Как раскрыть убийцу за школьной партой: врач, психолог и опытный сыщик о тех, кто в группе риска

Вчера страна погрузилась в ужас после событий в Керчи. 17 октября в Политехническом колледже произошел взрыв. После этого 18-летний студент открыл огонь из ружья по ученикам и преподавателям. По последним данным ТАСС, на сегодняшний день погибшими числится 21 человек, больше 50 пострадали. В Керчи закрыли все учебные заведения и детские сады. В Крыму объявлен трехдневный траур.

18-летний Влад Росляков, которого уже прозвали Керчинским стрелком, покончил жизнь самоубийством. В тот же день в соцсети «ВКонтакте» появились десятки аккаунтов с его фотографией, именем и фамилией и абсолютно разным содержанием — с криками в аудиозаписях и якобы предсмертными намёками. Все эти фейки мешают разобраться в том, каким был человек, решившийся на жестокое массовое убийство.

Мы решили поговорить с красноярскими экспертами. Психотерапевт, психолог и ветеран МВД рассказали NGS24.RU о том, можно ли было избежать трагедии и как распознать человека, способного на убийство.

Дмитрий Юрков — директор Центра психолого-педагогической, медицинской и социальной помощи «ЭГО»

— Каких-то чётких и достоверных признаков, конечно, нет. Нельзя, просто глядя на человека, предположить, что он завтра пойдёт убивать. Это вещи из разряда случайных. Но мы можем выделить группы риска тех, кто теоретически мог бы пойти на это.

В такой группе риска могут быть люди, у которых нарушено социальное взаимодействие. У таких людей есть претензии к коллективу. По какой-то причине их коллектив игнорировал. К примеру, очень частая ситуация, когда из-за конфликтов в школе родители просят, чтобы их ребёнка перевели в другой класс. Сами же они со своим ребёнком не хотят разговаривать. Тогда он чувствует, что беззащитен. Против него оказываются и родные, и окружающие. У него копится негатив, меняются социальные связи.

Это не будет лидер. Это не будет человек, который со всеми общается в классе или включается в общественную жизнь. Это человек закрытый. Чаще всего на его аккаунте в социальной сети не будет лица на фотографии, вместо этого будет какое-то животное или будут какие-то символы, татуировки (по одной из версий, на странице Влада Рослякова «ВКонтакте» на аватарке изображён волк. — Прим. ред.)

Если человек открывает лицо, его подпись разборчива, если он участвует в соревнованиях, играет в команде, — такие люди на подобные действия, как правило не способны, — считает Дмитрий Юрков

По словам психолога, у тех, кто в группе риска, нет чувства принятия, «они лишены ощущения, что кому-то нужны». В соцсети у такого человека, скорее всего, будет мало друзей. Группы, в которых он там состоит, закрытые. Они придерживаются определённого стиля в одежде — выбирают вещи, закрывающие лицо, капюшоны.

— Ключевое у такого ребёнка — это закрытость и отстранённость. Отстранённость от самих себя. Он видит свою проблему в обществе. И он отчаянно мстит ему, — говорит Дмитрий Владимирович. По словам психолога, агрессия внутри человека копится долгие месяцы. А пусковым механизмом, последней каплей может стать любая мелочь, которая может запустить неадекватные, необратимые действия.

Отстранённость, отчуждённость — это те самые признаки, на которые сразу нужно обратить внимание. Хотя, конечно, мы понимаем, что массово специальных диагностик психологи в школах или колледжах у нас не проводят.

«Если убийство с особой жестокостью, 20–70 ранений, — сразу ищи либо женщину, либо подростка», —отмечает, ветеран МВД Александр Башлыков с 30 летним стажем работы в органах. По его словам, трагедии в Керчи можно было бы избежать, если бы органы внимательнее работали с детьми и плотно мониторили социальные сети.

«Сейчас там девушки молодые из ПДН мечутся, бегают, — они пропустили, они чувствуют свою вину за этого подонка. Работать надо с детьми, мониторить соцсети, смотреть, что они там друг другу пишут... Раньше за каждую школу головой отвечали. А сейчас как? Один раз на 1 сентября от ПДН девушка приходит в школу, больше ученики её не видят. Возможно, людей просто-напросто не хватает, работать некому <…>

Выявлять таких надо на ранней стадии и именно в соцсетях. То, что говорят, что он замкнутый был, — замкнутых много. А вот если бы кто-то раньше залез, увидел бы его интерес к таким террористическим проявлениям, можно было его выловить раньше», — считает Александр Башлыков. — Но все же говорят о том, что нельзя лезть в личную жизнь. Вот и пожинаем плоды такой вседозволенности».

По его словам, никаких внешних признаков у молодых людей, способных на убийство, нет. «Кучкуются они часто. Одно время у них было "модно" бомжей убивать. Они так тренировались, у кого сильнее удар. Убивали в 12–17 лет», — вспоминает Александр Владимирович.

В группе риска, по его мнению, дети, которые ничем не увлечены, много времени проводят на улице и предоставлены сами себе: «Никто его не отслеживает, никто им не интересуется. Вот они и кучкуются. Начинают пить, курить, принимать наркотики. Идут на преступления. В школе-то их видно, они и прогуливают часто. Просто кто бы ещё на это внимание обращал…».

Убивать подростки, вспоминает Александр Владимирович, могли просто из мести за то, что кто-то живёт лучше, чем они. Был случай: 17-летняя девушка ткнула несколько раз подругу ножом, задушила удавкой, включила телевизор, открыла газ и подожгла квартиру.

При этом, по мнению правоохранителя, не всегда имеет значение, вырос ли этот ребёнок в бедной или состоятельной семье: «Он может в достатке жить. Сколько пацанов-наркоманов из хороших семей».

«Психиатр его осматривал. Его уже просмотрели», — комментирует ситуацию с Керченским стрелком красноярский врач-психотерапевт Николай Рычков

— Возраст юный ещё совсем. 18 лет. Мозг ещё максимально пластичен, психика максимально ещё играет. Может быть реакция какая угодно, вплоть до реактивного психатического состояния. Человек живёт-живёт-живёт и всё хорошо, но в какой-то момент могло произойти травмирующее событие — плохие оценки, придирки со стороны учителей, со стороны ребят, что могло вызвать моментальную реакцию. Предвосхитить такую реакцию крайне сложно.<...>

Это личность, отгороженная от тех процессов, которые происходят в обществе или в конкретном учебном заведении. Личность, замкнутая на свои собственные интересы, свою систему мышления. Сейчас таких, кстати, очень много. Потому что у нас же нет организаций, которые раньше людей обрамляли под однотипные интересы: комсомола, октябрят. И на фоне этого уровень накала страстей в народе — он уже апогейный.

По обращению людей это заметно: если 5 лет назад с тревожными наклонностями до панических атак был один человек за несколько недель, сейчас таких 10. Уровень социального напряжения — он вырос в десятки раз.

По сути в крае и в Красноярске нет достаточного количества детских психиатров. Это говорит о том, что должной помощи дети, нуждающееся в ней, не получают. Не получают уже с 90-х годов. И сейчас мы начинаем пожинать плоды — у нас никто этим толком не занимается. И это только начало, — считает Николай Николаевич.

— Кто может быть в группе риска и в какой-то момент будет способен схватиться за оружие?

— В группе риска люди, у которых мозг еще недостаточно сформирован. Это молодые люди в возрасте до 26–28 лет, учитывая моду на экшен, на насилие, демонстративность, агрессию. Все, кто нестабилен, кто не может обеспечить своё достойное существование и понятное будущее, они все оказываются в зоне риска.

Это чаще всего человек неулыбчивый, нерадостный, больше ушедший в себя, у него больше застывшие эмоции. На дороге такие люди ведут себя сложно — слабо учитывают ситуацию в целом или пытаются доказать, что они всегда правы, а рядом едущие люди нарушают их пространство.

— Эти люди считают, что все виноваты вокруг, но только не он?

— В том числе да. Виноваты окружающие люди, уничтожив которых, мир был бы чище, лучше. Это же основная идея: либо очищение, либо месть, либо слава, когда хотят прославиться не созиданием, а уничтожением.

Это люди часто себе на уме, и круг их общения, мягко говоря, не очень широкий. Они могут либо вообще быть замкнуты только на себе, либо в их общении очень узкий круг людей, который сложился, может быть, ещё в детстве. Если бы такие люди начали делиться, оживать, искать пути выхода из ситуации — такого бы не было.

— По соцсетям можно определить, что что-то с человеком не так?

— Могу предположить, что исходя из особенности этих людей, наверное, там будет либо отсутствие демонстративности вообще, либо наоборот — яркая демонстрация картинок, фантазий, чувств, связанных с насилием. Это определённого рода крайности, связанные с изменённым эмоциональным состоянием.

— Одно дело, когда смотрят фильм или играют в игру, где убивают людей. Но совсем другое, когда всё это происходит в жизни…

— У современной молодёжи есть такая проблема — если она живёт больше виртуальной реальностью, то стирается граница между реальностью и игрой. Реальность становится такой же игрой, с такими же бонусами, можно быть таким же умелым и истреблять всё живое. Формируется и такое же отношение: дышать, играть или убивать — становится одинаково.