«Маша больше всех его любила»: отец заживо сжег дочь и покончил с собой. Откровенный рассказ убитой горем матери

Трагедия произошла в городе Ужур Красноярского края. Пожарные приехали тушить частный дом и вынесли из огня 14-летнюю девочку. Тело обгорело полностью, но она пострадавшая еще дышала. Ребенка передали медикам. А затем выяснилось, что дом, в котором девочка находилась, поджег ее отец — 45-летний Сергей. Увидев дочь, объятую пламенем, он выбил стекло в окне и выскочил из дома. Спрятался в гараже. Там мужчина свел счеты с жизнью. О нелепых мотивах Сергея и полном бездействии полиции NGS24.RU рассказала мать девочки, которая ищет силы жить дальше.

С момента трагедии прошло четыре месяца. Наталья, мать сожженной заживо Маши, уже вышла на работу, отремонтировала наполовину сгоревший дом, ходит по врачам. После случившегося у нее на нервной почве стали отниматься левая рука и нога. Начались проблемы с памятью. Несмотря ни на что, она понимает: раскисать и опускать руки нельзя. У Натальи остался 10-летний сын Саша, который тоже стал свидетелем страшного пожара.

15 лет назад семейная жизнь начиналась беззаботно и счастливо. У Сергея за плечами были не сложившийся брак и сын. Наталья в супружестве с ним родила двух детей: Машу и Сашу.

— Мы раньше всегда смеялись, что дети на меня вообще не походят. Сашка — вылитый он, и Маша тоже, — говорит Наталья.

Семья обосновалась в городе Ужур под Красноярском. Решили купить общее жилье. Сергей продал квартиру, доставшуюся ему от бабушки и дедушки. Вдобавок вложили материнский капитал. За 650 тысяч нашли уютный дом: кухня-студия, спальня, прихожая и туалет. И родители, и дети получили доли. Все были прописаны на равных правах.

Наталья вспоминает, что поначалу Сергей был хорошим мужем и отцом. Он работал на железной дороге, потом ушел на стройку к военным. Все деньги приносил в семью. Но вот характер у него оказался не сахар. Руку на нее и детей не поднимал, зато все чаще закатывал такие бешеные скандалы, что выносить их было невозможно.

— Орал, как ненормальный. Ревновал меня. Хотя никогда не давала повода. У меня дом — работа, работа — дом. Не гулящая. Ночевала дома. Всегда трезвая. Я не пью, — рассказывает Наталья.

После нескольких лет непрерывных скандалов атмосфера в семье только накалялась. При каждой новой ссоре Наталья, при виде мужа, боялась все сильнее. Вызывала полицию, но там не реагировали. А если приезжали, то ничем помочь не могли.

— Понимаете, я боялась. Сегодня он руку не поднимает, а завтра возьмет и отрубит.

Его забирали один раз, потому что я заявление на него написала. Довезли до поворота, да высадили. Хотя мне сказали, что на трое суток его заберут. Потом он домой прибежал и мне такой скандал устроил, что я вызвала полицию. Ну, я пыталась своими как-то силами его успокоить. А потом я не стала просто обращаться. Потому что... ну, смысл? — задается вопросом она. — Я думаю, что семейное насилие и дальше будет повторяться [у нас в стране], потому что органы не работают. Если бы органы работали, то всего этого с моей дочкой не случилось бы. От органов нет толку, они работают как хотят, и дальше будут так работать.

Наталья не скрывает, что Сергей периодически употреблял наркотики. Правда, она предпочитает слово «баловался» и сильно распространяться об увлечениях бывшего супруга не хочет.

После очередного дебоша в 2019 году у нее лопнуло терпение. Наталья подала заявление на развод, забрала детей и сбежала от тирана в Абакан. Попыталась начать жизнь сначала, но финансово не смогла самостоятельно тянуть семью.

— В Абакане квартиры очень дорогие. Да и одной детей растить непросто. Я пожила некоторое время, а потом совсем худо стало, квартиры сильно подорожали, у меня не было средств, чтобы снимать. Я решила вернуться и попробовать забрать наши доли в доме, — рассказывает она.

Когда Наталья с детьми вернулась в общий с мужем дом, он жил там уже с другой женщиной. Бывшие члены семьи начали делить жилплощадь как соседи в коммуналке.

— Когда я вернулась, я не лезла к нему никак. Мне это было неинтересно. Мне интересно было вырастить моих детей. Так и жили. У него своя была жизнь, у меня своя. Я пришла с работы, сварила нам ужин. Мы в одной комнате, он в другой. И мне было по барабану, что он там делает. Понятно, конечно, что его присутствие меня напрягало. А куда деваться? — объясняет она. — Я еще и в суд подала, чтобы выселить его даму. В итоге он с ней ушел, а через неделю вернулся один. Сказал: «Здесь моя доля, и я здесь жить буду».

Наталья уверяет, что своих детей — Сашу и Машу — Сергей любил. А у дочери и вовсе было особенно трепетное отношение к отцу. Казалось, она беспокоилась о его психике и климате в семье больше всех.

— Маша, мне кажется, его больше всех любила. В детстве всегда бежала к папе, первая папу целовала. Говорила ему всегда спокойной ночи, доброе утро. Она прямо вот всё время: папа, папа. И даже когда мы из дома ушли, она всё время про папу говорила, сильно за него переживала. Спрашивала: «Может, его полечить? Может, его отправить куда-то? Может, в психушку на время положить?» — рассказывает мать. — Да и он, честно говоря, всегда говорил, что детям ничего плохого не сделает. А в то же время поссоримся, и он начинает кричать, что ничего им не оставит. Ну вот такой мужчина.

28 января около полудня Сергей ворвался в дом с канистрой бензина и начал плескать горючее по комнатам. В это время вся семья была внутри. Испуганные Наталья и Саша рванули на веранду. Они видели, что и Маша бежала к выходу мимо растопленной печки от разъяренного отца.

— Я помню, что он сначала обвинял нас, что-то кричал. А потом начал обливать... Маша последняя, кто оставался в доме, кроме него. Мне показалось, он ее схватил. Но, я думаю, цели убить Машу у него не было. Маша попала просто под это... Просто он начал расплескивать бензин, а Маша, как раз побежала мимо печки, она топилась. Он плесканул в это время, и Машу обнесло огнем, она упала за печкой. Тут же воспламенилась кухня. Потом, когда всё потушили, мы видели, что именно возле печки доски обгоревшие сильно, — рассказывает мать.

14-летняя девочка так и не выбежала из дома. Ее, едва живую, вынесли на руках пожарные.

Наталья увидела, как Сергей выбил стекло в окне и ринулся из горящего дома. Он побежал в сторону гаража. Там его и нашли уже мертвого. Он покончил с собой.

— Экспертиза потом показала, что он был трезвый и никаких веществ в крови не нашли. У него просто крыша съехала, понимаете? Я думаю, он просто не хотел уезжать из дома и хотел, чтобы нам тоже ничего не досталось. И даже детям. У него была цель сжечь именно дом, а не Машу. А [покончил с собой] он потому, что понял, что натворил, — уверена Наталья.

Экстренно ребенка доставили в Красноярск — в ожоговый центр краевой больницы. Девочку сразу же поместили в реанимацию с ожогом 95% тела.

— Я благодарна врачам. Они сделали всё, что было в их силах. Они и так моей дочери жизнь протянули почти на два месяца. Там больше всего пострадали ноги. Да и вообще она вся обгорела. Меня неделю не пускали к ней в реанимацию, потом разрешили приехать. Я примчалась к ней. Она лежала в каком-то геле вся. Личико тоже всё обожженное в бинтах было. Только глаза и рот открыты. Видно, что под сильными обезболивающими была, но в сознании. Я у нее еще спрашиваю: «Доча, ты меня слышишь?» Она потихоньку кивала головой.

Наталья успела навестить дочь трижды. А потом ее перестали пускать в больницу.

— Только когда я уже напросилась поехать к ней, врачи сказали, что она ест и всё отрыгивает. То есть, как я поняла, желудок остановился. И с сердцем у нее что-то случилось. И сахар сильно подскочил. Я выехала в шесть утра на автобусе, а уже на въезде в Красноярск мне позвонили и сказали, что моя дочь умерла. Она меня не дождалась, — у Натальи дрожит голос.

Убитая горем мать организовала два погребения подряд. Она похоронила Машу. А перед этим и ее убийцу — бывшего мужа Сергея. Его родственники отказались приехать на прощание. Только деньги на организацию похорон прислал двоюродный брат из Красноярска, а все заботы легли на Наталью и ее родственников.

— Да, я была там, на кладбище, на его похоронах. Я ездила. Но у меня одна цель была: чтобы сказать ему в гроб последнее слово. И убедиться, что действительно его зарыли, что его больше нет. Я всё время боялась, что он в морге встанет и оживет, — говорит она.

Про погибшую дочь Наталья не может вспоминать без слез. Каждый вечер она подбирает пароль к телефону школьницы, чтобы разблокировать его и по крупицам собрать всё, что осталось от ребенка.

— У нее в телефоне осталось много фотографий. А у меня почти нету, где она взрослая. Да и вообще там много всего. Она корейцев любила этих модных сейчас, сама рисовала картинки красивые в телефоне, — мать сдерживается, чтобы не расплакаться. — У меня такие были на нее надежды!

После случившегося Наталья начала водить 10-летнего сына Сашу к психологу.

— С психологом два месяца он общался. Я когда в отпуске была, тоже ходила вместе с ним. Ну, психолог сказал, что вроде всё нормально. Ребенок нормальный. Сейчас мы обратно в тот дом переехали, вроде ничего. Он один дома сидит, потому что я работаю. Раньше с ним Маша всегда была. А сейчас он один сидит. Тут еще так получилось, пока у меня траур был, пока я переживала смерть дочери, у нас в школьный лагерь разобрали все места. Я когда уже немножко в себя пришла, поняла, что у меня ребенок один будет сидеть, позвонила учительнице. Она мне сказала, что все места разобрали, — огорчается она.

С ремонтом того самого дома, из-за которого произошел раздор, помогли ужурцы. Горожане поддержали Наталью материально, скинулись на похороны Маши и на другие вынужденные расходы.

— Спасибо большое всем, кто мне помогал. Там сильнее всего обгорели комната и кухня, мебель вся погорела. Спасибо огромное, мне и кухонный гарнитур дали, и мягкую мебель дали. От администрации окна пластиковые вставили. И вещей надавали, и всего надавали, — благодарит она.

И всё-таки находиться в этом доме Наталье непросто. Она признается, что ее нервы расшатаны настолько, что это начало отражаться на физическом здоровье. Но надо терпеть, работать, растить сына.

— Как-то вот я пытаюсь, борюсь с этим... Думаете, это так легко сразу же? Это нелегко сразу же. Я до сих пор не могу как следует взять себя в руки. Ну теперь уже что? Я потихоньку буду карабкаться, — говорит она.

На связь с редакцией вышла и первая супруга Сергея — Анастасия. Она вступила с ним в брак в 16 лет и родила от него сына Василия. Сейчас Анастасия во втором браке, но о Сергее отзывается без резкого негатива.

— В каждой семье бывает разное: и хорошее, и плохое. Скандалы, мне кажется, во многих семьях есть. И скандал скандалу рознь, — Анастасия издалека подходит к теме разговора. — Я когда Васю родила, мы разошлись с Сергеем по моей инициативе. Меня многое не устраивало. Понимаете, он собственник. Ему надо было, чтобы жена ему подчинялась, слушалась, и он всё держал в своих руках. Он при этом может работать на трех работах, зарабатывать. Мне работать не давал. Вот он такой человек.

— А как же его наркозависимость? Вы о ней знали? — спрашиваем осторожно.

— Да. Он с молодости употреблял наркотики, — признается она. — Но это смотря, опять же, что ты употребляешь и в каких количествах. Меня это, честно говоря, напрягало. Я его из компаний выводила всяких, и всё тому подобное...

По словам Анастасии, первый муж регулярно платил алименты, никогда не пытался уклоняться. А в 2019 году, в разгар кризиса в семье Сергея и Натальи, когда она сбежала от мужа в Абакан, Анастасия пришла проведать бывшего супруга.

— Вот тогда я узнала, что они развелись. Там дома у него вообще был капец. Вы бы видели, в кого он превратился, я была просто в шоке. Похудел, постарел. Его с работы выгнали. Он начал пить, начал употреблять. Скорее всего, там уже химия была. Я его пыталась наставить на путь истинный, деньгами как-то помогала. Родители мои продукты ему возили. И сколько мы с ним тогда разговаривали, он всегда говорил про дочку Машу, что не может без нее, что он очень ее любит. Мне кажется, эта девочка была для него самым любимым ребенком, — поделилась мнением Анастасия.

Руководитель реабилитационного центра для алкоголиков и наркоманов «Восход» Игорь Гунин объясняет, как ломается психика употребляющего алкоголь и наркотики человека:

— С течением алкоголизации или другой зависимости у него нормальные способы проживания эмоций, регулирования своего поведения исчезают. Здоровому человеку в периоды злости гораздо проще себя сдержать. А зависимый человек контролировать себя так не может. Для него малейшее воздействие окружающей среды: конфликтная ситуация, задержка заработной платы, претензия жены — вызовет бурю неконтролируемых эмоций. И даже если он в какой-то период трезвый, в постабстинентном синдроме, всё равно его психика не стабильна, — говорит он.

Руководитель кризисного центра «Верба» для женщин и их семей, подвергшихся насилию, Наталья Пальчик говорит о том, что психологическое насилие не менее опасно, чем физическое.

— Психологическое насилие — это когда угрожают, манипулируют, изолируют. Говорят: «Тебе страшно повезло в жизни, что ты со мной живешь», «Ты — никчемная мать. Все нормально детей воспитывают, ты никудышная». У ребенка замечание в дневнике — «Это ты во всём виновата». «Все нормально готовят, а у тебя всё плохо», даже если она ему 33 борща заготовила. Ну и так далее. Конечно же, это насилие — давление на человека, который в зависимой от тебя позиции зачастую находится. И это далеко не первый звоночек, а просто-таки звонище, когда тебе угрожают, и тебя унижают, — объясняет психолог. — Даже если он просто обещает выдергать ноги, но не делает этого, стоит предположить, что когда-то он перейдет к делу.

Наталья Пальчик акцентирует внимание на том, что за психологическое насилие крайне сложно привлечь к ответственности. Она приводит в пример статью 119 УК РФ «Угроза убийством», доказать вину по которой крайне сложно.

— Поэтому полиция так и реагирует: «Когда убьют, тогда приходите», — комментирует психолог.

При этом Пальчик просит женщин не винить самих себя, если в семье есть такого рода проблемы. Вина остается всегда на абьюзере. А вот жить рядом с агрессором не стоит, даже если сложилась сложная финансовая ситуация и некуда пойти.

— В этом смысле нужно научить женщин распознавать очевидные признаки насилия и искать как можно быстрее способы дистанцироваться в безопасное место от агрессора. Ведь, действительно, никогда не угадаешь, когда он перейдет к активным действиям. Дело в том, что если у человека есть проблемы с агрессией, с властью, с контролем, то они всё равно рано или поздно во что-то выльются, — говорит она.

Женщинам, которые замечают в отношениях с партнером или родителями признаки серьезного психологического давления и чувствуют себя в опасности, можно обратиться за помощью в кризисный центр «Верба». Звонки принимаются по номеру телефона: 8(391)231−48−47 с 9 утра до 9 вечера.

Журналисты NGS24.RU также направили запрос в полицию с просьбой пояснить, почему ужурские правоохранители не реагировали на кризисную ситуацию. А все просьбы Натальи о защите остались без внимания. Мы обязательно опубликуем ответ МВД, как только получим его.

«Все в сговоре и пытаются замять это». В Тыве трое старшеклассников изнасиловали 10-летнего мальчика — вся история дела

Обвиняемых в убийстве девушки-аниматора из Мотыгино и ее напарника оставили в СИЗО еще на полгода. Новые подробности дела

«Цапки» возвращаются. Кущевская ждет своих убийц и мучителей, которые освободились через ЧВК «Вагнер»