На миллион человек приходится 8 доноров: ведущий трансплантолог оценил уровень помощи в Красноярске

В Красноярск сегодня, 22 мая, приехал академик РАН, директор национального исследовательского центра транспланталогии Сергей Готье. Он проведет встречи с врачами в Красноярске и выступит на конференции. Журналистам именитый врач рассказал о том, как он оценивает уровень транспланталогии в Красноярске, и рассказал, с какими проблемами сталкивается отрасль в целом по стране.

Сергей Готье, ведущий хирург:

— Из начинающих программ по трансплантологии в Красноярске наиболее успешный старт и общий темп работы. Технологии осваиваются удовлетворительно, но мы стремимся к тому, чтобы как можно больше граждан Красноярского края могли получить эту помощь, то есть национальный ресурс должен оставаться на территории. Мы проводим такую политику с Минздравом, чтобы обеспечить население разными видами трансплантации, а именно почки, печени и сердца.

В целом регионы развиваются достаточно неравномерно, но некоторые нарастили хороший темп, например, Ростовская область. Красноярский край в начале пути, но активность донорской работы сейчас на втором месте после Москвы — в столице на 1 миллион человек приходится 17,5 донора, в Красноярском крае — 8.

Развитие трансплантации почки очень актуально с экономической точки зрения, но она ни в коем случае не должна конкурировать с развитием диализной помощи. Но идеология во всем мире такая, что человек, находящийся на диализе, должен стать реципиентом донорской почки, а следующий человек пойдет на диализ, потому что сейчас число пациентов с почечной недостаточностью огромное. Пребывание пациента на диализе стоит 1 миллион рублей в год, а пересадка почки — стоит 1 миллион рублей, а потом уже человек живет.

Главная ахиллесова пята у нас — это развитие детского донорства. Посмертное детское донорство разрешается только с согласия родителей, в отличие от презумпции согласия для совершеннолетних. Поэтому мы отправляем детей за рубеж для трансплантации сердца и легких, примерно 5–6 человек в год. Потому что у нас нет маленьких органов, чтобы лечить маленьких детей.