«Губернаторские охранники схватили парня, вытерли им стол и выкинули» — как история Красноярска по «Столбам» прошлась

Главного специалиста дирекции «Красноярских Столбов» Игоря Ковача знают все, кто более-менее часто ходил раньше в заповедник и ходит сейчас в нацпарк. Работает здесь больше 40 лет. Одни помнят его, как фаната Столбов, другие — заповедным инспектором. Много последних лет он известен, как один из самых крутых и опытных экскурсоводов на скалах. Истории, которые он рассказывает, теперь кажутся просто невероятными. Специально для корреспондентов NGS24.RU Алексея Тайганавта и Маши Ленц он провел отдельную экскурсию.

На территорию Столбов заходим через восточный вход.

— Легенду про Белого Альпиниста на скалах знаете? — спрашивает меня главный специалист дирекции «Красноярских Столбов» Игорь Ковач.

Да. Я опоздал и сразу не задал формат разговора: в жару и при вечной нехватке времени, байки для увлекательности экскурсий меня интересуют мало.

— Спасибо, нет.

— Вы не поняли. Я не мистик, я сугубо рационалист. Но я встретил его и в него верю. Сейчас объясню почему.

Через толстые линзы очков Игорь Ковач смотрит серьезным взглядом. В фирменной бейсболке заповедной системы России, с побитыми сединой усами (их не сбривает с седьмого класса) и рубашке с короткими рукавами, он и правда меньше всего похож на мистика.

Скорее на опытного учителя географии, который на уроках, рассказывает про какой-нибудь остров Пасхи так, будто только что сам оттуда вернулся.

— Однажды я завис под вершинкой Первого столба. Иду по сложному ходу, точно знаю, что там выше есть «карман» (так столбисты называют углубление в скале — Прим. Ред.) Подпрыгиваю, раз, два, пытаюсь ухватиться за него, никак! Чувствую, обратно по этому ходу я точно не спущусь. Всё, финиш! Мандраж начался.

— Да, тут запросто растеряться.

— Из последних сил выбрасываюсь вверх, и вдруг меня хватает за руку мужик и просто втаскивает туда. Вижу перед собой человека в белом. Тут же вырубаюсь. Когда очнулся — никого…

Проходим по деревянному настилу. В столбовской тайге полуденная красноярская жара сочится в землю, плавится между деревьев, тонет в ручье. Остывает. В запахах леса легко думать, как она где-то там в городе затвердела в бетонных стенах.

— Никакой мистики, значит? — говорю, отмечая про себя, как Игорь Ковач, который в нацпарке специализируется на научно-познавательных экскурсиях, профессионально с ходу зацепил внимание.

— Конечно. Объясняется просто: мозг уже отключался, пошел глюк и я на мощном выбросе адреналина сам себя вытолкнул. Физически, я понимаю, что никакого мистического существа не было, но я его видел. Так что все нормально.

Справа от нас высится безропотно молчаливая скальная гряда — за сотню миллионов лет своего существования она видела и слышала еще и не такое. Но с появлением около нее Красноярска, истории стали разнообразней и одна другой захватывающей.

И все они, хоть и случившиеся тут, не о природе, красоте и величии Столбов — о людях и их эпохе.

Игорь Ковач — провожатый из городского мира в мир скал — знает эти истории, как никто другой. Себя он к столбистам не причисляет (на словах, точно). Но любой факт из его жизни говорит об обратном.

— Когда мне было 7 лет, мои братаны с дядей пошли на Столбы, а меня не взяли. Обиделся на всю жизнь. Нашел карты, рисовал себе какие-то маршруты. Мечтал, как пойду. А в шестом классе к нам пришли работники турбюро «Спутник» и сказали, что нужны сопровождающие для школьных групп из других регионов Союза. По городу и на Столбы, — рассказывает Игорь Ковач. — Для начала нас самих повели на ознакомительную экскурсию в заповедник. Я тогда шел первый раз и ужасался: «Боже, как это далеко! Как это невозможно! Все, больше сюда ни ногой!»

Игорь Ковач стал самым активным групповодом в школе. Чуть позже его отправляли проводить экскурсии самостоятельно. Водил до самого окончания школы.

— В 1983 году я за две недели заработал больше, чем моя мама за месяц. Целых 220 рублей. Брат добавил еще 30. И я на барахолке купил джинсы Wrangler! В советской школе обладатель таких сразу взлетал на высшую ступеньку иерархии, вызывая зависть и уважение среди одноклассников. С тобой первым делились дефицитной в СССР жвачкой, например. Первым, конечно, после того, как ее попробовал владелец.

— Сейчас это звучит достаточно безумно.

— Было, да. На скалы я начал ходить каждые каникулы, выходные, а потом после уроков. А иногда и вместо. Бегал туда каждый день, когда ложился дома спать, клал рядом с собой молоток. Потому что от перегрузки у меня дико сводило мышцы во сне, я подскакивал ночью и бил себя по ногам молотком.

— Каждый день на Столбы — перебор все-таки.

— Хотелось. Это стало смыслом жизни, страстью. Друзья старше и моложе, больше — старших; девчонки, которых ты страхуешь, посиделки, состязания. Это упоение. То упоение, которое не дало мне погибнуть. Потому что многие наши качинские — я жил в районе Качи — оказались в рядах «быковских». И не пережили свою молодость.

Соглашаюсь. Столбы — тайная комната Красноярска. Своей постоянной близостью и магнетизмом загадочности, как отношения с любимой женщиной — перелопатили жизни тысяч красноярцев.

Игорь Ковач после школы устроился в заповеднике к Елене Крутовской (Елена Крутовская — ученый, создатель «Живого уголка» на Столбах, который потом перерос в парк флоры и фауны «Роев ручей», в заповеднике проработала 40 лет — Прим. Ред.). Отслужил в армии.

Вернулся на Столбы работать в «живой уголок», потом стал инспектором дирекции заповедника.

В размеренную жизнь леса из города вломились 90-е. Такие же как и везде.

— Лебедя, помните, нашего губернатора-десантника? — говорит Игорь Ковач. — При нем был такой зам — Николай Вернер (Вернер курировал соц. вопросы и работу со СМИ, прославился эпатажным поведением и странными, мутными поступками. Например, во время посиделок в деревне обстрелял красный флаг; в интервью называл себя «ангелом» в сравнении с другими и многое другое. После карьеры чиновника стал бизнесменом, уехал в Германию. Подозревался в криминальных делах — Прим. Ред.).

— В те времена он был ходячий информповод.

— Я дежурю на кордоне Лалетино. Подъезжает кортеж из пяти машин. Высовывается из окна Николай Вернер, говорит: «Пропустить. С нами супруга губернатора Инна Лебедь, нужно ей Столбы показать». Хорошо, отвечаю, у нас пропускной режим, есть разрешение на въезд? Давайте я ей сам все объясню. Ну и двинулся к ней в машину — это было моей ошибкой. Меня тут же заблокировала охрана. Они тогда ездили на «Геликах», на поясе кобура с пистолетом. Серьезно всё.

— Да, многие авторитетные люди так ездили.

— В общем, они позвонили моему начальнику, а он бывший военный и сильно уважал генерала, скомандовал пропустить их. По ходу дела выяснилось, что они с собой еще и собаку везут. Сказал им, что протокол буду составлять… Ну, ладно, пропустил. Мне потом знающие люди говорили: «Ты чего вообще связался с ними?! Влили бы тебе в горло бутылку водки, еще бы и виноват остался». Времена такие были.

— Но на этом, конечно, все не закончилось.

— Сверху по рации мне лесник сообщает, что заехали какие-то люди на машинах. Расположились на Перевале, развели костер. Сказал ему оформлять протокол, я подпишу. А… еще такой эпизод, мне потом столбисты рассказали. Сидели там за столом какие-то ребята молодые: чай в термосе, колбаска порезана, яички варенные. Все как обычно. Кто-то из этих випов сказал им быстро убраться оттуда. А они там чего-то замешкались и губернаторские охранники схватили одного парня за руки-ноги, вытерли им стол и выкинули. Так мне рассказывали.

— С протоколом получилось все-таки?

— Протокол составили, конечно. Через несколько дней Вернер приезжал к нам в дирекцию разбираться. Давай кричать, якобы, я в присутствии Инны Лебедь требовал у него взятку, ну и все прочее, в подобном духе. У меня начальник, видя, что обстановка накаляется, схватил протокол, убежал к директору. Нас всех трясет, естественно, а что делать. В общем, в итоге договорились: протокол порвали, взамен они нам пообещали сделать аншлаги.

«Времена такие были», — снова добавляет Игорь Ковач.

На скалах такие рассказы воспринимаются просто, как что-то доисторическое. Тут всегда подспудно ощущение: прошло то, и это тоже пройдет. Но иногда природа восстает.

— В 1990-х на Столбах были трагичней истории с туристами. Красноярский режиссер Василий Буйлов даже как-то начинал снимать фильм по мотивам одной из таких: когда потерялись двое горожан.

— На Столбах, к сожалению, всегда гибнут люди. И тогда, и сейчас. Не обязательно из-за того, что срываются со скал. Теряются, замерзают, даже опытные. Тот случай… Конец 1990-х, двадцатые числа сентября. Снег валил ужасный. Помню, ехал на дежурство по Свердловской, едва справляясь: машину выносило постоянно. В заповеднике дорогу и тропы завалило упавшими деревьями. И в четверг с утра приходит сообщение, что на Столбах потерялись двое — вышли еще в начале недели и пропали. Искали мы их до субботы.

— Причем информация была, что они где-то в центре. Потому что, ночью случайно наткнулись на избу, человек их напоил чаем, предложил остаться. Отказались. Избач подробно объяснил, как выйти в город, и они ушли. В такой снег, естественно, ни одной тропы… Спустя несколько дней парня нашли. Он был мертв. Девушки с ним не оказалось. Но рядом с ним на камушке лежали колечко женское и платочек. В платочек завернуты десять рублей, — рассказывает Игорь Ковач. — На девушку вышли чуть позже. Она была жива, но не в себе.

— Смогла что-то объяснить?

— Да, заблудились из-за снегопада. Одеты были легко. Парень спортсмен, но, кажется, у него было какое-то заболевание и ему нужно было лекарство вовремя принимать. Его с собой не взял, ослаб; умер в первую же ночь от переохлаждения. А она еще долго плутала. Спрашивали у нее, зачем оставила платок, говорила: «Вдруг он встанет, будет ему денежка на автобус». Хотя вроде уже тогда поняла, что он умер… Женщины всегда более живучие, — заключает Игорь Ковач.

— А знаете про другой случай, в двухтысячном, когда мальчика искали? Где-то 8-10 лет ему было, — продолжает о темной стороне Столбов Игорь Ковач. — Заблудился он конкретно, на поиски вывели человек восемьсот из внутренних войск. Искали несколько дней. Конец мая, самый пик активности клещей. Как мне потом рассказывали, по итогам было покусано 200 человек. Заболели 30, и, якобы, один военнослужащий умер.

— А мальчик где нашелся?

— Мальчик вышел сам в районе Калтата. Тоже весь в клещах, но ему хоть бы хны. И самое интересное, что он слышал, как его ищут, зовут по имени. А он убегал сразу. Потому что мама его наставляла никогда не отвечать незнакомым людям.

Игорь Ковач вспоминает, как однажды сам чуть не погиб на Столбах. На снегоходе пробивался в отдаленный участок заповедника и в 15 км от кордона «Буран» провалился в ручей. Стал вмерзать. До инспекторской избы пошел пешком.

— Что такое «буранка»? Это два шага и снега по пояс, два шага и откапываешься. Глубокая ночь. Сначала шел, считал шаги. Последние 500 м до зимовья просто полз, как Маресьев в лесу. Хорошо, что была рация, один из наших сотрудников по ней вел меня. Он жизнь мою держал, по сути. Говорил, что «там на кордоне тебя ожидает булка хлеба черного, дровишек есть запас, спички там-то лежат, ты главное иди, иди». Так и дополз в темноте.

Этой темноты сейчас, в разгар лета и солнца, конечно, не почувствуешь, как следует. Уходим на светлую сторону. То, на чем действительно специализируется Игорь Ковач. Рассказывает, как они в дирекции приучили людей не мусорить и вытаскивали залежи отходов с мест заброшенных стоянок. Как стирали надписи туристов на скалах и организовывают волонтеров ухаживать за природой.

— Самое сложное — так хочется открыть людям, мы чаще любим не природу а свою к ней любовь, зачастую «нанося ей при этом добро». Любить нужно мать, мужа или жену, детей, родину. А природу нужно, прежде всего, понимать, а понимая уважать и беречь, — делится он.

Как-то случайно застал экскурсию Игоря Ковача по Столбам для детей. Своими рассказами он умудрялся делать почти невозможное — отвлечь их от смартфонов. Они слушали.

— Наверное, у меня все же не экскурсия, как таковая. А эколого-познавательное и одновременно краеведческое занятие прямо в тайге среди скал, — делится Игорь Ковач. — И да, я не призываю людей любить природу. Толку-то от таких «призывов»? Нужно другое: раскрывать им красоту и ранимость перед человеком живого мира, многогранное разнообразие и великую логику экологического баланса. И наше человечье место в этом балансе. Где мы или вредим, как не то что главные — единственные вредители или учимся жить вместе с природой.

Этому веришь. Он воспитывался на Столбах и остался с ними, когда повзрослел.

Идем обратно мимо гранитного карьера на «восточке». На выход. Экскурсия продолжается.

— Вообще, вокруг Столбов очень много мифов. Я даже не говорю про байки столбистов, они уже как часть местного фольклора. Но и исторические факты перековерканы. Вот здесь, на карьере была скала Кизямы. Она погибла уже давно.

— Пустили на быки для ж/д моста через Енисей, который потом получил золотую медаль на парижской выставке. Моста теперь нет, но медаль осталась

— Вот именно. Это ошибка. Миф. Потому что сиенит не строительный, а облицовочный камень. Он слабее гранита. Я изучал источники: камень для быков добывали где-то выше Красноярска по Енисею. А наш камень шел на облицовку городских зданий. Например, старого театра Пушкина, который был напротив Дома быта. Грузинский ресторан там теперь. И таких неточностей, а где-то просто выдумок — здесь не мало. Работаю, над тем, чтобы исправить их.

На выходе с восточного льет родник. Его по-урбанистически благоустроили в стальные трубы. Народ периодически подходит сюда с большими емкостями. Спасается от городской духоты.