Красноярский бизнесмен Константин Петрусенко опубликовал в соцсетях мнение о коллективном безучастии — когда бесполезно просить помощи у толпы — и экстраполировал термин на всю российскую действительность. Редакция публикует мнение автора с минимальными изменениями (для удобства чтения).

В одной очень умной книжке, которую я прочитал в середине 90-х годов, автор Роберт Чалдини описывает ситуацию, при которой человек, просящий помощи у толпы, может так ее и не дождаться ввиду коллективного безучастия, и советует просьбы о помощи адресовать персонально. Другими словами, смысла кричать: «Помогите — помогите!» — нет! А вот просить помощи у конкретного человека: «Слышь, мужик, помощь твоя нужна...» — есть!

Недавно я гулял по парку Покровскому, и мне вспомнилась история, произошедшая 20 лет назад. Я со своим другом и в компании одной дамы, мы приехали на смотровую площадку у часовни Параскевы Пятницы. Тогда, как, впрочем, и сейчас, это было довольно популярное место. Свадебные кортежи приезжали туда, молодожены вешали на ограждения замки, клялись в вечной любви, выпивали шампанское и били стеклянные бутылки, типа «на счастье!». Весь склон был буквально усыпан битым стеклом и сверкал в лучах солнца, будто усыпанный бриллиантами.

В тот день на площадке было припарковано много машин, десятки зевак стояли и рассматривали открывающиеся виды... Дети играли, лазая по перилам ограждения. В какой-то момент девочка сорвалась и кубарем покатилась вниз по склону. Она не могла остановиться, катилась вниз и визжала от боли и страха, поднимая клубы пыли и звеня битым стеклом. Это событие привлекло всеобщее внимание. Послышались возгласы: «Куда только родители смотрят...», «Ой, ребенок упал...», «Ну помогите же кто-нибудь...» Все охали и ахали, но никто из присутствующих не предпринял никаких действий. Люди были просто шокированы происходящим.

Я бросился по склону наперерез. Девочка остановилась, ухватившись за какие-то кусты. Когда я подошел, она сильно плакала, ее лицо и руки все были в крови и порезах. Взял ее на руки и стал подниматься по крутому склону прямиком к своей машине. Как выяснилось позже, дети просто были предоставлены сами себе и без присмотра родителей играли на смотровой. На площадке у нее нашелся еще и младший брат, он помог найти маму, она работала в павильоне неподалеку. Мы погрузились в машину и поехали в травмпункт на Ленина. Врач, осмотрев пациентку, вынес вердикт: «Переломов нет, сотрясения мозга нет, ушибы, порезы, угрозы жизни не наблюдается». Обработали раны и отправили домой. Хорошо, что хорошо заканчивается, но это еще не конец.

Люди готовы спокойно наблюдать над страданием других, бесконечно переживая, но не принимая участия в прекращении этих страданий и не оказывая какой-либо помощи. Аудитория шок-контента широкая. Просмотры на видеосервисах различных роликов: то автоаварии, то катастрофы, пожары и кровавые убийства — миллионные. Это приносит странное удовольствие, прилив адреналина, шоковое состояние и оправдание: «Хорошо, что это произошло не со мной...»

Мы во многом безучастны. Политики толкают страну к катастрофе, ввергают ее в средневековье. Уничижают принятые ими же законы. А общество в шоке. Оно безучастно. Детей в школах травят контрафактными продуктами — всем по фиг. Людей крутят на улицах, избивают дубинками... Что думают прохожие? Правильно! «Хорошо, что это произошло не со мной...» Оппозиционеры собирают донаты на свою деятельность, проводят расследования, снимают фильмы про коррупционеров. Вы думаете, ими восхищаются? Всё в точности наоборот! Звучат фразы: «Да куда вы лезете? Кто вы и кто они!» И такое во всех сферах...

Происходящее шокирует и гипнотизирует, связывая по рукам и ногам. Хочется сбежать и спрятаться в тесной квартире, за «надежной» металлической дверью... С мыслью, что за тобой не придут. А они придут, обязательно придут. Вот уже и грибочки со штангелем мерить собираются в ваших корзинках. Люди перестали ходить на выборы, они безучастны к судьбе собственной страны, они просто шокированы происходящими «изменениями»... Как быстро всё меняется.

Буквально недавно можно было обсуждать всё что угодно — и правительство и чиновников, снабжая нелицеприятными эпитетами, что в принципе во многом справедливо. А теперь уже всё, всё, всё. Теперь это экстремизм и оскорбление. Бензин по 50, сигареты по 150. Вот она, шоковая терапия! Вот так, как лягушки, и сваримся, пребывая в постоянном шоке, не принимая участия в собственной судьбе, поменяв свободу на колбасу из пальмы.