«А вам за это платят, что вы к нам приходите?» Как дети живут в детских домах и ищут друзей среди неравнодушных красноярцев

Не мама или папа, не воспитатель или спонсор, а старший друг и надежный товарищ — в Красноярске и других городах края развивают систему наставничества для детей из детских домов. Корреспондент NGS24.RU Светлана Чернушевич пообщалась с куратором программы наставничества в красноярском центре социально-психологической поддержки «Все свои!» Василиной Степановой, и узнала, каких простых вещей не хватает ребятишкам в детских домах, почему наставником мальчика далеко не всегда должен быть мужчина, и как самому стать наставником.

— Нужно понимать, что, когда мы говорим «дети», это очень разный возраст. Это может быть восемь лет, а может быть, условно, 17,5 лет — на пороге выпуска. И всем нужны наставники. Сейчас в детских домах в основном подростки. Маленьких детей там, к счастью, сейчас мало, потому что их охотнее забирают в приемные семьи, — говорит директор по развитию и главный человек в программе наставничества центра социально-психологической поддержки «Все свои!» Василина Степанова.

У самой Василины Степановой история с наставничеством очень личная. Она началась в 2011 году, тогда еще студентка филологического факультета пришла волонтёром-репетитором по русскому языку в один из детских домов, а вскоре обнаружила, что «детям там не столько русский язык нужен, сколько просто внимание». Вскоре появилась группа энтузиастов, готовых уделять время детям в воспитательных учреждениях. А спустя 14 лет это начинание выросло в центр социально-психологической поддержки.

— Детский дом — это как будто бы человек навсегда остался в детском лагере или в детском санатории, — говорит Василина Степанова. — Каждый день у тебя режим, у тебя живут рядом какие-то другие дети, которых ты не выбирал. Они не твои родственники, они не твои друзья, вы просто живете, потому что так сложились обстоятельства, что вам всем нужно где-то жить, потому что родители не смогли. И в этой ситуации, конечно, дети не получают навыка общения один на один.

— Воспитатель [в детском доме] — это человек, который должен организовать все процессы. Проследить, чтобы дети вовремя пообедали, чтобы они сделали уроки, проверить у них эти уроки, отправить одного на один кружок, другого на другой кружок. Если они поссорились, сделать так, чтобы дети друг друга не покалечили, не поубивали, помирить их в конце концов. У воспитателя очень много организационной работы. Прямо очень много, — объясняет Василина Степанова. — Понятно, что воспитатели стараются разговаривать с детьми, но такого качественного внимания, чтобы можно было сесть и поговорить наедине по душам, там физически невозможно оказать, потому что условия такие. Ты же воспитатель — ты сел с одним разговаривать, а у другого сейчас что-то случилось. Скорее всего, ты переключишься на того, у кого прямо сейчас что-то случилось.

— И еще дети понимают, что воспитатели, так или иначе, — это люди, которые здесь, потому что это их работа. И у нас [участников программы наставничества] многие дети, сейчас уже редко, а еще несколько лет назад довольно часто спрашивали: «А вам за это платят, что вы к нам приходите?» У них даже был такой миф, что волонтерам можно коммуналку не платить, и из-за этого волонтеры к ним приходят, — делится опытом наставник наставников для детей из детских домов. — То есть детям очень сложно поверить, что кто-то может к ним приходить просто потому, что они важны, интересны, что кто-то хочет с ними подружиться, потому что это дети, которых бросили по сути самые близкие люди — родители.

— Кто-то отказался, кого-то изъяли, — продолжает Василина Степанова. — Но дети начинают понимать — моим родителям, условно, алкоголь оказался важнее, чем я, и получается, что я вообще никому не нужен. И, когда к такому ребенку вдруг кто-то приходит и говорит: «Да нет, я именно к тебе, ты мне нужен, мне ты интересен, я буду стараться с тобой выстроить хорошие отношения и это надолго — это, конечно, большая ценность, и это в рамках системы невозможно как-то компенсировать, потому что человеку нужен человек, нужно, чтобы кто-то приходил, кому правда не всё равно, для кого это искренний интерес, а не некоторое обязательство.

— Мы не ищем каждому потенциальному наставнику идеального ребенка его мечты. У нас таких нет, — сходу говорит Василина Степанова, когда речь заходит о том, кто же такой наставник. — Мы ищем каждому ребенку, которому сейчас трудно, который живет в детском доме, того наставника, который сможет его поддержать, который его не бросит. В этом смысле, когда мы говорим про ответственного взрослого, про чуткого взрослого, этот взрослый правда осознает, что могут быть какие-то трудности, но он готов с ними справляться. И он приходит для того, чтобы ребенку помочь, чтобы быть рядом с ребенком, даже если иногда будет непросто. А не потому, что есть какой-то свой внутренний дефицит.

Так, специалист отмечает, что потенциальные наставники, у которых нет никаких социальных связей, которые сами очень одиноки — это группа риска.

— У человека нет социального опыта близких отношений и у ребёнка нет опыта близких отношений, он тоже не знает, как их строить. Мы их познакомим, и, скорее всего, это будет ещё одно разочарование у обоих, потому что и тот не знает, как реагировать, и этот не знает, как реагировать, — говорит Василина Степанова. — Нам не обязательно, чтобы человек был суперуспешен в профессии, нам не важен семейный статус, уровень заработка — это совершенно не имеет значения. Но вот умение разговаривать, умение общаться, конечно, очень важно. И умение брать на себя ответственность, быть надежным человеком, а не тем, кто пришел пару раз и потом такой — «да нет, у меня все-таки времени на это нет, мне это неинтересно».

Чтобы этого не случилось, для кандидатов в наставники в центре проводят индивидуальные собеседования с психологом — это, в том числе, возможность для самого кандидата лучше понять себя и свою мотивацию.

— Бывают случаи, когда что-то происходит в жизни наставника, и кажется, что в этих обстоятельствах наставником быть очень трудно. Например, переезд в другой город. Или, например, у нас были случаи, когда наставница уже после знакомства с ребенком узнает о своей беременности, и вот приближается время, когда будет младенец на руках, — называет пример потенциально сложной ситуации Василина Степанова. — Понятно, что какое-то время была пауза, когда общение — скорее по телефону, по видеосвязи. Но потом многие спокойно гуляли со своими подопечными и с коляской, и ребята из детского дома — младшие друзья — с большой радостью рассказывали: «У моей наставницы такая доченька. Вот она уже научилась переворачиваться. Вот она уже первые слова сказала. Она меня узнает». Им это тоже важно, их вполне можно включать даже в такие истории.

В случае переезда наставника в другой город, ребенка спрашивают, хочет ли он, чтобы ему подобрали нового наставника — для очных встреч.

— Бывает очень по-разному. Многие говорят: «Да, хотел бы другого наставника, чтобы кто-то приходил, навещал», но есть дети, которые говорят: «Нет, у меня есть уже наставница, мне другого не нужно никого, мы будем по видеосвязи общаться», — рассказывает Василина Степанова. — У нас есть история, как ребята в походе [коллективный поход для детей и наставников — Прим. Ред.] просто включали видеосвязь, и наставник из другого города как будто бы по видеосвязи с нами в поход ходил.

— Сейчас детские дома очень хорошо устроены, там нет такого дефицита одежды, продуктов, детей водят в кино. Более того, сейчас во многих детских домах даже кухни появились, где учат детей готовить на специальных уроках, — рассказывает о своем опыте работы с воспитательными учреждениями Василина Степанова. — Но, при этом, даже если мы говорим про кухню, очень мало какой детский дом может позволить себе дать ребёнку денег, отправить его в магазин и сказать: «Ну, сам решай, что ты будешь сегодня готовить», и спокойно наблюдать за его неудачными попытками. А наставник такие штуки может. Понятно, что, поддерживая, помогая, но всё-таки: «А давай мы выберем, что мы сегодня будем готовить? Вместе сходим в магазин, ты выберешь продукты, и мы с тобой приготовим».

Детские дома даже готовы пускать наставников на свои кухни, говорит Василина Степанова, чтобы дети получали качественно другой навык.

— Бывает, например, у нас дети приходят в магазин и такие: «О, оказывается, лука есть три вида. А какой правильно взять?» Или: «А как взвесить что-то?» Потому что нет такого навыка. То есть, да, в магазинах они бывали, безусловно, но они туда за шоколадкой заходили или за мороженым. А на лук они внимания не обращали никогда, — объясняет куратор программы наставничества. — Или начинаешь с ними говорить про деньги — сколько стоит килограмм картошки. У детей иногда идея, что килограмм картошки, наверное, рублей 150−300 стоит — «Пойдем посмотрим?» И они очень удивляются таким обычным вещам.

Наставники часто учат детей ориентироваться в городе — у многих ребят с этим проблемы, потому что обычно их возят группой на автобусе детского дома.

— Около детского дома они в автобус сели, куда-то доехали, все вместе вышли. Общественным транспортом они не очень много пользуются. И понятно, что у детей, кто, например, долго прожил в семье, и потом их в подростковом возрасте изъяли, с этим трудностей нет. Но те, кто с раннего возраста в системе, они даже иногда путают и не понимают, что, например, мы приехали на автобусе на какую-то остановку, и нам, чтобы обратно уехать, надо дорогу перейти, сесть на автобус, который идёт в противоположную сторону. А у них иногда идея, что «ну, нас же здесь высадили, мы здесь же должны сесть, и нас увезут обратно». Потому что так работает автобус детского дома, — заключает Василина Степанова.

— Или такая история была пару лет назад, наставница делилась, — продолжает наша собеседница. — Говорит, мы пошли гулять, и девочка подопечная предлагает: «Да пойдём чаю попьём», наставница отвечает: «Ну, слушай, у нас не запланированы эти траты сегодня в бюджете». Она [девочка] говорит: «Да ты что? Чай же везде бесплатно наливают. В каждой столовой точно бесплатно чай наливают». И она очень удивилась, когда они зашли, она спросила, можно ли чай, и ей сказали: «Ну, за деньги можно, а так точно нет». И у ребёнка прямо было такое открытие, что, ничего себе, оказывается, только в детском доме чай бесплатно в столовой наливают.

Отвечая на вопрос, бывает ли такое, что наставник и ребенок не сходятся, куратор программы наставничества говорит, что «такое довольно редко, но бывает».

— Иногда это связано с тем, что мы не можем никак просчитать на этапе подбора пары. Например, когда наставник кого-то напоминает ребенку. Условно, духи, как у тети, с которой какие-то плохие отношения. Внешний вид, как у мамы, на которую много обиды. И сразу ассоциации всплывают. Это то, что просчитать невозможно. И бывают такие ситуации, когда на знакомстве, после знакомства сразу ребенок говорит: «Не-не-не, я с этим наставником не хочу общаться». Мы обязательно говорим с ребенком о том, что же произошло. У них правда бывают какие-то свои объяснения, и это нормально. И с наставником потом говорим, приглашаем на повторную консультацию к психологу, объясняем, что дело не в том, что он что-то не так сделал, и подбираем новую пару, — рассказывает о процессе разрешения сложных ситуаций Василина Степанова.

— Но такое бывает довольно редко. В основном пары складываются, потому что механика подбора пары достаточно сложная. Это и анкета ребенка, где он говорит о пожеланиях к наставнику, и характеристика на ребенка, — объясняет Василина Степанова. — Даже наблюдения на каких-то мероприятиях — к кому он тянется, к кому нет. Понятно, что не про всех детей в городе [я лично знаю], но про многих всё-таки да. Есть характеристика либо воспитателя, либо психолога детского дома — они-то точно лучше всех знают своих ребят. Есть пожелания самого кандидата в волонтёры. Есть рекомендация психолога после глубинного интервью с этим кандидатом.

За будущим наставником также наблюдают на обучении — как человек раскрывается в группе, как проявляет себя по отношению к другим. На основании всех озвученных факторов кандидату предлагают одну анкету — ребенка, для которого кандидат подходит лучше всего. И, если кандидат готов, происходит знакомство.

— Иногда бывают мифы. Это немножко другое, потому что мы обычно учитываем пожелания кандидата касательно пола ребенка, но, например, бывает история — «Ой, я буду знакомиться только с девочками. — Почему? — Ну, потому что девочки послушные». Мы говорим: «Ну, слушайте, девочки очень разные. Вам скорее важно, чтобы девочка была, или чтобы был послушный ребенок? И что такое послушный вообще? Это как?» Потому что никто не слушается 100% времени. Это, конечно, целый процесс, поэтому случаи, когда не сложилось на первой встрече, бывают, но довольно редко, — уверяет Василина Степанова.

— У нас сейчас буквально двое мужчин-волонтеров, а в целом порядка 80 пар [волонтер-наставник], — говорит Василина Степанова. — Я сейчас процент так легко не посчитаю, но очевидно, что очень маленький процент мужчин. И эта цифра в целом не меняется на протяжении уже 14 лет. Всегда женщин в разы больше, а мужчин очень немного приходит. И, конечно, они очень нужны, потому что у нас есть ребята, мальчишки, которые очень настойчивы — «я жду только мужчину-волонтера, у меня мужские вопросы, у меня мужские темы, у меня вокруг и так одни женщины». Потому что воспитатели в детском доме — это преимущественно тоже женщины. И очень хочется какого-то мужского общения, мужского плеча.

Похожий тренд наша собеседница, ожидаемо, наблюдает в социальной сфере в целом, в том числе, в благотворительности. В самом центре социально-психологической поддержки «Все свои!» работают тоже преимущественно женщины.

— С чем это может быть связано, сложно ответить, — говорит Василина Степанова. — Наверное, потому что как будто бы считается, что все, что касается детей или ухода, это больше женская прерогатива. Хотя, конечно, это не так, потому что любому ребенку и в сфере ухода очень важны мужчины, в силу того, что у них другой взгляд, у них другой опыт, они по-другому взаимодействуют. И это очень важно, чтобы мужчины появлялись в этих сферах. Такого, наверное, глобального ответа на этот вопрос у меня нет — «Почему так?» Но тенденция очевидная.

Очевидно, что и наставниками для мальчишек в детских домах часто становятся женщины. При этом, среди самих парней есть те, кто категорически не хочет, чтобы их наставником был мужчина.

— У многих детей есть опыт жестокого обращения именно со стороны мужчин. И у нас есть ребята, мальчишки, которые [просят в наставники] только женщину, ни в коем случае не мужчину. Они прямо боятся этой коммуникации, боятся, что будет мужчина, потому что есть такой негативный опыт, — объясняет Василина Степанова. — И мальчишки же разные. У нас есть мальчишки, например, которые с удовольствием из бисера плетут, вяжут и вообще готовы разговаривать часами. А есть, например, очень спортивные женщины — наставницы, которые сами и в походы многодневные горные [ходят], и спортом занимаются, и в машинах разбираются. И, конечно, пацаны, которые тоже такие спортивные, активные, иногда говорят, что у них самая крутая наставница.

— Единственное, что, очевидно, мы никогда не подбираем девочке мужчину-наставника. Это невозможно, — делает особый акцент Василина Степанова. — По очевидным, наверное, причинам. И еще потому, что наставников мужчин не хватает очень сильно. И уж если они приходят, то, конечно, к мальчишкам — к тем, которым как раз принципиально только с мужчиной общаться.

По статистике, тех, кто готов стать наставником — в разы меньше, чем тех, кто в наставнике нуждается.

— Сейчас у нас примерно 60 анкет детей, которые именно в Красноярске ждут наставников, — говорит Василина Степанова. — Я так подчеркиваю, что в Красноярске, потому что у нас еще есть волонтеры в Есаулово, в Канске, в Минусинске, в Лесосибирске. Там, конечно, в разы будет другая цифра, потому что там вообще по одному наставнику, а детей-то не один, конечно — там по 80 детей в каждом городе примерно. А если про Красноярск, это 60 анкет.

— В месяц на обучение у нас приходят порядка 10 кандидатов, — говорит главный человек в программе наставничества центра социально-психологической поддержки «Все свои!» Василина Степанова. — Из этих 10 кандидатов в наставники до детей доходят 2−3 человека.

Ранее корреспондент NGS24.RU Светлана Чернушевич пообщалась с организаторами клубов и кружков, ориентированных исключительно на мальчиков, чтобы узнать, как там выстраивают систему наставничества, и почему, по мнению самих организаторов, в российском обществе есть запрос на такой воспитательный формат.