«В Москве на сибиряков смотрят, как на индейцев» — продюсер о мировой известности фолка, который не признали в родном Красноярске

В этом году исполняется двадцать лет одной из самых мощных красноярских фолк-групп «Веданъ Колодъ». Гастроли в Европе, первые строчки в чартах мировой фолк-музыки, саундтрек и съемки в российском сериале «Эпидемия». Но в Красноярске она такого признания не получила. Корреспондент NGS24.RU Алексей Тайганавт пообщался с продюсером «Веданъ Колодъ Дарьяной Антиповой.

— Дарьяна, мини-опрос знакомых показал, что люди много слышали тувинские фолк-коллективы, но мало о родном для красноярцев «Веданъ Колодъ».

— Да, есть такое и нам очень обидно, что нас в родном городе никто не помнит. Хотя мы выступаем уже на протяжении 20 лет. В свое время не получилось, мягко говорят, диалога с красноярскими властями, родному городу мы оказались не нужны. Поэтому концертов в Красноярске по пальцам пересчитать. Быть фолк-группой в принципе сложно везде, но в России и в Сибири особенно. Потому что мы нафиг никому не нужны. Всегда всё упирается в деньги, к сожалению. Но мы выжили, мы пережили.

— Давай напомним историю появления коллектива?

— В 2005-м году коллектив начался с семи человек. Нам по 18-19 лет, каждый со своими амбициями и запросами. Наша вокалистка, моя сестра Татьяна, попросила меня организовать нормальный проект. Ну и всё, я пришла, всех разогнала. Осталось в итоге трио: Татьяна, Валерий Нарышкин — с которым они потом поженились — и я. Понятное дело, как и в любом коллективе, поначалу никто не понимал, кто что делает. Все перетягивали одеяло на себя, все хотели писать музыку и предлагали свои идеи. Короче, мы там дрались, ругались каждый год. Очень жестко. Ну, ничего притерлись друг к другу.

На запись первого альбома я два месяца копила стипендию. Хватило на три часа работы в звукозаписывающей студии. Было очень жестко, живьем, без дублей. Сейчас смотришь, смешно, конечно. На его издание денег дали наши бабушки — из своих, отложенных на похороны. Так в 2005-м на свет появились «Племена».

— Да, я помню этот CD c характерным рисунком на обложке.

— В общем, этот альбом разошелся как-то более-менее. Мы его, на самом деле, переиздавали три-четыре раза на разных лейблах. Видимо, все-таки материал был хороший и проникновенный — записан для выживания, конечно — но очень с душой. Настоящий.

— Первый альбом что-то из области славянских сказок. Я тогда еще ничего не знал про группу, и мне он показался не привязанным к Сибири.

— «Веданъ Колодъ» (переводится как «вещее дерево») вначале был фэнтези-проект, сказка, мы не претендовали на какую-то аутентичность. Я в тот момент учила, читала древнерусские рукописи, мне дико нравился древнерусский язык, поэтому меня тянуло в ту сторону. Валеру тянуло в Сибирь — интересовали скифы, тувинцы, алтайцы и т. д. Поэтому у нас там всякие сибирские инструменты есть, горловое пение, еще что-то. А Таня у нас по русскому фольклору специалист. Она заканчивала колледж искусств в Красноярске. Ездила в экспедиции к бабушкам, записывала песни. Профессионал своего дела. И вот это все соединили: древнерусскую сказку, сибирское горловое плюс русский фольклор, и получилось то, что получилось. Мы старались как могли.

— Есть, конечно, прекрасная традиция сибирского пения. Мы её поём дома, если нам очень хочется. Эти, знаешь, такие длинные песни, протяженные, где там кто-то кого-то убил, какая-то несчастная любовь, вот это всё. Тюрьма, каторга, какие-то разбойнички, разборки. У нас есть прекрасная песня про качинских ребят. Это 19-й век, по-моему, мы её поём на некоторых концертах. Это просто жестокий романс, просто на красноярской, качинской криминальной хронике. Я говорила ребятам, давайте запишем криминальный альбом разбойничьих песен Красноярска, будет этнография. Короче, я это когда-нибудь сделаю. Но это для очень специальных концертов опять же. В общем, с тех пор у нас вышло еще семь альбомов.

— Я в конце 2000-х переехала жить и учиться в Москву. Мне тогда казалось, что уезжаю от сибирской невзрачности, от замученности что ли всеми этими холодами, расстояниями и т. п. С бесконечным выживанием, когда сели в лодку и гребем, гребем, гребем, не останавливаясь. Из-за этого, наверное, красноярцы такие жесткие, злые, напористые. Но в Москве, конечно, быстро поняла, что для местных я как индеец, на которого все смотрят и замолкают, когда он приходит. Я бы сказала, что в Москве быть сибиряком сложнее, чем в Америке иммигрантом. Здесь в Америке тоже все, конечно, своеобразные. Тут очень жестко, но это мягче, чем в Москве. Столько унижений и притеснений сколько я встретила в Москве в свое время, не было нигде. Тебе просто указывают, что и говоришь ты не так, с каким-то жутким сибирским акцентом; и сама непонятно что из себя представляешь, и приехала зачем-то. Я помню годы в Красноярске прекрасно. Там вот каждую секунду, каждый день своей жизни. Московский период — у меня огромная пустота, вообще ничего не помню, мозг просто это все отключил. Поняла почему красноярцы возвращаются в Красноярск, после того, как в Москве что-то получили, поработали, поучились.

— А группа в этот московский период?

— Были европейские туры, этно-фестивали. Наравне с «Веданъ Колодъ» пыталась продюсировать еще несколько фолк-коллективов из России, чтобы отправлять их в Европу. Повторюсь: но за рубежом мы оказались более востребованы, чем дома. И, кстати, аутентичная музыка из Сибири, это единственное, что теперь можно продавать за границей, им это по-настоящему интересно из-за сохранившейся у нас самобытности. А еще мы создали российский чарт по фольклорной и этнической музыке — где в жюри два десятка музыкальных журналистов со всего мира. Потому что мне всегда казалось, что в России огромное количество музыкантов, которые издают офигенские альбомы, просто нереально потрясающие композиции, и всё это в никуда. Некоторые вообще заливают в «ВК» и типа норм. Я хотела, чтобы больше сибиряков было представлено на сцене. Но если кроме размещения в ВК с этим ничего не делать, то про них никто никогда не узнает. А как можно вообще продвигать в мире русскую культуру, если никто не слышал? Поэтому я стала потихонечку рассылать эти материалы, отправлять их за рубеж тем же американским диджеям, знакомым журналистам со всей Европы.

Был еще мультфильм с нашей музыкой. В 2017-м записали альбом «Fiori della mia vita» с композициями, которые мы создали, как саундтрек к выставке итальянского фотографа Джана Паоло Барбьери (итальянский fashion-фотограф, сотрудничал с модными домами Versace, Ferre, Armani, Dolce&Gabbana и др).

— Плюс съемки во втором сезоне российского постапокалипсиса «Эпидемия».

— Ой, да, это было всё странно. Момент, когда ты на всё забиваешь и вдруг открываются двери. Я в Москве со своим двухмесячным ребенком в декретном отпуске. Звонок по телефону с незнакомого номера — кстати, никогда не беру трубку, когда с таких звонят, но здесь почему-то ответила — и какая-то девочка говорит: «Мы хотим взять ваш саундтрек для сериала „Эпидемия“. Я подумала, ну что за глупый развод, вообще? Потом начинает звонить режиссер, или его зам. Ну, видимо, я очень долго „мялась“, в итоге они предлагают еще и в съемках поучаствовать — там какие-то нищие музыканты в родноверческой общине (сериал „Эпидемия“, 2 сезон, 3 серия — прим. ред.) Короче, Валерий Нарышкин, написал им за ночь еще одну песню, которая тоже прозвучала в кадре. Снимали в Псковской области, мой муж героически с ребенком „скакал“ в этих домиках для артистов. А я по восемь часов на съемках стояла помирала — я же кормящая мать была — даже в кадре видно, что у меня там просто жесть. Все тело просто взрывается в одном месте в неприличных формах. Я там с очень несчастным лицом пою. Потом эти съемки мне в страшных снах снились. Но это было очень круто посмотреть, как офигенно профессиональная команда снимает в России кино. И на самом деле, по итогу это абсолютно потрясающий опыт. Один из лучших в моей жизни. Хочу ещё раз в кино посниматься.

— Взлет популярности случился после «Эпидемии»?

— Ну, как сказать. Второй сезон делали по заказу «Нетфликса», его должны были показывать на их сервисе. Но после февраля 2022 года все отменилось. А так бы мы сейчас поднялись просто до невероятных высот. Хотя люди продолжают приходить в наши соцсети, в том числе благодаря сериалу.

— Когда ждать в Красноярске концерт?

— Если поступит какое-то хорошее предложение, то возможно и будет. Но это все вилами по воде. Сейчас вообще полный бардак с фестивалями. У нас на прошлое лето было запланировано пять фестивалей, из них случился только один. Про Европу теперь, видимо, придется забыть — там запрет на российские группы. Никто не будет никого вывозить и тем более из Красноярска. Можно двигаться в сторону Азии, если есть темы связанные с идентичностью коренных народностей. А так, по сути, Россия осталась отрезанной от мира.