«Будущее народа стало безнадежнее»: журналист Виктор Шендерович — о красноярском писателе Михаиле Успенском

Вчера, 29 ноября, 70 лет могло бы исполниться Михаилу Успенскому — писателю и журналисту из Красноярска. Он работал журналистом в газете «Комок», писал книги и рассказы в жанре фэнтези и научная фантастика, а также становился лауреатом литературных премий, в частности, премии «Золотая улитка», которую присуждал фантаст Борис Стругацкий. Успенский получал ее дважды.

Михаила Успенского можно было встретить на разных оппозиционных митингах. На одном из таких он побывал незадолго до своей смерти, ему же посвящен его последний пост в фейсбуке. Вчера, в день его рождения, именно в контексте этого митинга своими воспоминаниями об Успенском поделился журналист Виктор Шендерович.

Публикуем его мнение без купюр.

Писатель Михаил Успенский умер 13 декабря 2014 года на 65-м году жизни.

В «Фейсбуке» есть запись его последнего выступления — в родном Красноярске, на антивоенном Марше мира. Если вам интересно, почему мы сегодня там, где мы есть, — вы должны посмотреть эту пленку. Смотреть ее недолго — пару минут, но для просмотра этой пары минут вам придется набраться мужества...

Писатель Успенский — грузный немолодой человек в старомодной шляпе — стоит на самодельной трибунке, опершись на палку, и говорит, обращаясь к землякам. Земляков, чтобы послушать его, собралось в городе-миллионнике совсем немного, и активнее других ведет себя группа молодежи, очевидно нанятой для того, чтобы сорвать этот митинг.

Они громко улюлюкают и оскорбляют Михаила Глебовича Успенского, годящегося им в отцы, — годящегося, впрочем, только по возрасту, ибо на лицах этих ребяток большими буквами написано, что их человеческое становление обошлось без писателей вообще.

И вот Успенский говорит. Говорит, безошибочно подбирая слова, говорит, преодолевая улюлюканье:

— На каждой свадьбе должно оставаться хотя бы двое-трое трезвых...

Но его не слышат. Свадьба — наша патриотическая свадьба, начавшаяся давно и пошедшая вразнос с сочинской Олимпиады, давно перепилась, и услышать Успенского, в сущности, уже некому...

Я смотрел эту невыносимую пленку и в сотый раз в раздражении думал: почему, например, Михаил Успенский — это только и всего лишь Михаил Успенский, а вот эти улюлюкающие гопники — именно они! — непременно «народ»? Почему не наоборот, например?

И вдруг — понял.

И готов поделиться своим соображением. Только вы не бейте меня сразу, ладно?

Они — «народ», потому что у них нет имени, вот и всё. Было бы имя, было бы о чём говорить. Но его нет. Они никто и звать их никак. И именно поэтому — за неимением других дефиниций! — они называются «народом».

Если вдуматься, это имя столь же торжественно, сколь унизительно. И очень, очень опасно. Ибо именно им, этим великим и пустым именем, века напролет, «на всех широтах» затаптывают в грязь людей.

Тех, у которых есть — просто имя.

Михаил Успенский, например.

Со смертью этого человека пресловутый российский «народ» стал еще хуже, и будущее его стало еще безнадежнее — тем безнадежнее, что он, в сущности, не заметил потери...