«Дневники мертвецов»: «мясной» юмор

В этом году исполняется ровно 40 лет с тех пор, как Джордж Ромеро предложил своим знакомым и прочим добровольцам перепачкаться шоколадным сиропом, изображавшим кровь, и побродить перед камерой на прямых ногах, вытянув руки перед собой. Получившаяся в результате черно-белая «Ночь живых мертвецов» стала одним из самых влиятельных фильмов ужасов вообще и в зомби-жанре в частности. До «Ночи», снятой за 100 тысяч долларов, зомби ассоциировались в основном с Африкой и вуду — благодаря Ромеро в них не осталось ничего экзотического, и они начали стучаться в двери и окна по всей Америке. До сих пор стучатся. Просто тогда их считали аллюзией на Вьетнам и расизм, сегодня — на Ирак, нелегальную иммиграцию и современные медиа.

За «Ночью» последовали «Рассвет мертвецов» и «День мертвецов». Предпоследний фильм серии — «Земля мертвецов» — вышел три года назад: зомби там начали обретать зачатки разума, а люди — заново организовывать примитивные общественные структуры с гладиаторскими боями мертвецов со шлюхами в сетчатых чулках. Новый, пятый, фильм зомби-сериала Ромеро — «Дневники мертвецов» — с бюджетом в 2 млн долларов и малоизвестными актерами в отличие от вполне голливудской «Земли мертвецов» стал возвращением к независимому кино.

В «Дневниках мертвецов» Ромеро обнулил счет и начал отслеживать гибель цивилизации с исходной точки — с первых слухов о том, что мертвецы встают и уже, говорят, кого-то съели. Фильм начинается с видеоролика, якобы записанного телерепортерами, не выпущенного в эфир, но просочившегося в интернет.

Чуть позже группа студентов возится со съемками дипломного фильма, в котором мумия преследует в лесу деву в развевающемся белом платье. «Мертвое не бывает быстрым», — притормаживает режиссер не в меру шустрого актера. Тезис будет скоро проверен на практике — прямо на съемках группу застигает новость о первых случаях воскрешения с последующим пожиранием очевидцев. Студенты ударяются в бега и начинается роуд-муви с остановками в больнице, на ферме, в роскошном загородном особняке — и везде хаос и голодные мертвецы, тупые и медлительные, но берущие количеством.

«Дневники» стилизованы под непрофессиональную съемку — студенты двумя камерами маниакально снимают репортаж о том, как дохнут зомби (Ромеро по-прежнему изобретательно подходит к этому делу) и умирают их друзья.

То есть «Дневники» вслед за «Без цензуры» Брайана Де Пальмы и, конечно же, «Монстро» прохаживаются по поколению обладателей мобильников с видеокамерами и пользователей YouTube, для которого событие существует только в том случае, если оно заснято, выложено в блог и активно просматривается и комментируется.

Упрекнуть Ромеро в спекуляции на модных «фишечках» не получится. Во-первых, производство фильма началось два года назад. А во-вторых, во всей мертвецкой серии зрители еще с первой «Ночи» видели сатирические комментарии по актуальным вопросам (в «Ночи живых мертвецов» — расизм и Вьетнам, в «Рассвете мертвецов», где зомби слонялись по моллу, — общество потребления и так далее). Поэтому не удивительно, что на этот раз зомби испытывают на прочность современных интернет-зависимых, перебрасывающих друг другу ссылки на очередной ролик на YouTube.

Важность медиа понимали еще герои «Ночи живых мертвецов», напрасно ждавшие от телевизора простого и эффективного домашнего рецепта по избавлению от зомби. Но с тех пор многое изменилось. Как говорит кто-то в «Дневниках», раньше было три канала и три точки зрения — теперь благодаря интернету точек зрения и «истин» неисчислимое количество. В самом фильме истина тоже под вопросом. Этично ли снимать бедствие и трагедию? Противно, конечно. Но власти в телевизоре врут, а выложенная во всеобщий доступ на YouTube запись не только потешит тщеславие, но и спасет чью-то жизнь. В общем, в «Мертвецах» неприятных вопросов хватит ко всем.

Ромеро использует скорее условную стилизацию под «документалку», чем фальсификацию, — рука у оператора для человека, снимающего из гущи бойни, слишком твердая. Выжившая героиня еще и монтирует хроники, наложив поверх музыку и закадровый текст (хочется верить, что сентенции в духе Кэрри Брэдшоу — часть ромеровской сатиры). Несмотря на то что в хронику вставлены съемки с мобильника и камер слежения о том, что предполагается видеть, «документ» постоянно забываешь и смотришь достаточно отстраненно.

С этой позиции отстраненного зрителя замечаешь и некоторую затянутость фильма, и нелогичности в поведении персонажей. И то, что у «Дневников», несмотря на все вышеизложенное, есть привкус несвоевременности. При этом до старых ромеровских лент (и прежде всего «Ночи», по-прежнему сохраняющей крутизну, несмотря на утрированную актерскую игру и нелепый саундтрек), снятые почти семидесятилетним мэтром, «Дневники» не дотягивают — по силе воздействия и ощущению липкого страха.

Зато Ромеро сохраняет прекрасное чувство юмора — черного и «мясного», но по сравнению с веселухой в «Планете страха», например, достаточно интеллигентного и старомодного. Вот, скажем, крошечная, но запоминающаяся сценка, в которой отец семейства, приветствуя клоуна, приглашенного на детский праздник, слегка дергает его за нос, чтобы показать малышам, что клоуны — это вовсе не страшно (спорная идея). И нос — с фонтанчиком темной крови — остается у него в руке...

Собственно, смотреть «Дневники» не страшно нисколечко. Да и можно ли в наше время снять действительно страшный фильм про ходячую мертвечину старой школы, давно пропущенной через мясорубку пародий? Тем же ценителям старой школы «Дневники» и рекомендованы. Впрочем, они их и так не пропустят.

Елена Полякова