Маленький, но гордый бизнес: фотограф делает столы из распилов — в карантин это его главный доход

Здесь, в небольшой мастерской на территории старого цеха красноярского шинного завода, создаются деревянные столы и экопосуда в стиле лофт, которые стоят сегодня в квартирах разных стран мира. Делает их Евгений Горбунов — фотограф и уже три года как мастер по дереву. Специально для NGS24.RU он показал процесс производства, рассказал, как он сделал свой маленький бизнес и как на него повлияла самоизоляция.

Все началось в 2017 году, когда Евгений решил сделать изголовье для кровати в своей квартире. По образованию он инженер и должен был бы сейчас создавать автопилоты для ракет, спутников и летательных аппаратов. Но жизнь решила иначе, и наш герой углубился в дизайн и фото.

— Увидел у жены в Instagram красивую спинку кровати, как раз из слеба (цельный продольный спил дерева. — Прим. ред.) сделанную. Сначала долго у нас искал, по лесопилкам смотрел. Думал кедр взять. Все, что ни смотрел, было массивно, но не было фактуры богатой. Нашел карагач и привез доску — так появилось мое первое изделие. Потом решил стол рабочий сделать. У нас был обычный, грустный, небольшой из ЛДСП. Залил новый смолой, это тоже первый такой опыт был, — рассказывает Евгений. — Мне кажется, ситуация вообще классическая. Что-то начинаешь делать, об этом рассказывать миру, в Instagram выкладывать, во «ВКонтакте». Сразу народ спрашивает: «А что такое?»

Дальше Евгению начали поступать контакты от друзей, знакомых, а потом уже появились люди из других стран.

— Instagram в этом плане помогает, дублирую посты на английском. В Малайзии заказ был — делал часы, в Германию, — говорит Евгений.

Новых клиентов, признается собеседник, отчасти пугает цена изделий. Но в целом они знают, что будет недешево. Например, маленький столик может обойтись в 10–20 тысяч рублей, большой — до 100 тысяч. Изголовье для кровати с монтажом и полочками — до 40 тысяч, часы — 6–12 тысяч рублей. Самые доступные — это доски для разделки или подачи — 1–2 тысячи рублей.

Но цена обусловлена, во-первых, стоимостью слэбов, которые еще нужно доставить из южных регионов, во-вторых, ручным трудом.

Огромные распилы деревьев (1,5–2 метра в диаметре) — дуб, вяз, карагач, грецкий орех, тополь, клен, — мастера заказывают по каталогам или у частных лиц. У нас в регионе такие не растут из-за климата. Сама доска может обойтись в 15–20 тысяч, а доставка с Кавказа или Краснодарского края еще в 2,5 тысячи.

— У нас не вырастают из-за климата деревья такого размера. А древесина хвойных пород не дает такого рисунка и текстуры, — рассказывает Евгений и раскладывает перед нами живописные образцы акации, карагача, шелковицы, ореха американского и грецкого. — В обработке у хвои нет такого волокна, который можно закрыть краской. А у лиственных пород это есть. Да, у нас и дуб растет, но не таких больших размеров.

При этом, признается Евгений, в начале работы с деревом было много ошибок, которые дорого ему обошлись. Например, много тонкостей в заливке эпоксидной смолы. Сама по себе она вязкая, как подсолнечное масло, бесцветная, оттенок ей придает колер. Зимой, когда не очень жарко, можно заливать большие объемы в толщину. В другое время она попросту может закипеть из-за того, что сама себя разогревает. Тогда появятся пузыри, и склейка с деревом будет выглядеть некрасиво. Идеальная температура в помещении для этих работ — 18–20 градусов. Если установить несколько кондиционеров, то за раз можно залить до 12 см. Сохнет смола в зависимости от вида от нескольких минут до суток. Поэтому процесс производства растягивается по времени на долгий срок, только этот этап может занять 1,5–2 недели.

Столько же времени должна отстояться в мастерской сама древесина — чтобы приобрести нужную влажность. Если при постройке домов довольствуются 16–18%, то для мебели нужно 6%. Отсюда и требования к помещению мастерской — тут не должно быть больших и неожиданных перепадов. Такие, говорит мастер, были в начале пути.

— Изначально у меня это все было в гараже отца, хранился там материал. На самом деле я понимаю, что это был полный трешак: в сырости все вело, корежило. Но это по зиме не так страшно было, но когда начался переходный период, я понял, что нужно искать какое-то помещение. Нашел в итоге за 5 тысяч рублей, хорошая цена и меня устраивает.

Белой завистью Евгений завидует американцам, корейцам, японцам, канадцам, признанным мастерам в этой отрасли. За ними он следит в соцсетях и удивляется, сколько они тратят на современное оборудование. Красноярские мастера больше работают на старом и любительском.

— Показывают, например, лежит такая пачка денег: это на оборудование, здесь что-то на квартплату, остальное — на еду. Постоянно вкладывают, вкладываются. Я стараюсь вообще российских мастеров не смотреть, за исключением некоторых, некоторые молодцы.

По словам Евгения, мода на подобные столы и другие изделия пришла вместе со стилем лофт. Правда, в нынешнее время это понятие каждый воспринимает по-своему:

— У нас в России лофт путают с гаражом, индастриалом, с чем угодно. Лофт — это старое промышленное помещение, сохранить его фактуру, но дополнить дорогим содержанием. А у нас думают, что возьми глухое помещение, затащи дерьма, сколоти мебель из паллет — и лофт готов. Вообще это индастриал или гараж.

Чаше всего заказчики — это люди, которые делают хороший ремонт, возможно, мебель уже вписана в проект дизайнером. Мужчины предпочитают брутальную мебель, а девушки — доски и часы.

— Спрашивают много про столы. Доски — это просто подарок, который не так дорого стоит. Сало, огурцы, закуски положил, бутылку чего-нибудь теплого, и уже можно по-мужски посидеть. Часы — это подарок подороже, но некоторые боятся выбирать из-за веры в примету.

Евгений говорит, что производство мебели остается для него больше хобби.

— Сейчас я не скажу, что зарабатываю большие деньги, чуть больше самой окупаемости. Цена складывается просто: затраченные материалы, умноженные на два. Это логично практически в любом материальном производстве. Заказы порой есть, которые деньги принесли. Но по большей части это все равно такая отдушина, когда нужно уйти, помедитировать, скажем так. И один из видов дохода, основной — это фотография.

Но в ней, делится мастер, осталось мало творчества и появилось выгорание. А хобби во время карантина, когда все фотостудии закрыты, а рекламные съемки отменены, стало основным источником дохода.

— Сейчас запасы подъедаем. Вот это приносит больше заказов, чем фотография. Сейчас это прямо выручка. В будущем у меня есть мысли, связанные с деревом, но я понимаю, что это кастом, вещь индивидуального пошива. И здесь потока быть не может. Я думаю, да, о мебельном производстве, возможно, каких-то отделочных материалах. Деревянных — плитка, паркет, все остальное. Есть такие мысли. Потому что работать одному — это все равно самозанятый. Бизнес — это когда на тебя уже работают люди.