митволь, у него ущерб 954 миллиона — он виноват, наказан. А чиновник Красноярского края, красноярец, не москвич Димитров — у него три года два месяца. А кто-нибудь спросил про ущерб у него? Никто не спросил. А штраф какой-нибудь назначить? Прокуратура не просила.

Получается, наше преступление вытекает из их преступления, потому что если бы они не оплатили, мы бы не могли совершить свое преступление. Но должна быть какая-то соразмерность запросов прокуратуры. То есть, Ваша честь, видимо, кому-то так будет легче.

Понятно, что Митволь должен быть наказан. Здесь, как говорится, народ против Митволя. Вопросов здесь нет. Кроме одного: насколько социальные последствия того, что сегодня здесь происходит, велики? Ведь вопрос не только в наказании, не только в том, чтобы показать, что мы можем в лоб... Неважно, что у нас в других судах другие решения, у нас не прецедентное право. У нас есть прописанная в Уголовном кодексе преюдиция, но она может быть и не использована.

Я просто хочу попросить вас... Вы создали впечатление вдумчивого судьи, вы немало говорили, периодически отказывая нам в ходатайстве, но, к сожалению, у меня опыт работы с красноярским правосудием такой, что если прокуратура просит отказать, то обычно судья отказывает. Вопросов никаких нет, прокуратуре лучше знать. Здесь ситуация касается судьбы людей. Моей судьбы. Я хочу напомнить, что в ТИСИЗе работают 230 человек. Про них никто не говорит. То, что я не могу участвовать в их работе, несет негативные последствия для предприятия.

Ваша честь, да, я знал, когда я начал бесшабашно давать показания на тогда еще руководителей Красноярского края, что мне это может выйти боком. Я вам даже скажу, что есть дела не только те, которые сегодня мы с вами озвучили, но и те, в которых фигурируют и другие, более высокопоставленные бывшие чиновники Красноярского края. Я считал, что самое главное — это истина, самое главное — это справедливость, самое главное — это быть честным. Честным достаточно быть хотя бы собой…

Я сегодня сбивчив, потому что я, к сожалению, не смог напечатать [речь]. Мой адвокат, видимо, догадывался, что сегодня запросит прокуратура, а я был в неведении. Я думал, что в моей ситуации мое наказание должно быть меньше, чем наказание людей, совершивших более тяжкие преступления, и деятельность которых помог раскрыть я.

Я прошу вас учесть и обстоятельства, характеризующие мою личность, и у меня есть такое ощущение, что вы всё понимаете. На одном из судов судья в присутствии уважаемого представителя гособвинения сказала уникальную для меня фразу как для теоретического юриста: «Все всё понимают». Мы тоже всё понимаем. Ваша честь, мы вас просим в данной ситуации вынести решение справедливое в первую очередь. Потому что напоминаю, 159.4 через 317-ю — там от нуля до пяти лет. И не обязательно, чтобы вот так наотмашь и еще потанцевать на Митволе. Вопрос в другом, в социальной справедливости. Что здесь происходит?

И я надеюсь, Ваша честь, что вы как молодой судья вынесете то решение, которое в моем понимании… Я понимаю, что я преступник… И я надеюсь, что всё будет лучше, а, может быть, даже еще и реабилитируют меня. Но смотрите, здесь же всё видно. Два параллельных суда в центре одного города. Однородные преступления. Хочется, чтобы хотя бы соразмерность была.

В этой логике сейчас Лапшина-то могут вообще и наградить. Так что, извините, пожалуйста, может, я неправильно выступаю. У меня это первое, к моей радости, последнее слово.

Конец цитаты

Процесс над Олегом Митволем прошел 14 сентября в Железнодорожном суде Красноярска. Его признали виновным в хищении денежных средств в размере более 900 миллионов рублей (часть 4 статьи 159 УК РФ — мошенничество в особо крупном размере). Дело рассматривали в особом порядке.

Подсудимый попросил провести заседание в закрытой форме, однако суд отказал. По словам Олега Митволя, он просил об этом из-за страха за свою семью. За год, пока он был в СИЗО, на его жену Людмилу дважды покушались. Дочь Алиса сейчас под защитой Интерпола за границей.

Также Митволь заявил, что помог ФСБ в расследовании восьми уголовных дел, по которым будут «не менее громкие» результаты, чем по его собственному делу.

Олега Митволя приговорили к 4 годам и 6 месяцам лишения свободы в колонии общего режима и взяли под стражу в зале суда.

Всю актуальную информацию мы собрали в этой онлайн-трансляции.