«Сказали, что она не влезет в КТ»: подробности о смерти врача Уярской больницы

Буквально накануне мы сообщили о первых в нашем крае смертях медиков от коронавируса. А сегодня нам удалось поговорить с дочерью одной из скончавшейся.

58-летняя Галина Николаевна Лебедева умерла 2 июля. Она была врачом-гинекологом, проработала в Уярской больнице 34 года. Женщина жила вместе со своей 23-летней дочерью Елизаветой Лебедевой, зятем и трёхмесячной внучкой. По словам Елизаветы, её мама периодически выходила на ночное дежурство в приёмный покой больницы, там она работала с пациентами, которых привозила скорая. По рассказу дочери, минимум у пятерых человек, принятых Галиной Николаевной в июне во время этих дежурств, позже был подтверждён коронавирус. При этом дочка утверждает, что ни разу её мама не получала в больнице никаких средств индивидуальной защиты. Все маски приходилось покупать в аптеке самим. Дальше мы публикуем подробный рассказ Елизаветы.

— Ещё в субботу, 20 июня, мама была в порядке. А 21 июня, в воскресенье, у неё поднялась температура, мы ничем не могли сбить её. Она сразу позвонила нашему терапевту, ей назначили 2 антибиотика, я тут же поехала, купила. Вечером температура всё ещё не сбивалась, мы вызвали скорую. Они приехали, послушали, померили, сказали, что, наверное, это обыкновенное ОРВИ, поставили укол от температуры, но она всё равно не сбилась.

Ну, как-то мы ночь пережили, утром пришли в больницу. Она хотела сделать КТ, но ей сказали, что в КТ она не влезет, надо делать снимок. Сделали снимок, сказали, что всё чисто. Никакую госпитализацию никто не предложил, открыли больничный лист и отправили домой. И когда теперь везде говорят, что она занималась самолечением, для нас это вообще дикость, понимаете? Какое самолечение? Больничный лист — это самолечение?! Она обратилась к терапевту тут же, как ей поплохело!

Дальше состояние мамино ухудшалось, температура не снижалась. Вторник мы опять как-то пережили. Вечером снова вызвали скорую помощь. Ей только поставили укол и всё, её никто не слушал, не мерил сатурацию (сатурация — уровень кислорода в крови, низкий показатель может служить косвенным признаком ковида. — Прим. ред.).

В среду мы пришли в больницу опять. И каким-то чудесным образом ей сказали: «Давайте сделаем КТ». Делают и говорят, что там почти 100-процентное поражение лёгких и надо срочно в реанимацию. Нам всем родственникам до сих пор интересно, как это так — в понедельник она не влазила в КТ, а в среду вдруг влезла!

Дальше ей сказали, что мест в больнице нет. В реанимации уже лежит коронавирусная больная, так что маме туда нельзя. У мамы-то в тот момент не был ещё диагностирован коронавирус. Чтобы маму в реанимацию положить, там надо генеральную уборку проводить, мыть всё. Сказали, что санитарок нет, персонала не хватает, мыть некому. Короче, мест нет и точка.

Мы стали требовать, чтоб её хоть куда-то под капельницу положили. А у неё был свой врачебный кабинет в родильном отделении, она же гинеколог. Вот ей и сказали: «Идите, закройтесь в своём кабинете, и пусть вас там капают».

Дальше наши родные начали звонить на горячую линию по коронавирусу. И скоро каким-то чудесным образом нашлось место в реанимации, нашлось, кому помыть. Её положили в реанимацию, дали кислород.

Мы продолжили звонить на горячую линию и добились, чтобы её забрали в Красноярск в Краевую. Вечером в среду, часов уже в 10–11, её увезли в Красноярск. Там уже у неё диагностировали ковид. Два-три дня она была на кислороде, потом состояние ухудшилось, её ввели в медикаментозную кому, подключили к ИВЛ. Состояние было крайне тяжёлое. Но нам говорили: «Надейтесь, надейтесь до последнего». Мы и надеялись. Второго июля в восемь часов мне позвонили и сказали, что её не стало.

Но это не вся история! Дело в том, что ещё в ту среду, когда маме сделали КТ, я решила померить температуру и себе — боялась и за себя, и за трёхмесячную дочку. И оказалось 37,8. Я испугалась, пришла в ту же нашу Уярскую больницу, у меня взяли мазок на ковид. А в четверг его просто выкинули! Сотрудница, которая ответственная там по коронавирусу, Межова Оксана Александровна, забрала все взятые мазки, а мой выкинула! Сказала, что нет оснований для проведения анализа! Нет оснований, понимаете? Да, у моей мамы в тот момент ещё не был подтверждён ковид, но всем же было очевидно, что это он и есть! Обычная пневмония не развивается настолько стремительно!

В общем, тогда мне помогли близкие-медики. Они добыли мне эти тест-полоски, я взяла сама у себя мазок и у дочери. Потом мы с мужем и дочкой сели в машину и отвезли тест в Красноярск. Там в лаборатории ФМБА работает моя двоюродная сестра. Она взяла этот тест, проверила, оказалось, что мы положительные. Вечером в субботу, 27 июня, я уже знала результат. Дальше она эти результаты отправила в Уяр. И в понедельник, 29 июня мне позвонил наш уярский педиатр и нас с дочкой направили в Красноярск на лечение в детскую инфекционную больницу. Сейчас мы тут и лежим. Мне капельницы ставят, дочке поддерживающее лечение дают. Муж дома остаётся на самоизоляции, у него мазок взяли только вчера, результатов пока нет. Из симптомов у него кашель и насморк.

Редакция NGS24.RU отправила в Уярскую больницу и в краевой Минздрав письма с просьбой разъяснить ситуацию.

Ранее мы писали, как в краевом Минздраве объясняют увеличение числа погибших от коронавируса.