«Я не собака, чтобы забивать»: хрупкая студентка из Красноярска стала бойцом без правил

Хрупкая блондинка Кристина Пургина из Красноярска в этом году взяла серебро на чемпионате России и стала участницей чемпионата Европы по боям без правил. Совсем недавно девушка вернулась с очередных сборов и в перерывах между тренировками нашла время, чтобы рассказать о том, как пришла в спорт. О синяках на лице, о жестокости соперниц и непонимании близких, и о том, как смешанные единоборства стали частью жизни 18-летней девушки, — в материале далее.

— Два года назад я пришла на первую тренировку, чтобы просто развеяться. Мне было 16 лет. У меня не было планов заниматься этим серьёзно.

— Почему пошли именно на единоборства? Почему не просто фитнес?

— До этого с детства я занималась каратэ. Я всегда была гиперактивным ребёнком, и уже в 7 лет мама отдала меня в спорт. Думала, хотя бы там я буду выплёскивать свою энергию, а домой приходить спокойной. Но не тут-то было. (Улыбается.)

У меня были успехи в каратэ, но в 14 лет я проиграла чемпионат России и, как многие подростки, восприняла поражение слишком близко. Я бросила спорт и 2 года ничем не занималась вообще.

Это было время становления меня как личности. Я начала много анализировать. И стала понимать, что мне чего-то не хватает. Была учеба, дом, прогулки с друзьями, и всё. А я всегда боялась безымянным камнем в воду кануть, мечтала об успехах, достижениях, но не могла найти себя.

Поэтому через 2 года пришла в зал за новыми эмоциями. На тренировке меня сразу поразил этот темп: я бегу, чувствую боль в боку, но продолжаю бежать через боль, видя, что другие уже выдохлись.

Первый бой

— Дебютировала я совсем недавно, в феврале этого года. За ночь до соревнований узнала, что моя соперница в весовой категории выше, а в весе 52 кг нет никого. Потом узнала, что она к тому же занимается бодибилдингом. Подумала: «Зарядит так зарядит…».

И мой первый бой — это целая история. В самом начале я встретилась с неуважением со стороны соперницы. У спортсменов есть правило: когда ты начинаешь бой, ты стукаешь по кулаку оппонента, чтобы показать, что вы готовы. Я бегу с вытянутой рукой для этого и в тот же момент мне прилетает от неё джеб в лицо. Тогда весь зал закричал: «Кристина, накажи её».

Я весь бой вела, как говорится в зале, «в одну калитку». Попалась на треугольник (удушающий приём, при выполнении которого борец захватывает шею и руку соперника ногами. — Прим. ред.). Но все в зале знают, что меня невозможно задушить. Я обозначаю рефери добивание. И по своей неопытности ударяю сжатым кулаком, но пальцами. Все видели, что сдачи не было, но для рефери я этот бой проиграла.

И в тот самый момент на ковре, когда поднимали руку победителю, соперница выглянула из-за судьи и сказала: «Вчера мальчика тоже засудили». То есть она понимала, что меня засудили, но молчала.

Но знаете, я никогда не боялась проигрыша. Я тяжелее отношусь к победам, чем к поражениям. Когда проигрываешь, понимаешь: есть куда стремиться, есть ошибки, которые нужно исправлять, нужно работать. А когда побеждаешь, думаешь, что это просто было очень легко.

— В боях без правил нередко колотят по лицу. Были травмы, синяки?

— За полгода, что я выступаю, у меня было всего 7 боёв. Все они, к счастью, обошлись без серьёзных травм. А вот синяки были, да. Первый синяк появился перед чемпионатом России, он был совсем маленький. Второй фингал у меня был в Риме. Сборная шутила, что во всей Италии можно свет выключать, а Кристина осветит путь. (Улыбается.)

Я получила его в первом бою на чемпионате Европы. Моей соперницей тогда была 32-летняя испанка. Она просто шла напролом. Мне от неё прилетело в правый глаз, и я прям чувствовала, что всё лицо опухает. У меня просто была слива, я на один глаз была бурятом. (Улыбается.)

Нам хотелось по городу прогуляться, пиццу поесть, Колизей посмотреть, а у меня фингал размером с кулак. И я, как назло, не взяла с собой очки, чтобы как-то прикрыть.Поехали в город с русским мальчиком: я маленькая с синяком, а рядом он — ростом метр восемьдесят и в футболке Russian MMA Union. Первая мысль у людей, наверное, была, что он меня бьёт. Я прятала глаз за волосы, но было дико неудобно. А тёмных очков, которые закрыли бы всё это, найти не могла.

В итоге парень мне сказал: «Кристин, ты — боец. Тебе должно быть всё равно, кто и что говорит. Это твоя карьера и это последствия, которых ты никогда не избежишь. На пол-лица ты прекрасно выглядишь». (Улыбается.) Я его спросила, не стыдно ему со мной ходить, он сказал: «Нет». Тогда и я успокоилась.

Ненависть и жестокость во время боя

— Бои без правил — это часто ненависть и жестокость. Встречались с ней? Видели у соперниц?

— Многие настраиваются на бой так: «Выйди — убей». Но я по-другому морально воспитана. Ещё на каратэ нам давали другие духовные настройки. Правда, начала их понимать только после перерыва в спорте.

У меня нет агрессии совершенно. Я выхожу с холодной головой. У меня нет страха проиграть. Есть страх опозориться.

В глазах соперниц я такую ненависть видела несколько раз. Во время второго боя на чемпионате России у девочки были залиты беленой глаза. Это была не просто ненависть, это была ярость. Не знаю, из какого пекла она её достала.

— Во время боя эта ярость обезоруживает?

— Есть такое понятие — взглядом убить соперника. Но это действует в том случае, если ты морально слаб. Видишь такой взгляд, и сразу страшно: «Можно выйти?». Но у меня такого нет. Ни титулами, ни взглядом меня не напугаешь. Все эмоции просто отключаются. Зал орёт, а я слышу пустоту, голос своего тренера и голоса из угла соперницы. Это сильно помогает.

— А как помогает угол соперницы?

— Да элементарно, если сопернице орут: «Проход в ноги!», — жди прохода. Обычно, если ты слышишь тренера и доверяешь ему, ты делаешь как по указке. И если в соседнем углу кричат о проходе в ноги, чаще всего он и будет. А ты встречаешь его апперкотом.

— Как удаётся сохранять то самое спокойствие?

— В детстве я бывала агрессивна, вспыльчива. Но в те два года перерыва я очень много размышляла и «переваривала» своё поведение. Родители заходили в комнату и думали, что с ребёнком что-то не так. Я полгода сидела дома почти безвылазно. Просто ушла в себя. Вспоминала слова тренера, что боец должен быть спокойный, как удав. И у меня получилось это состояние обрести.

Я понимаю, что у меня всё равно есть агрессия. Но она пока копится. И я понимаю, что в нужный бой, в самое нужное время я выпущу её всю. Для этого будет место и время.

Сейчас я, наоборот, сердобольная очень. Помню случай на чемпионате России: я бью соперницу и вижу, как у неё из глаз катятся слёзы. Я руки просто держу и смотрю на тренера, он мне в ответ: «Бей, сказал». И девчонке тогда уже много прилетело, а я — не собака, чтобы забивать. Я ищу глазами рефери, думаю: «Останови же бой». В итоге бой все-таки остановили, хотя и не сразу.

— Никого не удивляет тот спорт, который вы выбрали?

— Часто, когда узнают, что я занимаюсь смешанными единоборствами, люди делают большие удивлённые глаза. Но близкие давно уже поняли, что у меня есть предрасположенность к этому. Хотя первое время и не воспринимали это всерьёз. Никто тогда, 2 года назад, не думал, что для меня это станет настолько важно. Все родные считали, что это просто хобби, не более.

Только после серебра на чемпионате России у мамы тоже загорелись глаза, и она поняла, что это сейчас главное дело в моей жизни. Только тогда, когда я поехала на сборы в Москву, потом на сборы в Рим, потом в Китай, родители заметили, как я расту. И сейчас искренне говорят, что гордятся мной.

— Вы в зале одна девочка. Почему девчонки не идут в этот спорт?

—Очень часто приходят девочки, чтобы просто покрасоваться, а не заниматься. Надевают лосинки, топик. Обязательно сфотографируются… Я занимаюсь как монашка: в обычной футболке, в шортах. А для большинства — это просто позёрство. Заниматься нужно для себя, для результата, для роста. Не делать шоу из этого. А кто-то таким способом просто подписчиков в Instagram себе набивает. Приходят, несколько недель попрыгают и пропадают.

— А вообще бои и без правил и женственность — понятия совместимые?

— Это всё у человека в голове. Я была пацанкой класса до 6–7-го. Я общалась только с мальчишками. Но сейчас грубости, мужиковатости у меня нет. В зале, на ковре я — воин. И в обычной жизни стержень у меня есть. Но всё-таки я считаю, что женщина, которая стала похожа на мужчину, — она обыдлела. Среди женщин всегда было много воинов — надевали шлем и шли в бой. А потом возвращались домой к семейному очагу. Нужно просто знать эту грань. Я никогда ни на кого не замахнусь, и в лексиконе у меня нет грубых слов. Девушка всегда должна оставаться девушкой и следить за собой.

У меня был случай на Европе. Я смотрю на соперницу и не понимаю, девушка передо мной или парень, — коротко стриженая, какая-то квадратная, вся рука в черепах. Она потеряла свою женственность полностью. Но если ты боец — совсем необязательно быть грубой и неотёсанной. Да, этому спорту нужно отдаваться целиком. Но некоторые девушки отдаются настолько, что не замечают, как сами превращаются в мужчин.

Учёба и жизнь вне спорта

— А вы же параллельно со спортом продолжаете учиться?

— Да, я учусь в строительном техникуме на реставратора живописных полотен.

Я вообще человек, полный обострений и противоречий. И к ММА я отношусь не как к жестокому спорту. Я чувствую в этом запах исторических сражений. Отношусь не как к дракам и побоищу, а так, как воин относится к битве. Всё это, наверное, связано с моей любовью к истории в целом.

Так вот, спустя год учебы на строителя я зашла в мастерскую реставраторов и поняла, что я хочу перевестись к ним. Они тогда реставрировали оконные рамы на Бограда. А ещё в детстве я выезжала заниматься декоративно-прикладным искусством — мы плели из бисера, рисовали. Поэтому руками работать я умею. А реставрация — это опять же работа с историей. Здесь мои глаза снова горят. И моих навыков хватило, чтобы перевестись к ним сразу на второй курс.

— А не было желания уйти учиться в спортивное направление?

— Первый год, когда ещё училась на строителя, было много разных мыслей, чтобы сменить направление. Но когда уже нашла реставрацию, немного успокоилась. Если честно, сейчас я только 1% отдаю учебе. Всё остальное уходит на спорт. Там я иду уверенно, потому что знаю, чего хочу.

Но, возможно, лет в 40 меня отправят на пенсию. Кто знает, может, я получу такую травму, что не смогу ни тренировать, ни заниматься спортом вообще. А реставрация в этот самый момент сможет мне помочь. Если руки хорошие, можно хорошо зарабатывать. Это для меня просто запасной вариант.

Все камни, которая судьба мне даёт, я принимаю с должным пониманием: «Значит, так должно быть». А жизнь — она как игра в карты: никогда не знаешь, какая карта будет следующей.