Как родственники ищут заключенных, пропавших из красноярских колоний. И находят следы ЧВК «Вагнер»

К нам продолжают обращаться близкие заключенных красноярских колоний. Люди знают, что их родственники пропали из мест лишения свободы, догадываются, что те уехали на спецоперацию в составе ЧВК «Вагнер», но не могут знать наверняка и мучаются неизвестностью. А ответственные органы не дают им никаких внятных ответов. Мария Антюшева собрала три таких истории.

Сыну Софьи сейчас 31 год, в первый раз он сел в 23 года, за сбыт наркотиков. По интернету нашел «работу» — забирать у поставщиков партию вещества и распространять в виде «закладок». Позанимался какое-то время и решил выйти из дела. Тут его и посадили — на 6 лет. По словам мамы, в колонии он старался быть на хорошем счету, строил планы на жизнь после освобождения.

Наконец, вышел, полгода пытался работать, но сорвался, снова стал употреблять. Опять связался через интернет с дилерами, опять стал делать «закладки». Как говорит Софья, в этот раз его «карьера» длилась всего пару недель.

— Мне же после суда отдали его телефон. И я прочитала там его переписки с этими наркодилерами. Он им написал — всё, я прекращаю с вами работать, последний заказ выполняю и всё. Ему сказали забрать груз где-то в Кировском районе, а там его взяли полицейские, — говорит Софья.

В общей сложности ее сын провел на свободе 7 месяцев. Прошлой осенью ему дали 8 с половиной лет строгого режима. На этот раз определили в ИК-5 в деревне Старцево, это колония для уже сидевших ранее мужчин.

— 26 октября он написал письмо, что у них на зоне идет агитация [за отправку на спецоперацию], что многие подписались, но про себя он ничего не писал. И вот 10 ноября звонит и говорит: «Мама, я в Ростове». Я спрашиваю: «Ты что там делаешь?» Он отвечает: «На стройке работаю». А какая у него может быть стройка? У него же строгий режим. Его что, со строгого режима отправили в Ростов на стройку работать? Он сказал, мол, дай свои паспортные данные, чтобы тебе мою зарплату перечисляли. Еще велел зарегистрироваться в вайбере, потому что туда будут присылать инструкции, куда приходить за деньгами, — вспоминает Софья.

Сын звонил ей с номера (495) 109-43-92. Сейчас по нему никто не отвечает. Согласно сервису проверки номеров «Кто звонил», это стационарный телефон в Москве. На сайте оставлено одиннадцать отзывов, из них в восьми написано, что с данного номера звонят «музыканты». Так нередко называют членов ЧВК «Вагнер».

21 ноября Софья отправилась на прием к главе ГУФСИН по Красноярскому краю Андрею Попето. С ней пошла Инна — мать такого же пропавшего заключенного, только из ИК-42 в Богучанском районе. Ее история похожа: сын сидел за наркотики, вышел на связь 16 ноября, сказал, что находится в Краснодаре, работает «на коттедже», попросил данные для переводов денег.

Обе женщины пришли в день и час, когда Андрей Попето, согласно сайту ГУФСИН, ведет прием граждан. У обеих матерей потребовали сдать телефоны перед посещением начальства. В противном случае грозили отказать в приеме. Женщины покорно оставили телефоны на входе. Но ничего полезного они всё равно не узнали.

— На все вопросы нам твердили: «Получите ответ через 30 дней». Однако там был один странный момент. Перед тем как мы прошли к самому Попето, его заместитель показал нам документы, подписанные якобы нашими сыновьями. Там говорилось, что они, сыновья, запрещают разглашать кому-либо информацию об их местонахождении. Когда нас принял Попето, то мы попросили его дать нам сфотографировать эти документы. Но нам не только не дали ничего сфотографировать, а Попето еще и разозлился на своего зама, что он нам это показал, — поделились с NGS24.RU Софья и Инна.

Московский номер «музыкантов» (495) 109-43-92 мы услышали еще от одной мамы красноярского заключенного, на этот раз из ИК-7, село Арейское.

Алексею 22 года, он родом из маленького поселка Алтайского края. Ближайший крупный к нему город — Новосибирск. Туда Алексей и поехал в 18 лет на заработки. Устроился охранником, но, видимо, зарплата не устраивала, поэтому вскоре Алексей отобрал у кого-то телефон. Получил полтора года условно. Условно, потому что всё же вернул гаджет владельцу.

Увы, на этом юноша не успокоился: с новыми знакомыми он поехал в деревню на Оби, там они залезли в чей-то дом. Вынести горе-грабители ничего не успели, их поймали. Алексей получил 5 лет по статье «Разбой», год просидел в Новосибирске, потом три года под Красноярском в ИК-7. На момент приезда агитаторов ему оставалось отбывать всего год.

— Когда он звонил, то я ему говорила, что если будут звать на Украину, то чтоб не вздумал ничего подписывать. Он мне тогда сказал, что сам туда не собирается. Сказал, что только если брата Вову заберут на фронт, то тогда он подпишется и поедет на Украину искать брата. Но Вову никуда не забрали, он тут живет, работает. А Леша исчез, — говорит мама Алексея.

Он позвонил матери с номера «музыкантов», как и сын Софьи, 10 ноября. О себе не говорил ничего, только попросил паспортные данные для перевода денег.

— Я раньше очень хотела, чтобы его перевели сидеть к нам, в Алтайский край, потому что мне далеко в Красноярск ездить. И как раз недавно я собрала для него пакет документов, чтобы он там написал заявление на перевод, и отправила ему в ИК-7. И вот на днях мне этот пакет возвращается с припиской, что адресат выбыл в ИК-12 Ростовской области. Я звонила в эту колонию, но там трубку не берут, — переживает мать Алексея.

Про ИК-12 Ростовской области мы писали буквально 17 ноября и тоже в связи с ЧВК «Вагнер». На прошлой неделе по просьбе еще одной матери, чей сын Дмитрий пропал из ИК-5, мы добились от краевой прокуратуры официального объяснения. По данным ведомства, Дмитрия перевели именно в ростовскую ИК-12.

Однако еще в самом начале спецоперации эту колонию закрыли на капитальный ремонт. В ростовском ГУФСИН тогда заявили, что всех зэков из нее распределили по другим исправительным учреждениям, а в ИК-12 отремонтируют коммунально-бытовые объекты, систему центрального отопления, канализационную и водопроводную сети. Информации о завершении ремонта нам найти не удалось. К тому же ИК-12 — это колония общего режима, а обитатели красноярской ИК-5 были приговорены к строгому режиму.

Константину сейчас 32 года. Он родился и рос в Боготоле. С мамой у него ситуация была сложная, поэтому воспитывали его бабушка с дедушкой, всю жизнь работавшие учителями в местной школе, и тетя.

— Бабушка и дедушка старались дать ему всё, что могли. И я его часто к себе забирала, потому что они с моим сыном погодки. Но, видимо, родительской любви всё равно не хватало. Ребенок с покалеченной судьбой. Первый раз он сел за хулиганство, подрался с кем-то. А в этот раз — за наркотики. Ему дали два года и девять месяцев в ИК-5. К моменту исчезновения он один год отсидел, — рассказывает тетя Константина.

Мужчина имел право звонить родным раз в неделю и звонил то бабушке, то тете. Примерно месяц назад бабушка приехала к нему из Боготола, чтобы передать лекарства, но неожиданно у нее не приняли передачку. Тогда пенсионерка хотела положить ему деньги на счет (звонки для зэков платные), но и тут ей отказали.

— А спустя какое-то время нам позвонил один парень. Он рассказал, что сам только что освободился из ИК-5 и что Костя просил его передать: на зону приезжал «Вагнер», всех агитировал. Костя был один из многих, кого забрали. У него есть две дочери, одна совсем маленькая, наверное и не помнит его. А вторая постарше, она его любит и ждет, — говорит тетя.

Сам Константин на связь с семьей так и не вышел.

Мы направили запросы в ФСИН России и в генеральную прокуратуру.