«Ценники за час могли поменять три раза»: красноярские бизнесмены вспоминают, как пережили дефолт 1998 года

В четверг, 17 августа, исполнилось 25 лет со дня дефолта 1998 года. Технический дефолт привел к обесцениванию российского рубля и увенчал собой экономический кризис, который, по мнению некоторых, стал одним из самых тяжелых в истории России. На фоне недавнего падения рубля корреспондент NGS24.RU Руслан Руденко поинтересовался у красноярских бизнесменов о том, как они прошли через дефолт-98, какие уроки из него извлекли и не боятся ли предприниматели повторения дефолта в нынешнем десятилетии.

— Дефолт 98-го года я достаточно хорошо помню. На тот момент мне было 19 лет, я был еще студентом тогда педагогического университета и только помышлял о бизнесе. И это явление достаточно было ярким.

Говорить о том, что его никто не ожидал, наверное, не приходится. Потому что то плачевное экономическое положение государства, которое было... Вот этот рынок государственных краткосрочных облигаций, он набирал обороты. Фактически государство стало АО «МММ». Помня Сергея Мавроди в 90-х годах, известного афериста, создавшего финансовую пирамиду, государство сделало то же самое. Оно создало финансовую пирамиду и вполне логическим завершением был этот крах, который произошел в один-два дня.

Сюрпризом даже на бытовом уровне это не было. Потому что 90-е годы были эпохой нестабильности, пожалуй, во всем. На фоне абсолютно нереальной свободы все, кто хотел, делали всё, что могли. И можно вспомнить, что до дефолта была деноминация, когда люди, не успевшие поменять деньги, их потеряли. Была совершенно никому не понятная тема приватизации. Все реформы, которые тогда происходили, очень жестко били по нашим гражданам. Дефолт 98-го года не стал исключением.

Нужно отметить, что [к тому моменту] уже была какая-то определенная стабильность у людей. Подчеркну, что определенная, потому что того, что обычно понимается под словом «стабильность», в России, наверное, еще долгое время не будет. Люди как-то сориентировались в тех условиях, у них были определенные сбережения — и тут пришел дефолт.

Были речи какие-то по телевизору. Я помню, что официальные лица тогда всю эту историю [с дефолтом] спихнули на [Сергея] Кириенко (на тот момент премьер-министр РФ, ныне первый замруководителя администрации президента РФ. — Прим. ред.). Люди тогда пошли в магазины, чтобы хоть что-то купить на те деньги, которые у них были: бытовую, электронную технику. Менялись ценники, когда я сам лично ходил и смотрел, что за час могли поменять их три раза. Просто [продавцам] по телефону звонили, они убегали в подсобку, меняли цены. А потом вообще ничего не продавали некоторое время, люди стояли и ждали.

Сами ценники росли в несколько раз. Мой хороший знакомый был курсантом военного училища и хотел купить себе качественный компьютер. Но к вечеру [когда объявили дефолт] он смог только себе купить небольшую магнитолу с CD-проигрывателем. Вот так быстро всё произошло.

Я считаю, что дефолт не был неожиданным событием. В очередной раз людей ободрали. Поведение властей было совершенно неразумным. Возникла какая-то чехарда, почти никто понимал, что делать. А те, которые понимали — видимо, имели инсайдерскую информацию и вывозили деньги буквально вагонами, меняли валюту. Я знал людей, которые на этом неплохо заработали.

Лично для себя тогда я понял, что пока в нашей стране не будет стабильности, а стабильности и по сей день нет, самая лучшая инвестиция — это не доллары, не рубли и даже не золото и акции, а ты сам. То, что ты можешь сам сделать, те ресурсы, которые ты можешь сам осваивать, именно в них нужно вложиться. Это то, что я понял тогда, хоть в тот момент был студентом и только планировал заниматься бизнесом.

Многие отмечают, что благодаря этим урокам сейчас я уверенно и комфортно чувствую в нынешних [экономических] условиях. Экономика ведь у нас элементарная: мы «Москвичи» сейчас покупаем в Китае. Это не те машины, которые делали в Советском Союзе. Мы до сих пор очень сильно зависимы [от других стран] и так и не научились создавать ряд продуктов своими силами. При этом почему-то на бумаге у нас всё очень хорошо.

Самое неприятное — это ложь. Ложь приводит к очень печальным последствиям. Я думаю, что что-то подобное дефолту может произойти. Возможно, не в таких масштабах. Но то, что сейчас рубль очень сильно просел по отношению к доллару — это первый звоночек.

— Прекрасно помню августовский дефолт. Тогда я находился за границей в Болгарии. Ко мне прилетел приятель и говорит: «Там такое творится! Курс доллара — 14 рублей». А я сам тогда почему-то даже не отслеживал [ситуацию с курсом] особо. Тогда я только что продал квартиру и по какой-то причине деньги с продажи оставил в рублях. Причем эту квартиру я продавал приятелю, который у меня при сделке спрашивал: «Тебе в долларах или в рублях?» Я ему говорю: «Давай в рублях, мне тут со строителями, которые строили дом, надо рассчитаться по приезде в Россию».

Вот так фактически я тогда встрял. Терять мне особо было нечего. Но я помню, что для народа это был прямо хороший такой стресс.

Что-то мне подсказывает, что в ближайшее время ничего подобного [августовскому дефолту] никто не допустит. Это все-таки достаточно регулируемая нынче тема, да и политически очень весомая. То, что у нас сейчас есть, уже нехорошо, но я думаю, что хуже вряд ли уже будет.

— Хорошо помню дефолт 1998 года. Нам вещали с телевизора, что всё нормально, хотя было понимание, что что-то назревает. И как назло в то время у меня был очень большой товарный кредит из Турции. Я тогда несколько лет работал, если можно так назвать, челноком, с разными странами, плотнее всего с Турцией.

Кредит был на большую сумму, более чем на один миллион долларов. Я выплачивал его, хотя многие предприниматели так называемые кинули турков, арабов, поляков и других. Просто не заплатили, и всё. Но я был совестливым и поступить так не мог. Так вот и распродался до конца, в ноль — и рассчитался.

1998 год стал стартом моего ресторанного бизнеса. Я остался без денег, у моего товарища тоже денег особо не было, и мы думали, что же нам такого делать. Резкий обвал рубля закрыл для нас все зарубежные проекты. Мы оказались перед дилеммой. У меня еще и маленькие дети уже к тому моменту были. Мы с товарищем скинулись, ему после дефолта попалось помещение на Предмостной, которое пришлось освободить другим предпринимателям. И так мы начали ресторанный бизнес, открыв «Наутилус». Так как денег не было, брали пластиковую мебель. Отделка тоже была дешевой по этой же причине. Собирали оборудование чуть ли не бэушное. Тем не менее проект запустили и начали зарабатывать. Потом пошло-поехало. Ночной клуб «Наутилус», кафе «Али-Баба», «Султан-Сулейман». И уже далее до моего депутатства, когда у меня возникли определенные проблемы с администрацией.

Получается, что 98-й год был одновременно и роковым, и стартовым для меня. Думаю, что повторение такой ситуации вполне возможно, потому что экономические санкции сейчас очень серьезные. Насколько наша экономика сильная — не могу тут говорить, потому что по телевизору показывают одно, а что внутри нее происходит на самом деле, не совсем понятно. Поэтому всегда нужно быть готовым к подобного рода поворотам событий.

Я помню, как после августовского дефолта мне некоторые люди постоянно советовали: «Вкладывай всё в доллар, вкладывай всё в доллар, не строй никакие проекты, никакие рестораны, всё в доллар, что заработал — всё в доллар». Мол, это самая крепкая валюта, с ней всегда будешь на плаву, открывай счета за границей, переводи всё туда... Многие ведь так потом и делали. Правда, некоторые, кто вкладывался, в том числе и в акции, потом попали, так как после дефолта счета и активы были заморожены. Помню, как мне один экс-чиновник жаловался, что не может в Швейцарии никак разморозить свой счет, из-за чего он прилично попал на деньги.

Знаю и противоположные истории, кому тогда повезло, потому что во время дефолта они оказались с долларами, которые они на тот момент еще не успели никуда потратить. Эти же люди задешево скупали помещения на эти деньги. Так и богатели.

«Шансов нет ни у олигархов, ни у простых тружеников»: профессор экономики оценил рост цен и рассказал о сходстве ситуации с дефолтом 1998-го.