«Нам писали, что мы феминистки проклятые, семьи разваливаем»: интервью с руководительницей кризисного центра «Верба»

8 марта во всем мире отмечают Международный женский день. Большинство воспринимает его как праздник весны и красоты. Однако исторически это день солидарности женщин в борьбе за женские права и эмансипацию. Корреспондентка NGS24.RU Дарья Дениско поговорила с основательницей кризисного центра «Верба» Натальей Пальчик, которая вместе с командой помогает пострадавшим от домашнего насилия. Как создавался центр и как сотрудницы переживают каждую историю — в нашем материале.

Наталья Пальчик уже 20 лет руководит кризисным центром. Женщина по образованию психолог и начинала с работы в Центре детского творчества. После семинара по работе с женщинами, пережившими разные виды насилия, выиграла грант и открыла свой центр. Он находится на Семафорной. Сейчас это чистое, отремонтированное помещение с комнатами для встреч, но «Вербе» помещение досталось в убитом состоянии (раньше в этом месте раздавали алкоголь через решетку на окнах). Ремонт пришлось делать собственными силами.

— Вы руководите «Вербой» уже 20 лет, с момента основания. Расскажите, как всё начиналось.

— У нас нет красивой душещипательной истории, когда кого-то избили и я бы начала что-то делать. Нет, это была история скорее профессионального становления. У нас появился сначала телефон доверия, где консультировали психологи Центра детского творчества. Потом — очные консультации. Мы понимали, что нам надо обрастать видами услуг, и сейчас у нас, на мой взгляд, практически полный пакет оказания помощи. Он очень нестабилен с точки зрения финансирования, потому что сегодня проекты есть, завтра нет.

— У вас три ребенка. Сказывается ли на детях то, что вы руководитель кризисного центра?

— Безусловно. Старший ребенок, которому сейчас 18, он — адепт истории о ненасильственном общении. Конечно, сказывается. Я не могу смотреть, когда, например, в классе что-то происходит у среднего ребенка. И понятно, что я начинаю подбивать учителя, пытаюсь что-то дополнительно сделать, как-то улучшить атмосферу в классе.

— Были случаи, когда вам приходилось своих знакомых, родственников спасать?

— Да, приходилось, две подруги мои столкнулись с ситуацией. В одном случае это были новые отношения, и оказалось, что человек склонен к агрессии, насилию, и она их прекратила. Длинная была история преследования: мужчина писал, сидел под дверью и так далее. То есть вроде никого не избивал, ничего плохого не делал, синяков нет, но мог вещи портить. Конечно, страшно, физически человек сильнее, знает, где ты живешь, у него есть ключи от квартиры в конце концов. Оборачиваешься ходишь, и это страшно. Вариантов защиты от этого, к сожалению, пока нет.

— А сами вы сталкивались с насилием в семье?

— Я, слава богу, нет, но сказать, что всё безоблачно, я не могу. Сейчас я в разводе, но мы с мужем бывшим договорились. Он вменяемый человек, детям помогает, и мы поддерживаем друг друга немножко. Нет ситуации с насилием, есть, наоборот, взаимовыручка такая. Все эти годы он поддерживал, своих средств вкладывал много в то, чтобы проект состоялся.

— При разводе ваш опыт работы помог?

— Помог понять, что надо немножечко выдыхать и пытаться договариваться. Много обид всегда у обеих сторон, много претензий взаимных. Расходятся люди же не просто так, почему-то совместное проживание становится невозможным. Работа как раз помогает сравнить — у меня ситуация очень комфортная. Он как отец делает всё для того, чтобы с детьми контакт сохранять, вопрос алиментов не стоит никогда. Нормальные человеческие отношения, как они, наверное, должны быть.

— Расскажите, какой случай из вашей практики больше всего запомнился?

— Вот лично для меня самое тяжелое, когда в отношении детей [совершается насилие], я прямо не могу, не понимаю, как этот человек может ходить по этой земле. У меня подруга есть, она работает в епархии. Я ее просила объяснить всё с точки зрения любви Всевышнего: как это может происходить, почему он его не наказывает... У нас была ужасная история с изнасилованиями маленького ребенка. Девочке пять лет, а мама пьющая. Ну как можно назвать их людьми? Ее нашли на улице, на лавочке, всю в кровище. Ужасно. Я, наверное, неделю потом не могла спать, для меня это была стрессовая сильно ситуация.

— Как вы их переживаете, такие случаи, как пропускаете через себя?

— Стараемся не пропускать через себя. Есть такие вопиющие случаи, потом мы садимся все, разговариваем. Поскольку большинство наших специалистов — психологи, мы друг другу помогаем. В этом, конечно, спасение. Они сказываются, знаете, в хорошем смысле слова, что мне всегда есть с чем сравнить.

— Были опасные случаи, когда следили за вами, врывались в центр?

— У нас были такие случаи, но немного. Все-таки применяют насилие в отношении слабого. Это, как правило, близкие — дети, жена, матери, старики. На нас подавали в суд неоднократно, [называли] политическими проститутками, в соцсетях пишут. Мне кажется, это неизбежная история, когда ты на чьей-то стороне выступаешь — вторая всегда будет недовольна. Чтобы нас где-то с ножом подстерегали, такого не было. Но врывались в кабинеты, орали, громили мебель.

— Вам приходилось за женщинами выезжать и спасать их?

— Женщина боялась выйти из дома, потому что муж какую-то метку ей поставил. Но она пошла за хлебом с детьми, села на автобус, а я ее на другой остановке встретила. Мы ехали в «Дом матери», когда я заметила, что за нами везде поворачивает одна и та же машина. На пути встретили экипаж ДПС, они его остановили, но он смог нас догнать недалеко от отделения полиции. Мать с детьми успели пересесть в другую машину, а он долбит по ней, орет, та сидит трясется, дети кричат. В итоге приехал наряд, пока участковый разговаривал с мужем, мать с детьми уехали.

— Пытались ли недовольные отомстить вашему центру, например, организовав публичную травлю?

— Публичную травлю мужья не организуют, потому что они в этих историях выглядят некрасиво, им выгоды с этого нет. Они на нас натравливали другие структуры — прокуратуру с проверками, пожарных. Нам писали в соцсетях, что мы феминистки проклятые, семьи разваливаем. Сколько раз мы уже эту тему обсуждали, нас сложно в феминизме обвинить. У нас классические семейные психологи, есть двое православных, они обе семейные, обе с какими-то такими устоями.

Мы никогда не связываемся с историями, когда надо идти на митинги. Это бессмысленно и не решает нашей основной задачи. Это никак не поможет женщине в ее текущей ситуации.

Обратиться в кризисный центр «Верба» можно по номеру телефона: (391) 231-48-47. Ранее мы рассказывали, как понять, что ты живешь с монстром, до того, как абьюзивные отношения приведут к трагедии.