«Меня выбросили из дома как собаку»: репортаж из приюта, где спасают людей с тяжелыми судьбами

От этих людей отворачиваются. Ускоряют шаг, заметив поблизости. Брезгливо отводят взгляды и затыкают носы. А ведь если задуматься — у каждого человека, которого грубо и коротко называют бомжом, есть своя история, и часто очень грустная.

В кризисном центре на Воронова людей без дома готовы накормить, отмыть, одеть в чистую одежду и помочь им встать на ноги. Без корысти и, что главное, без осуждения, с простым человеческим «Всякое может быть». Мы решили посмотреть, как живут люди, которым дали второй шанс, и послушать их истории.

Центр помощи «Человек человеку» находится в Зелёной роще, в небольшой пристройке между домами. Это помещение дали создателям приюта весной 2017 года. Старое, заброшенное и никому не нужное. Отдали его после коммунальной аварии — с прорванными трубами и льдом на полу. Без света и отопления. Почти год ушёл на то, чтобы сделать это здание пригодным для жизни. Сейчас здесь хотя бы на время могут найти дом 32 человека.

Почти у самой входной двери комната с вещами.

— Это у нас пункт вещевой помощи. Одежду приносят обычные красноярцы, спасибо им за это большое, — начинает экскурсию директор центра Людмила Николаевна. — Эти вещи не только для тех, кто у нас живёт. Для всех, кто нуждается. Их может взять любой. Иногда даже заказывают. (Улыбается.) Говорят: «Вот у меня 6 детей, такие-то размеры». Мы подберём.

— А вещи всегда хорошие приносят?

— (Вздыхает.) Всяко бывает. Разные вещи, конечно. Поэтому мы их сортируем: хорошие оставляем, где-то чуть-чуть если пуговиц нет — подошьём. Какие-то уходят в деревню. Но бывает и такие, что даже на тряпки уже не пойдут. Пот, кровь, дыры... Такое, конечно, выбрасывается.

История кризисного центра начинается ещё с 2006 года. Помогать людям без дома начали волонтёры фонда «Родители против наркотиков».

— У нас, конечно, своя команда. Мы — волонтёры фонда. Это значит, что наши дети — бывшие наркоманы. В начале 2000-х мы со своими детьми были везде: бегали, искали — по подвалам, по люкам, по крышам. Детей-то своих мы никогда не бросим. Мы готовы были вытащить их откуда угодно. Но когда оказались в той среде, где порой бывали наши дети, мы увидели целый пласт людей, которые вообще никому не нужны.

— Тогда, в 2006 году, мы организовали пункт мобильного питания. Он у нас был на улице. Раз в неделю кормили людей на улице Быковского. Даже в 40-градусный мороз кормили. К нам приходило до 150 человек.

Однажды к нам подъехала полиция: «Что за митинг тут у вас?». Приходилось в администрации всё объяснять.

Сначала готовили сами: бутерброды, супы, — всё носили из дома. Потом правда, чтобы нам в администрации официально разрешили, появилось условие — привозить либо сухой паёк, либо консервированные продукты. Тогда нам пришлось перейти с домашнего питания на «Роллтон», на тушёнку. Но всегда с собой были термосы с горячей водой. Всем давали горячий чай, заливали эту лапшу и просто общались с ребятами, чтобы они понимали, что они не одни.

Потом мы поняли, что их нужно не только кормить. Надо их помыть. Переодеть. Постричь. Они же приходили к нам больные — с обморожениями, с ожогами. Мы сами их возили к больницам. Если машины нет, то на общественном транспорте. Представляете, какой там от них запах стоял! Поэтому хотя бы помыть, в порядок привести — это было необходимо. Начали искать помещение.

Это мы сейчас можем сказать, что здесь, в «Роще», у нас бездомных уже почти не осталось. Мы верим, что и с нашей помощью тоже. Кого-то подтянули, кого-то свели с родственниками, кого-то определили в социальный центр.

Кто-то умер… И у нас последнее пристанище нашёл…

... Было у нас четыре человека, с 4-й стадией рака с метастазами. Разными путями они оказались у нас. Кого-то доча привезла, а сама нашла квартиру и бросила отца. Ещё одного к нам уже умирающим с улицы привезли.

Коридор украшен и разрисован. Создаётся ощущение, что каждая комната — как отдельный дом за своей дверью.

— Эти деревья здесь потому, что хотим здесь настоящую аллею разрисовать, с цветами, птицами и фонарями. Есть здесь и своя отдельная «часовня», за дверями которой расписанная комната-храм.

Мужчины и женщины живут в центре отдельно. Эта комната — мужская, где живут по 10 человек. Многолюдно здесь становится вечером, когда все возвращаются домой. Днём постояльцы либо гуляют, либо занимаются здоровьем, либо занимаются своими документами и даже ищут работу. Одно из строжайших правил: пить запрещено.

По правилам приютить в центре готовы на 3 месяца. За это время пытаются найти родных, восстановить документы и понять, как человеку жить дальше. Но есть среди постояльцев в центре и те, кто живёт 3-й год. Приоритет в центре дают больным и престарелым.

Николай, 52 года. Он живёт в центре уже 3-й год.

— Я человек, лишённый наследства. Лишился всего — вот и привезли сюда. В общем-то у меня всё было — и ничего не стало, — начинает свой рассказ мужчина.

Николай рассказал, что у него неполное высшее образование ветеринара. Но работал он формовщиком. Квартиру свою он оставил бывшей жене и ребёнку в 1985 году. После этого начал жить с другой женщиной. Прожил с ней в Железногорске почти 25 лет до тех пор, пока она не умерла. Так как официально они не были зарегистрированы, квартира досталась дочерям. А его оставили в подъезде.

— А кто я такой для них? Я их не виню... В своём подъезде в итоге сутки пробыл. Потом меня соседка заметила и подключила людей для помощи. Тогда меня вот сюда в Красноярск привезли.

Когда Николай только попал в центр, он даже ходить мог с трудом, потому что после смерти жены у него случился инсульт. Но состояние его здоровья никого до приезда в Красноярск не волновало.

Сейчас мужчина чувствует себя лучше. Ему восстановили документы. Поставили в очередь на операцию. Осталась только проблема с пропиской. Судимых, как рассказывает директор, прописывать могут, а вот несудимых — нет.

— А судить меня не хотят! — шутит Николай.

— Здесь мы отмечали Новый год. Стояли столы накрытые. И Путина слушали, и кричали: «Ура!». (Улыбается.) Обещала девочка прийти и йогой с нами заняться. Так что ждём! (Смеются.)

Кроме столов с нардами, шахматами и газетами есть компьютер с интернетом. Постояльцам, освоившим интернет, нередко удаётся находить родных в соцсетях. Вот сейчас общаются.

— В основном помогает «ВКонтакте» и Facebook, — добавляет улыбающийся мужчина в свитере.

Рашид, 60 лет.

— У меня всё просто. Я с Ветлужанки сам. Работал всю жизнь водителем в «Автоколонне» на Маерчака. А потом просто на частника стал работать. Ехал из Братска, возле Канска у меня кардан оторвало. А это был декабрь месяц, пурга, метель. Градусов –37 было. Я пока срубил болты, сделал этот кардан, меня продуло всего. И спину прихватило.

Вернулся домой. Просыпаюсь, а встать не могу. Оказалось, что там на морозе две межпозвоночные грыжи поймал. Меня всего скрутило. Супруга заболела, её дочь — она мне не родная — к себе забрала. Один остался. С болезнью этой: ноги отказали, передавило спинной мозг... С работы ещё деньги давали, ну и начал выпивать. А тут откуда-то мой племянник появился. Вообще не помню, что и как, — оказался в деревне.

Племянник меня привёз, выкинул там пьяненького, в Камарчаге. Я проснулся, вообще не понял, где я. Пошёл в церковь: так и так, объяснил. Меня сюда отправили.

А потом оказалось, что пока я в Красноярске поддавал, племянник все документы на квартиру оформил на себя. Мы начали смотреть документы, а они все там мной подписаны! Вот и без дома остался. Я об одном жалею. Как же так ошибся в родственнике! Так собак из дома не выбрасывают, как он меня.

— Сейчас я себя уже нормально чувствую, бодрячком. Спасибо центру, восстанавливаюсь, по больницам везде хожу! Пить бросил. С друзьями восстановил отношения. Списался уже с коллегами по работе. Меня все ждут. Возьму в аренду воровайку и начну работать. Как только восстановлюсь, уеду в Иланский район и фермером стану. Разведу кур, поросят. В администрацию обращусь — помогут. А потом и я буду центру помогать. На самом деле надо совесть иметь — нас тут и кормят и поят, и со здоровьем помогают. Так ты будь добр — приведи себя в порядок, вернись в социум, начни жить как человек. Вот мы все и стараемся к нормальной жизни вернуться.

Готовят в центре постояльцы сами. В основном, конечно, этим занимаются женщины. Рядом с кухней висит расписание: вкусный завтрак от Светы, вкусный обед от Веры, вкусный ужин от Анны. Продукты в том числе привозят в центр красноярцы, желающие помочь.

Общая площадь центра 460 квадратов. Коммунальные платежи выходят в целом на 30–40 тысяч. При этом никакой зарплаты, как могло кому-то показаться, у волонтёров центра нет. Людмила Николаевна не устаёт благодарить за помощь красноярцев. Хотя и они тоже стараются — в 2011 году выиграли грант на 300 тысяч. Именно на эти деньги удалось тогда открыть пункт дневного пребывания. Он находился в подвальном помещении на Тельмана. Со стройматериалами помогли строители, а на деньги из гранта сделали ремонт и закупили бытовую технику.

Самая яркая комната в центре — для матери и ребёнка. В игровой очень много игрушек. Рядом с этой комнатой — ещё душ и стиральная машина.

У женщин, попавших в центр, судьбы тоже непростые. Вот одна из них...

Сейчас Наталье 20 лет, а у неё уже подрастает 5-летняя дочь. В 15 её изнасиловали. Что-то рассказывать родным или полиции совсем молодая девчонка побоялась. А потом узнала, что беременна. Делать аборт не стала, и вскоре родной матери тоже стала не нужна.

История Наташи очень запутанная. Но так вышло, что молодой человек, которому она впервые доверилась, перевёз её в Красноярск, к матери. Уехал работать. Свекровь уехала тоже и дверь закрыла, а девушка осталась без крова. Номер социального центра ей подсказали на автовокзале.

Наташа верит, что скоро вернётся к гражданскому мужу. Девушка с огромной любовью обнимает дочь и мечтает записывать в студии песни, которые сочиняет сама.

Приоритет в центре, конечно, отдают пожилым и больным. Там планируют продолжить ремонтировать помещения. Директор центра надеется, что получится выиграть президентский грант на 3 миллиона.

— Изменилось бы многое. Например, появился бы стерилизатор. «Прожарка», куда можно было бы положить все матрасы, подушки, и всё бы это грамотно дезинфицировалось. Конечно, мы сейчас всё стираем своими силами. Ещё ультрафиолетовые лампы есть — но они перегорают быстро, да и недешёвые.

— А были случаи, когда реально людям удавалось встать на ноги?

— Конечно! И таких немало. Вот сейчас женщина у нас уже нашла работу. Был ещё случай, когда мы помогли мужчине вернуться к жене аж в Петропавловск-Камчатский! У него был перелом шейки бедра. Он прилетал на коляске в Красноярск на операцию, а в итоге не получил квоту. Перед самолётом, на котором он должен был вернуться домой, мужчина немного выпил, и его садить на рейс отказались. Денег у него не осталось. Повезло с таксистом — довёз его до красноярской родни. А те тоже не пустили. И так остался он неходячий в чужом подъезде, — рассказывает Людмила.

В итоге мужчине удалось помочь. Установили его личность, нашли родню, собрали денег и вернули его домой.

— Ну и, конечно, у нас практически у всех восстановлены документы, а это тоже важно. Мы же никого не бросаем, следим за тем, как дальше складывается судьба. Всегда на связи.