«Она начала умирать уже в дороге»: подробности смерти 5-месячной девочки из Ужура, которую госпитализировали с 4-го раза

На прошлой неделе стало известно о смерти 5-месячной девочки из деревни Усть-Изыкчуль (Ужурский район, 25 км от Ужура). По версии следствия, 3 февраля, когда состояние девочки резко ухудшилось, ее мать обратилась в инфекционное отделение Ужурской городской больницы, но там им отказали в госпитализации. В разговоре с женщиной представители медучреждения заявили о необходимости транспортировать ребенка в Ачинск, но при этом они не передали информацию о визите семьи в реанимационно-консультативный центр, а также не согласовали и саму транспортировку. В результате девочку с диагнозом «острая кишечная инфекция» вместе с мамой и фельдшером довезли до Ачинского перинатального центра в машине без медицинского оборудования. Ачинские врачи пытались спасти малышку, но уже было слишком поздно — она умерла вскоре после приезда. Корреспондентка Саша Симутина поговорила с мамой девочки, чтобы восстановить цепочку тех событий, приведших к трагическому финалу.

Виктория, мама умершей девочки, вспоминает: 29 января малышке исполнилось 5 месяцев — это была суббота, а утром 31 января ее мама повезла ребенка на профилактический осмотр в Ужур. Никаких патологий у ребенка не выявили: со слов врачей, девочка хорошо росла, развивалась, была здоровенькой, у нее на тот момент уже вылезли два первых зуба. А вечером того же дня ребенку резко стало плохо — и Виктория первый раз вызвала скорую.

— Температура держалась на уровне 37,1–37,7, была рвота. Температура поднималась до 37,7, я давала ей лекарство, и она сбивалась только до 37,1. На следующий день, 1 февраля, ей лучше не стало, добавился понос. Уже тогда я вызвала скорую, приехал медик из Крутояра, поставил противорвотный укол и уехали. Нам сказали: если будет так же, вызывайте скорую. Ничего не изменилось, поэтому мы вновь вызвали скорую, на тот раз уже приехала наш деревенский фельдшер и мы поехали на прием в больницу Крутояра, — вспоминает Виктория.

Детский врач осмотрела ребенка, температура держалась на уровне 37 градусов. Ребенку выписали лекарства, которых в наличии в Крутояре не оказалось. Виктория с дочкой вернулись домой, и на следующий день, 2 февраля, ситуация повторилась: снова скорая, снова противорвотный укол, снова никакой госпитализации. И только 3 февраля скорая помощь увезла Викторию с ребенком в Ужур, в детскую инфекционную больницу.

— Там нам сказали: врача нет, и лечить его некому. У дочери лоб был горячий, мы из инфекционки пошли в поликлинику, зашли к врачу, измерили температуру: 39,1. Ей дали жаропонижающее и выписали направление в Ачинск. Нас отправили ждать машину до Ачинска, а ей лучше не становилось: температура по-прежнему была высокая, машины не было. Я сидела с ней, ждала машину, плакала. Никто не шел за нами 1,5 часа и сказали: если машина не найдется, будете писать отказную. Какая отказная, ребенок в тяжелом состоянии? Я понимала, что нам срочно нужно в Ачинск. Поэтому мы сидели и ждали, — делится Виктория.

Виктории сказали, что из инфекционного отделения детский врач уволился, а машин свободных нет, потому что одна — на вызове, а вторая сломана. В конце концов, транспорт до Ачинска нашелся — со слов Виктории, это была «Нива» с красным крестом на кузове, но никакого оборудования внутри не было, это была просто машина.

— Мы поехали в Ачинск, она была, как мне казалось, нормальная. Пила воду, наблюдала за моей рукой, а когда мы уже подъезжали к больнице в Ачинске, у нее начали синеть губы. Я сказала об этом врачу, она ее схватила и побежала в больницу. Там ее быстро понесли в реанимацию, через 15–20 минут вышел врач и сказал, что мы не успели и что она начала умирать уже в дороге. Он говорил, что нам уже в Ужуре должны были оказать помощь, но помочь было некому.

Виктория позвонила мужу, чтобы сообщить плохие новости — мужчина рухнул в обморок, узнав, что дочери больше нет.

В тот же день плохо стало старшему сыну — начались те же симптомы: рвота, понос, температура. В отличие от девочки мальчика сразу госпитализировали в Ужур, где наготове была уже капельница и машина скорой помощи для срочной транспортировки.

— Мы похоронили дочку 5 февраля. Так и не понимаем, откуда взялась эта инфекция: мы почти никуда не ходим, сидим дома, она питается только смесями. Она была очень жизнерадостной девочкой: смеялась, хорошо развивалась, играла с погремушками, даже со старшим сыном любила играть. Когда ей стало плохо, она резко изменила поведение: ее ничего не интересовало, стала вялой. Дочка резко похудела, буквально за несколько дней: у нее сильно впали глаза, была очень слабой. Мы с мужем держимся, но дома по-прежнему стоит ее коляска, манеж, игрушки — кажется, что она сейчас заплачет и нужно будет к ней бежать. Мне и следователи, и врачи в Ачинске говорили, что если бы нам сразу помогли, она могла бы еще жить, — с болью в голосе заключает Виктория.

Сейчас идет следствие, свою проверку также ведет краевой минздрав. Поэтому официальные органы новых подробностей этой истории, кроме тех, что уже известны, пока дать не могут.

По нашей информации, первоначально мама написала письменный отказ от госпитализации. Однако, по словам директора Центра медико-страхового права Новосибирска, юриста Юлии Стибикиной, совсем не обязательно, что это станет смягчающим обстоятельством для медработников, которые допустили смерть ребенка.

— Если врачи видели, что есть ухудшение состояния ребенка, мама же не один раз скорую вызывала — они должны были его забирать. Там надо смотреть дефекты оценки состояния, но мама не обладает медицинским образованием и объективно оценить состояние здоровья ребенка, — заключила юрист.

Ужур — небольшой город на юге Красноярского края населением в 15,3 тысячи человек на границе с Хакасией. В городе есть вагонное депо, зерновое производство и скотоводство. Население, по данным Росстата, в Ужуре идет в основном на убыль. А данные краевого минздрава подтверждают, что в медицине там работать некому.

— В инфекционном отделении больницы доктор уволился в декабре 2021 года, в настоящее время должность совмещает врач-терапевт. Укомплектованность врачами — 52%, педиатрами — 37,5%. В учреждении — 4 поста скорой медицинской помощи. Территория участвует в программе «Земский доктор» и «Земский фельдшер» — администрация дает объявления о вакансиях, — комментируют в краевом минздраве. — Проверка еще не закончена. По ее итогам будет дана оценка действий, предприняты соответствующие меры.

Кишечная инфекция, от которой предположительно умерла малышка — диагноз распространенный, но очень опасный для детей. По данным Роспотребнадзора, главной причиной смерти детей в результате этого заболевания становится обезвоживание. Как правило, развивается она в результате несоблюдения правил гигиены либо после контакта с больным кишечной инфекцией.

Сейчас Виктория надеется, что виновных в смерти ее дочери накажут по всей строгости. Но опасается, что эти люди избегут реального наказания, отделавшись отстранением от работы и условным сроком. В ГСУ СК по Красноярскому краю сообщили, что следствие еще идет, следователи ждут результатов экспертизы, которая завершится 15 марта.