«Это даже не волк, это хуже»: где вас могут загрызть собаки на «Красноярских Столбах» и почему их не одолеть

Дирекция «Красноярских Столбов» попросила краевые и городские власти о помощи — стаи собак терроризируют животных и туристов, а отлов не в силах найти одичавших псов. Особенно ситуация обострилась весной, когда косули и маралы стали выходить пастись на склоны, собаки нападали на животных стаей и раздирали. Депутаты предложили несколько идей, но в дирекции считают, что решать проблему нужно радикально и разрешить отстрел на территории нацпарка. Корреспондент NGS24.RU Ирина Харитон узнала, как биоразнообразие заповедника оказалось под угрозой из-за «собачьего закона» и где на «Столбах» можно встретить бродячих собак.

К моменту выхода этой публикации на «Столбах» с начала 2024 года погибли 13 копытных, из них девять — маралы, являющиеся особо охраняемым видом. Часть из них стали жертвами собачьих стай. При этом за целый прошлый год это число составило 11 голов. Такими цифрами поделился заместитель директора нацпарка Иван Кириллов. Он рассказал NGS24.RU, что ситуация вопиющая. И усугубляет ее сложный весенний период — сейчас в лесу нечего есть, прошлогодняя трава скрыта под твердым снежным настом, и животные взбираются на горные склоны, где уже всё растаяло. Там бедолаги и становятся жертвами псов.

Также своры раздирают и мелких животных, к примеру, зайцев. Но такие нападения очень сложно отследить. О них свидетельствуют только следы крови на снегу, поэтому остается лишь догадываться, сколько грызунов стали едой.

— Последний случай, который у нас произошел: на восточном входе нам удалось отбить косулю от собак. Предположительно, что скоро она начнет телиться. Есть видео, как она отлежалась, собаки ушли в одну сторону, косуля — в другую, но счастливого конца всё равно нет, потому что собаки пошли в сторону Мохового, инспекторы на следующее утро пошли в обход и нашли разорванного марала. Не одно, так другое, — рассказывает Иван Кириллов.

Замдиректора объясняет, что собакам очень просто встретить копытных — для территории заповедника численность этих травоядных достаточно большая. И высмотреть уязвимую беременную самку нетрудно.

Избавляться от бродячих собак поручено компании отлова, которая также забирает собак с улиц города, а потом возвращает назад стерилизованными. Но эффективность от работы таких специалистов Иван Кириллов ставит под сомнение.

— Теми средствами, которыми пользуются, это сачки, петельки и так далее, в наших условиях, в условиях наших территорий горных, невозможно поймать просто. Вот Чертов палец — это склон. Собаки, как только видят, что к ним приближаются, начинают двигаться по склону. Догнать их невозможно. Без какого-то ружья мобилизационного, я не говорю про огнестрел, хотя и они не дальнего действия, их поймать невозможно. Отчитываются большими цифрами [о количестве отловленных собак] — это какие-то частные территории, школы, куда пришли, загнали собаку к забору, отловили — и всё хорошо. Но в условиях горной местности их отлов практически невозможен.

Пока иных мер для борьбы с собаками просто нет. И в дирекции недоумевают, почему правительство готово тратить большие деньги на разведение редких животных, но не готово обеспечить им защиту.

— Краевые власти тратят большие суммы денег на содержание маралятника, потом отчитываются: «Вот, на свободу выпускаем 12 маралов, проделана большая работа». А я скажу, что с начала этого года только в черте города в окрестностях национального парка было уничтожено 13 копытных, из них девять — маралы. То есть 12 где-то выпустили, выпустили, отчитались, потратили много денег, а здесь собаки их уничтожают.

Кстати, не надо заходить вглубь леса, чтобы увидеть бродячую собаку, а то и не одну. Как правило, псам достаточно тех маралов и косуль, которые живут близко к городу. А это всеми любимые прогулочные места. Иван Кириллов назвал самые популярные точки охоты псов: скала Чертов палец, которая находится прямо возле дороги у центрального входа, территория кордона Лалетино, восточный вход и «Бобровый лог», а также скалы Торгашинского хребта. В частности, это Красный гребень и область возле Торгашинской лестницы.

Сам замдиректора добавляет, что в первую очередь о нападении собак на косуль в дирекции узнают именно от туристов. Люди звонят, присылают жуткие кадры с растерзанными животными. К несчастью, и сами туристы могу стать жертвами псов. Часто своры загоняют красноярцев на скалы, и людям приходится оставаться там в ожидании помощи. Но, говорит Иван Кириллов, бывает страшно даже издали увидеть эти стаи.

— Это не те собаки, которых вы встречаете на лавочках, на скамейках, на помойке. С ними встречаться опасно. Восьмилетний ребенок просто увидел, как раздирают косулю, — случился нервный приступ, он плакал всю дорогу — вот поход на «Столбы» чем кончился. Там марал стоял еще живой с разорванной задней частью. Родитель палками кинулся на собак, а они начали агрессию проявлять. Нас потом спрашивал, почему мы меры не принимаем, а мы можем делать то же самое, что и вы — прийти и палкой бить эту собаку.

Увы, но в арсенале инспекторов только светошумовые спецсредства. Такими вещами можно отогнать собак, но вскоре они снова вернутся на это место.

В заповедник собаки приходят в основном из ближайших СНТ. Люди жалеют прибившихся псов, подкармливают их, а затем те начинают плодиться. Под конец сезона люди перестают посещать дачи, и собакам приходится искать пищу самостоятельно. Так они добираются до «Столбов», сбиваются в стаи и становятся первоклассными охотниками.

Среди них есть и псы с бирками — те, которых всё-таки смогли отловить, но вернули назад, как это предписано в правилах. После жизни в лесу собака перестает воспринимать человека как авторитетное существо, совместно жить они уже не смогут. Поэтому сравнение с обычными городскими бездомными псами замдиректора считает недопустимым.

— Зоозащитникам можно отвечать, что это не те собачки, которые бегают с прекрасными глазками. Такого определения в законодательстве нет, но это одичавшая собака. Собака, которая знает вкус крови, знает, как ее добыть, она прекрасный охотник. Стаи делятся лучше, чем волки — у них есть загонщики, есть нападающие, в общем, всё как положено. Поэтому у наших маралов, косуль часто нет шанса от бродячих собак скрыться. Есть тропы, где собакам легко передвигаться, а маралам тяжело в условиях снежного покрова.

На сессии в Законодательном собрании обсудили эту проблему. Депутат Денис Терехов призвал считать любую собаку на улице без намордника и поводка безнадзорной и помещать в приют. И если в течение 3–6 месяцев ее не забрали или не нашли ей нового хозяина — усыплять. Но председатель комитета по природным ресурсам и экологии Виталий Дроздов отметил, что такая мера в крае не вводится. Но предложил иное решение проблемы:

— Для людей гораздо больше вреда от тех собак, у которых формально есть владельцы. Такие животные находятся на самовыгуле, они же бесконтрольно плодятся и размножаются. Именно с этими животными и нужно решить вопрос. Есть предложение — регистрировать домашних животных, чипировать, организовать бесплатную стерилизацию. Такая программа может действовать за счет субсидии из бюджета.

А на заседании горсовета решили рекомендовать мэрии увеличить так называемую буферную зону, куда будет запрещено выпускать ранее отловленных собак, увеличить траты на отлов, а также рассмотреть возможность предоставления финансирования на строительство муниципального приюта.

Но Иван Кириллов не считает, что все эти меры помогут сейчас решить проблему. Разговор о строительстве приюта идет уже не первый год, и до сих пор в этом направлении не было предпринято никаких решений. Предложение с чипированием собак хорошее, и в перспективе оно может существенно повлиять на ситуацию с бродячими собаками, но в ближайшие сроки это не убережет ни туристов, ни маралов. Меру по увеличению буферной зоны для возвращения стерилизованных псов в дирекции считают совершенно недейственной:

— Будет ли от этого эффект — это сказать очень сложно. Потому что на личном примере мы у себя отлавливали собаку, отпускали в районе переулка Медицинского. Она в этот же вечер пришла на восточный вход. Поэтому эта мера [неэффективна]... Какое должно быть расстояние, как его определить? Не зря же есть поговорка — для бешеной собаки 100 верст не крюк. Они всегда возвращаются туда, где им было хорошо, а здесь им хорошо.

Сейчас в стране, по словам Ивана Кириллова, все подобные «Столбам» пригородные нацпарки страдают от нашествия собак. До 2018 года с ними справлялись банальным отстрелом, то есть регулировали численность собак так же, как это делают, к примеру, с медведями.

— Я прекрасно знаю, что такое собака в охотугодьях — это колоссальный вред. Это даже не волк, это хуже гораздо, это неестественно, это ненормально, этого быть не должно. И даже есть нормативно-правовые акты, которые регулировали отношение в охотугодьях национального парка. Было принято, что собаки должны отстреливаться. Их там быть не должно, это неестественные процессы. Мы так и делали.

Но появился закон, запрещающий такую меру по отношению с безнадзорными животными. Иван Кириллов называет его «собачьим». Потому что по факту его действие распространяется только на этот вид животных, ведь ранее никто до этого не пытался отстреливать безнадзорных кошек или отбившийся от стада крупный рогатый скот. А всё потому, что этих зверей нет в заповедниках и они не нарушают местную экосистему. В дирекции выступали за то, чтобы внести поправку — разрешить отстрел собак только в ООПТ, не трогая псов в городе. Но в этом было отказано.

— Мы выходили в Заксобрание с предложением вывести 498-й Федеральный закон по обращению с животными из-под действия, чтобы он не распространял действия на национальные парки, ООПТ федерального значения. Чтобы мы могли, как и раньше, на своей территории принимать решения в отношении животных, которые браконьерствуют. К сожалению, в 2022 году наш департамент Минприроды России сказал, что в отношении животных без владельцев лишь обязаны сообщать о наличии таких животных у себя и беспрепятственно пропускать на территории людей, осуществляющих их отлов. Но даже если они придут, они будут очень ограничены в своих действиях.

Тем временем в Красноярске ищут подрядчика на отлов безнадзорных животных в Красноярске за 17,7 миллиона рублей.