«Бабушки в поликлинике были первыми зрителями»: Виктор Хориняк — о детстве в Минусинске, «Последнем богатыре» и BadComedian

Известный актер Виктор Хориняк, сыгравший Ивана в сказках про «Последнего богатыря» и Костю в сериале «Кухня», приехал на малую родину в Минусинск Красноярского края, чтобы отдохнуть в кругу семьи. Уже совсем скоро его небольшой отпуск закончится, и он улетит обратно в столицу, а пока с удовольствием пообщался с нами. В большом интервью корреспонденту NGS24.RU Кадрие Катциной он рассказал о детстве в небольшом сибирском городе, последних проектах и разнице между театром и кино, а также поделился своим мнением об обзорах блогера-кинокритика Евгения Баженова (BadComedian).

— Виктор, сейчас ты отдыхаешь в родных краях. Это полноценный отдых или только перерыв между съемками?

— Перерыв в съемках и есть полноценный отпуск! Съемки в принципе имеют много перерывов, а в театре отпуск длится два месяца: июль и август. Сейчас у меня просто есть свободное время, скоро я улечу в Москву доигрывать спектакли перед большим отпуском.

— Где успел побывать?

— Приехал домой, успели с мамой и тетей побывать на малой родине мамы, в поселке Шира (Хакасия. — Прим. ред.), гостили у родственников, погуляли, подышали, прошлись по знаковым для нас местам. Больше ничего посмотреть не успею, театр зовет.

В Минусинск я приезжаю каждый год, меня многое связывает с этой землей. Это моя внутренняя необходимость, возвращаться на родину — мой позыв. Мама посчитала, что в Москве я живу уже дольше, чем жил в Минусинске, поэтому мне важно здесь бывать.

— Наверняка в Минусинске живут старые друзья. Поддерживаешь с ними общение?

— Да они не такие уж и старые! Конечно, друзья здесь есть, но большинство разъехалось по стране в связи с тем, что в Минусинске достаточно сложная ситуация с работой для молодежи. Они вынуждены искать работу и по специальности в других местах, где более приемлемы не только финансовые, но и человеческие какие-то условия.

Сейчас в Минусинске реставрируется Драматический театр. На его сцене артист Сергей Быков в свое время оказал влияние на то, чтобы я выбрал эту профессию и уехал учиться в Москву. Я с расширенными зрачками смотрел на его роли.

— В родном Минусинске наверняка узнают на улице и просят автографы?

— Вот прямо сейчас передо мной лежат фото, которые попросили подписать ребятишки со двора. Они приносят фото маме, я подписываю, потом она им раздает.

— Известные актеры часто создают и ведут проекты для начинающих в регионах, где они родились и выросли. Есть ли у вас подобные планы для Минусинска?

— На сегодняшний день таких планов нет. Я еще молод, и мне есть что реализовать. Я много чего не сыграл, есть над чем работать. Я бы еще сам пошел учиться, а кого-то учить рановато.

Мне в свое время Олег Павлович Табаков предложил преподавать у него в колледже, мне тогда было 22 года. Он сказал, что его Олег Ефремов тоже пригласил, когда ему было 22 года. Но я тогда всё равно отказался, а сейчас, набравшись немножечко ума, тем более от этого вопроса открещусь. Еще полно времени и, надеюсь, возможностей самому развиваться. Я бы еще поработал над собой, прежде чем кому-то советы давать.

— Родители живут в Минусинске? Чем занимаются?

— Да. Сейчас они занимаются собой и стараются полноценно проводить свой пенсионный отпуск. Ничего особенного.

— Они как-то повлияли на выбор профессии?

— Совершенно точно! Они не мешали мне выбирать. И максимально старались помочь осуществить мечту. В 10 лет я захотел учиться в кадетском корпусе, а мама и тетя Лидия Антоновна Мелецкая внесли огромный вклад в это мое желание. А позже, когда я решил поступать в театральный, родители приложили максимум усилий, чтобы я доехал, мне было где жить — всё это стоит денег и времени. Для ничем не выдающихся родителей из маленького города отправить ребенка учиться в Москву — это сложная задача.

— Родители тяжело переживали твой отъезд или отпустили с легким сердцем?

— Я оторвался от родителей еще в 2000 году, когда поступил на учебу в кадетский корпус, поэтому, когда уезжал в Москву, они уже знали, что от меня можно ждать.

— Образование, которое ты получил в кадетском корпусе, дало преимущество перед актерами, учившимися в обычных школах?

— Это все-таки специализированное учебное заведение, оно отличается особым подбором педагогического состава. У нас работали лучшие учителя Красноярского края.

А если говорить о карьере, помогло ли мне кадетское воспитание , скорее нет. Оно из меня уже никогда не выветрится, но за 14 лет, как я выпустился, многое изменилось вокруг меня и во мне. Больше всего мне помогают навыки, которые я получил в школе-студии МХТ имени Чехова, когда учился. За них я благодарен моим мастерам: Роману Козаку и Дмитрию Брусникину, Борису Дьяченко, людям, с которыми я уже встретился в первые годы в театре: Олегу Табакову, Сергею Сосновскому, Сергею Беляеву, Дмитрию Юрьевичу Назарову, Игорю Яковлевичу Золотовицкому — это люди, которых я встретил уже в театральной среде. Встреча с ними как раз и повлияла на мои профессионализм и работоспособность.

— Кого можешь особенно выделить из них?

— Кумиров у меня нет. Это композиционный момент: встречаешься с людьми, от кого-то берешь хорошее, от кого-то — плохое, в общем, с миру по нитке, от всех по чуть-чуть, а в результате становишься таким, какой ты есть. Я никому не подражаю, потому что не вижу в этом смысла.

— Ты мог выбирать высшее командное училище, медицинский вуз, а пошел в театральное. Почему принял такое решение?

— Это, видимо, я дрогнул и выбрал, неожиданно, конечно, получилось. Но театральные вузы входили в мои планы. Я ведь окончил кадетский корпус — строить планы и стратегии меня обучали профессионально, и, если я сказал бы, что актерской профессии не было вообще в обозримой перспективе, слукавил бы. Даже больше скажу, мы с мамой после 10-го класса ездили в Москву на разведку, у меня был список этих вузов с адресами, я знал, как до них добираться, что готовить к вступительным экзаменам. К 11-му классу я всё знал.

— А почему именно школа-студия МХТ имени Чехова? Есть же и другие театральные институты.

— Выбор был привязан к моменту. Мне удалось пройти везде до конкурса, а в школе-студии МХТ зачисление было раньше, чем в других вузах. Я хотел поскорее освободиться от гнета поступления, который висел надо мной несколько лет, начиная с 9-го класса.

— Как после вуза ты продолжаешь учиться?

— Это комплексная история. Это зависит от разносторонней развитости, от занятости и от обстоятельств вокруг. Вот мой мастер Дмитрий Владимирович Брусникин говорил: «Вы выпустились, четыре года отучились. И вот, что я стою перед вами, 50-летний мужик, что ты, Витя, выпустился только, тебе 21 год, но мы уже коллеги и по сути должны быть на равных». Дело в том, что в актерской профессии нет критерия, по которому можно оценить актерскую игру. Качество актера оценивает только переживающий зритель. Система медиапространства у нас вообще сформирована и во многом зависит от государства, поэтому тот факт адекватной оценки еще больше сходит на нет в связи с тем, что это всё подконтрольно. Поэтому приходится стараться и подглядывать у тех, кто постарше, питаться информацией и идеями тех, кто помладше.

Вообще актерство — это профессия наблюдения и концентрации внимания. Этим нужно уметь пользоваться не только актеру, а всем. Всё зависит от уровня развития человека, от его способностей интересоваться, расширять свой кругозор, смотреть, что находится за горой. Есть желание залезть на дерево и посмотреть, что там далеко или нет. Это еще от обезьянок идет.

— После какой работы в кино ты стал популярен, как считаешь? И почему театр не дает такую известность?

— «Кухня» продюсерской компании Yellow, black and white, которую снял Дмитрий Дьяченко, принесла мне первый вагон популярности, а остальные тележки подъехали уже позже. На эту работу позвала меня мой агент Аня Кеворкова.

Сколько можно обаять зрителей в театре? Смотря на какой сцене вы играете, какого гриба, в каком ряду. А кино охватывает большое количество людей, тем более это сериал, который снимали на протяжении семи лет. Я в кадетском корпусе семь лет учился, а у нас «Кухня» семь лет снималась! Театр такой известности не принесет, а сериал, который транслируется по государственному каналу не один год, — точно.

— После просмотра двух частей «Богатыря» вообще сложно представить кого-то другого в главной роли. Сейчас выйдет и третий фильм. Работа над какой частью больше всего понравилась?

— Третья часть снималась вместе со второй по примеру наших голливудских коллег, которые часто продолжения снимают таким образом, например «Властелина колец». Третий фильм уже смонтирован, он сейчас на стадии постпродакшена, делается графика, и буквально через неделю начинается озвучка. В декабре он уже выйдет.

Мне в принципе нравится моя работа, и выделить какую-то часть отдельно не могу. Я не лукавлю, все три части фильма мне нравятся одинаково, я их обожаю. И Ивана этого, и всю эту бешеную команду — плеяду актеров собрали невероятную, плодовитую, интересную, разносторонне развитую. Не только персонажи крутые, актеры их исполняли тоже крутые. Провести время в классной компании в разные времена года, в разных обстоятельствах, да еще и при неплохом сценарии, я вам скажу, что это дорогого стоит, и я это дело обожаю.

— Работа и в кино, и в театре, а где тебе интереснее? Есть для актера принципиальная разница?

— Это всё равно что спрашивать у ребенка, кого ты любишь больше — маму или папу. Если и то, и другое есть в твоей жизни, выбрать сложно. Я скажу так: люблю свою профессию, она включает в себя и кино, и театр, и концерты. Это непосредственный контакт с людьми, как раз то, что я люблю больше всего. Я готов работать и в кино, и в театре качественно, быстро, интересно и со всеми.

Разница между кино и театром существенная. В кино всегда всё можно остановить в любой момент и переснять дубль, у меня есть несколько попыток это сделать для окончательного варианта. Спектакль в театре — это длинная дистанция, где ничего не могу остановить. Это как река, которая несется, а я по этой реке лечу на своем маленьком каноэ и должен справляться с этим течением. В кино я могу сказать: «Стоп», и эта река останавливается и идет в другое русло.

Безусловно, театр — это живая энергия, которая передается воздушно-капельным путем. Кино — это элемент фокуса, иллюзия, обман. Чтобы я вас обманул, мне помогают 100 человек за камерой, которых вы не видите. Мы все вместе пытаемся максимально вас обмануть, чтобы вы думали, что вы хотите посмеяться или поплакать.

— Какие постановки с твоим участием посоветуешь посмотреть нашим читателям? МХТ ведь дает спектакли в регионах.

— МХТ имени Чехова гастролирует. Недавно мы были в Екатеринбурге, в Нижнем Новгороде, мы регулярно ездим с гастролями. Летом и в Красноярск поедет какой-то спектакль, в Улан-Удэ. Я бы посоветовал спектакль Дмитрия Крымова по Анне Карениной, он называется «Серёжа». Все остальные спектакли Крымова я тоже рекомендую посмотреть.

Еще советую спектакль «Пролетный гусь» нашего с вами земляка Виктора Петровича Астафьева. Он уже был в Красноярске, и в Овсянку артисты заезжали. Этот спектакль поставлен по двум рассказам: «Пролетный гусь» и «Бабушкин праздник», идет три часа. Это уникальный спектакль, который существует уже 20 лет на сцене Московского художественного театра, является одним из самых посещаемых, продаваемых. Конечно, это сила автора, а еще сильная работа режиссера Марины Брусникиной. Она — новатор в театральном деле: организовывает и ночи поэзии, такие постановки как «Память места» — совершенно уникальная идея, которая и в какую-то перспективу нас отправляет, и дает новый взгляд на те произведения, которые уже когда-то игрались в нашем театре. Мастера театрального дела сегодня пытаются исследовать то, что исследовали мастера нашего театра 100 лет назад.

— Ты сказал, что считаешь себя стратегом. В киноиндустрии есть глобальные цели, может, уже намечены пределы, которых хочется достичь?

— Намекаешь на «Оскар»? Ситуация в России с кинематографом и с театром особенная. Вот эта высота в кинематографе, не понятно, где она. Мне кажется, тенденции могут в один миг поменять полярность, и те, кто мечтал об «Оскаре», забудут про него. По-моему, есть более важные вещи, это в большей степени касается произведений классиков. «Оскар» схватить — это вопрос сноровки, хитрости и подхода к делу, а вот сыграть князя Мышкина или того же Каренина, или Мастера в «Мастере и Маргарите» более ценно.

В нашей профессии нельзя строить стратегии не только потому что завтра ты можешь остаться без ноги, руки, носа, глаза, без голоса, и вся эта профессия к чертям полетит. Здесь нельзя определить, кто лучше, кто хуже, нет таких оценочных категорий, потому что зритель разный, настроение разное, кино разное, политическая ситуация разная. Столько переменных, что ставить перед собой какие-то глобальные цели — глупо, надо жить сегодняшним днем, надо радоваться работе, которая сегодня есть и делать ее максимально круто. Наша профессия настолько зависимая от всего: от погоды, от режиссера, от гримера, костюмера, световика, спецэффектов. От оператора. Я могу продолжать час. Нельзя стать лучшим актером в мире. Такого потолка не существует.

— Какой жанр тебе больше всего нравится в кино? В каком хотел бы себя попробовать?

— У меня есть желание работать над тем, что есть. Выдумывать себе мечты о каких-то ролях не хочу. Я могу сколько угодно мечтать сыграть мультяшного персонажа, а мне могут его не предложить. Я буду мечтать сыграть Гамлета, и это будет только убивать мои нервные клетки. Я спокойно отношусь к тому, что имею. Сейчас в кино у меня наберется около 30 картин, и 98% из них — комедии, и я абсолютно этому рад. Комедий в театре у меня нет ни одной. Если зритель хочет увидеть меня в другом проявлении, добро пожаловать в театр на мои спектакли. Там у вас и слеза упадет, и вы порадуетесь тому, как я там драму рублю с плеча.

— Предложения. Наверняка их сейчас стало очень много. Какие у тебя критерии отбора ролей? Есть фильмы, в которых никогда не будешь сниматься?

— Я никогда не говорю «никогда». Здесь много жизненных обстоятельств, не нужно ни от чего зарекаться. Жизнь — она такая юмористка, может неожиданно пошутить тогда, когда вы выбираете драму или наоборот. Не нужно быть разборчивым в этих делах, нужно слушать себя. Если я вижу, что в этой команде с этими людьми мне будет интересно, не нужны никакие взвешивания за и против, нужно соглашаться.

— На фильмы с вашим участием есть много рецензий, отзывов. Наткнулась на выпуск особенно популярного среди обзорщиков блогера Баженова (BadComedian) о фильме «На Париж», где вы снимались. Что думаете о его рецензиях? А как в целом воспринимается подобная критика?

— Я обожаю смотреть его обзоры, мне очень нравятся его подход, его оценочные суждения, факты и логика, в которых он существует. Мне нравятся рамки морали, в которые он себя загнал и нас пытается загнать. Кажется, у него очень правильный моральный и эстетический вектор.

Я не буду подлецом, если скажу, что для большинства актеров кино — это способ зарабатывания денег. Если предложений мало, ты особо не выбираешь. Порой бывают очень голодные времена, и мы снимаемся в картинах, даже не глядя в сценарий. Ситуация, когда у твоего ребенка протертые носки и ты не можешь купить новые, сужает все твои выборы и рассуждения по поводу сценария и режиссеров.

Обзор на «На Париж», я считаю, потрясающий. Мне очень жаль, что Баженов там лично про меня ничего не сказал, хотя, надеюсь, что он и до моих работ когда-нибудь доберется. Это очень крутой обзор, советую посмотреть, поржете. И вообще я советую смотреть BadComedian тем, кто только начинает свои шаги в кино.

— Такая критика не обидна?

— То, чем заполняется медиапространство во многом решается теми, кто дает на этот контент деньги. И «На Париж» был снят на деньги частных инвесторов. Баженов там не игру актеров критикует. Как оценить актера? Он, что, хуже сыграл? Баженов говорит о картине. А потом, будучи прагматичным человеком, он ищет ошибки, чтобы обратить на них внимание будущих кинематографистов. Поэтому мне BadComedian в этом плане абсолютно импонирует. Если брать его первые выпуски, могу сказать, что он развивается, читает правильную литературу, обращает внимание на правильные вещи. А то, что он задевает болевые точки наших киноделов, — это их дело, пусть краснеют и дуются сколько хотят.

— Хобби. Правда, что вы вяжете и вас этому научила бабушка?

— Это в далеком прошлом. Всем это кажется потрясающим, такая мимишная штука, которая девушкам очень нравится. Я, видимо, когда-то это использовал, чтобы завладеть сердцами женской публики. Вязал очень давно, и сейчас это сохранилось только в виде каких-то шарфиков, которые лежат у мамы в шкафу.

Действительно этому меня научила бабушка. Она, кстати, сейчас только вспомнил, дала мне самое дорогое — моих первых зрителей. Дело в том, что Анна Матвеевна Мелецкая (Резикова), как и Олег Николаевич Ефремов, знала наизусть всего Пушкина и нам с братом рассказывала и перечитывала. Первые мои актерские таланты начали проявляться в зубной больнице, куда я приходил вместе со своей бабушкой. Мне было года четыре, и рассказывал другим бабушкам в очереди бесплатной поликлиники стихи и рассказы — это были мои первые благодарные зрительницы, которые меня хвалили, зацеловывали, задаривали конфетами и печеньками.

— Сейчас закончится перерыв между съемками, какие проекты впереди?

— Как раз сейчас буду заниматься озвучкой третьей части «Последнего богатыря» и вернусь играть репертуарные спектакли в июне, чтобы с чистой совестью отправиться в большой двухмесячный отпуск.