«"Блин-гора" — это жемчужина, а с ней так поступают»: красноярский тренер рассказал как выживает детская горнолыжная секция

Илья Молтянский — красноярский тренер, который поставил на горные лыжи сотни красноярцев. Даже дети бывшего губернатора Александра Усса, как говорит тренер, вставали на лыжи на «Блинке» в Академгородке, где Илья Николаевич проводит занятия. Красноярец бьется за то, чтобы ему позволили организовать комфортные условия для детей, занимающихся в секции. Но, как водится, есть нюанс: вся земля в Академгородке — федеральная, а управляет ею КНЦ СО РАН. Ситуация патовая, о ней мы писали еще два года назад. Тренировки проводятся в нечеловеческих условиях, потому что академия наук отказывается передавать землю в пользование горнолыжному клубу. Мы встретились с Ильей Николаевичем, чтобы узнать, изменилось ли что-то после обращений к губернатору и президенту Владимиру Путину.

Представьте себе: крупный сибирский мегаполис обнимаемый тайгой, зима, припорошенные снегом ели, в уютном закутке спального района, дети делают свои первые спуски на горных лыжах, а спустя время эти же подросшие дети защищают свои первые разряды, а еще позже становятся мастерами спорта, потом из них вырастают чемпионы, прославляющие свой город, страну. В голове складывается какая-то красивая картинка в качестве с высоким разрешением не хуже роликов про Сибирь, что надо было бы крутить в аэропорту, правда?

На деле все не так красиво. Еще точнее: Красноярск, Академгородок, «Блин-гора», холодный вагончик для переодевания, подъемник на бензогенераторе и занятия в секции, которая работает на птичьих правах. А вот все, что дальше следовало в первой зарисовке — чистая правда: дети вырастают, становятся мастерами спорта и чемпионами страны.

— Илья Николаевич, как сейчас живет секция ваша? Мы в последний раз встречались с вами два года назад.

— Наши дети катаются несмотря на все те условия, которые сейчас у нас есть: мы работаем без света, без базы, в вагончике переодеваемся, на бензине канатная дорога работает, свет — на генераторе. Вот, ну, тем не менее, трасса пользуется спросом и среди наших жителей. И приезжают тренеры из Бобрового лога.

— Но раньше «Блинка» была кузницей юных спортсменов. Как мы «докатились» до такой жизни?

— Надо было в 90-е годы землю приватизировать, когда была такая возможность, сейчас уже никак. Вся проблема в том, что еще в СССР эту землю выделили под горнолыжную трассу, у меня есть документы из архива. Красноярский городской совет народных депутатов, исполнительный комитет отводит землю для горнолыжной трассы. Тогда уже так называлось, по-другому — никак. То есть все это передавалось именно как горнолыжная трасса, этот земельный участок. Когда в 91-м году законы поменялись, стала Российская Федерация, а не СССР, надо было трассу узаконить, они ее тогда не узаконили. А сейчас говорят, что у нас нет никакой горнолыжной трассы, мол это было при царе Горохе. Не перечислить всех, кто помогал организовать работу «Блин-горы». Там родители с малых лет ставили детей на лыжи. Половина Академгородка вставала на горные лыжи, как минимум умели кататься и, естественно, из них и отбор шел, очень много было чемпионов России.

— А что говорят власти? Неужели жалко выделить этот клочок земли для будущих чемпионов?

— Мы к президенту обращались, к губернатору обращались. Ответ перенаправили в министерство спорта Красноярского края. Везде было сказано, что решение нашего вопроса находится в компетенции органов местного самоуправления. Но органы местного самоуправления конкретно говорят: «Земля федеральная, мы ничего не можем делать на ней». То есть министерство спорта, оно и хочет помочь, но тоже не может. Мы даже записали видеообращение на прямую линию к президенту.

— Вам что-то ответили?

— Нет. Там сказано было, что в течение года оно должно обработку пройти. Сейчас я просто хочу на основании вот этого ответа в очередной раз все-таки написать президенту, что много раз обращаемся, вопрос не решается, потому что земля числится федеральной. Но она, эта федеральная земля, находится на территории города, и мы, горнолыжники, знаем, как развивать горнолыжную трассу, как ее сделать красивой, безопасной.

— А сейчас там опасно?

— Туда приходят плюшечники, но склон такой, что там можно в дерево улететь. Мы выиграли грант для того, чтобы установить баннер с предупреждением и сетки. А с этими плюшечниками вообще смешно, на меня КНЦ СО РАН иск подали, что якобы я там эти плюшки в аренду сдаю.

— Расскажите, как так? Вы же с ними боретесь…

— Да, они подали иск, в котором пишут, что я выдаю плюшки в аренду. Ну как так? Просто ложь на лжи. То есть, это любой суд, любой адвокат и тысячи людей, которые у меня занимаются, подтвердят, что мы боремся с этим, мы там безопасность обеспечиваем. Вот если б нас не было, там бы сто процентов были бы смерти. Эта трасса, она там спроектирована так, что, если плюшку запускаешь сверху, она вообще в лес улетает в сторону. Мы хотим, прежде всего, чтобы эта трасса создавалась горнолыжниками для горнолыжного спорта, для сноуборда. Именно как учебный склон. Во всём мире такие склоны есть, они используются как горнолыжный детский сад. В Германии, в Австрии. Это ski kindergarten называется. Они просто необходимы, потому что это вот такая трасса, где безопасно ребятишки и даже взрослые учатся, могут потренироваться и потом уже на большую гору смело идти.

— А помимо этого, какие у академии наук к вам претензии? Чего они хотят?

— Они хотят, чтобы мы выплатили деньги за четыре месяца аренды. Там вообще сложная ситуация. Это было уже восемь лет назад. В 2016 году разорван был договор или в конце 2015 даже. Я не мог выбросить на улицу снаряжение, которое предоставил наш спонсор на 500 тысяч. Мы выселялись практически четыре месяца, а КНЦ СО РАН не хотели идти никак навстречу, и судами они довели нам долг до 648 тысяч рублей. Это вообще нереальная сумма. Мы пытались возобновить сотрудничество с ними еще в 2018 году. И нам ответили: «Мы понимаем социальную важность вашей работы с детьми и так далее, но из-за долга мы не можем с вами сотрудничать. Выплатите 648 тысяч рублей».

— А откуда такая сумма за четыре месяца? Сколько стоила аренда?

— Аренда стоила около 40 тысяч рублей, но потом вмешались приставы и оштрафовали нас, получилась такая сумма. Штрафы я отработал в фонде «Доброе дело». Их мне выписали из-за того, что я не обеспечил вывод из аренды, как руководитель организации.

— А что говорят в КНЦ СО РАН? Почему такие палки в колеса ставят?

— Я лично с руководителем встречался, с Александром Артуровичем Шпедтом. Он как бы не против нас, он за то, чтобы все было законно. Только получается, чтобы законным путем все там сделать, это надо, чтобы хорошие юристы разобрались. Тем временем я с людьми из академии наук общаюсь, они говорят, что мою фамилию там руководство вообще слышать не хочет, как будто я напакостил что-то. А мы вообще-то 12 грантов выиграли и не себе в карман положили, а инфраструктуру Академгородка сделали привлекательной для жителей. «Блин-гора» — это жемчужина, а с ней вот так бездарно поступают.

— Какие варианты вам вообще предлагают, чтобы можно было и дальше тренировать детей?

— Фантастическое решение есть. В условиях, когда у нас нет ни земельных, ни юридических прав, говорят: «А вы купите сертифицированную канатку и подарите нам». Она стоит 4–5 миллионов рублей. А потом меня на работу возьмут к ним, ну, буду там где-то сбоку подметать, наверное. В федеральном грантовом комитете президентской программы нам говорят, что мы хорошо гранты пишем, нам могут выделить канатку, но установить мы ее не сможем, земля не наша. А передаривать ее кому-то мы тоже не можем, с ней ничего нельзя делать. Только самим для себя использовать. И я не хочу на этой земле там себе дом построить, я не для зарабатывания денег, а, чтобы заниматься любимым делом, тренировать детей, и, чтобы мне никто не тыкал: «Вы тут деньги берете, незаконно на земле находитесь и вагончик тут какой-то поставили».

— А может у КНЦ СО РАН есть свои планы на эту землю, они вам что-то говорили? Просто это все-таки ресурс, одно из любимых мест жителей Академгородка…

— У них нет ресурса. Они ни копейки за эти годы не вложили. Наоборот, они ждут именно, что Илья Николаевич или другие тренеры придут к ним с большими корпорациями. В крае многие дети занимались там, например, Александра Усса, который нам помогал в свое время. Есть люди, которые серьезно занимаются бизнесом, в том числе социально ответственным бизнесом, но они не готовы вкладываться в непонятную ситуацию. Ни один нормальный человек не будет этого делать. Потому что нет гарантии сохранности всего горнолыжного комплекса и нормального использования оборудования. И окупаемости, соответственно, бизнеса этого.

— Чего бы вы хотели сейчас, зная, что вас ждут такие сложности?

— Вы знаете, это очень тяжело, мамы приводят детей, есть беременные мамы, а у нас даже туалета нет. Ребята, это после того, как мы 50 лет отдали городу, поставили на лыжи нынешних чемпионов? Что мы заработали? Мы долги заработали, у меня 500 тысяч рублей долги перед банками. Я хочу детей тренировать и просто радоваться, что они спорт полюбили. Мне главное, чтобы он влюбился в эти лыжи. И пускай он там не чемпион, но он всю жизнь будет кататься и с благодарностью вспоминать, и здоровый образом жизни вести.

Мне сейчас говорят: «Уберите все, включая опору освещения», да она полвека там стоит. Ее установил военный гарнизон по просьбе академика Исаева. Армия нам подарила эту нормальную безопасную опору. Она освещала весь Академгородок много лет. Получается, это еще когда на «Сопке» никакого освещения не было. А у нас блинка была как лампочка, фонарик все время этот горел. Все люди шли заниматься спортом, отдыхать. То есть это был такой маячок спортивный. И мне не говорят, как будто я ее установил. Мне тогда 5 лет было, когда ее устанавливали. За какие средства я ее должен убрать — непонятно.